Читать книгу "Эвервилль - Клайв Баркер"

Помимо этих предметов искусства, на общество дождем хлынули дарения более прозаические, поступавшие от простых горожан. Школьные журналы, свадебные приглашения, некрологи, семейные альбомы, коллекция вырезок из «Орегониан», где упоминался Эвервилль (собрание библиотекаря Стэнли Тарпа, который всю жизнь заикался, а на смертном одре без запинки продекламировал «Потерянный рай» Мильтона), ну и, конечно, сотни и сотни семейных писем.

Работа по организации огромного числа экспонатов шла медленно, что и понятно: все сотрудники общества трудились на общественных началах. Две из пяти комнат школы были завалены коробками с неразобранными поступлениями, зато в трех других залах посетителей, интересовавшихся историей Эвервилля, ждала милая, хотя и слегка пыльная экспозиция о ранней истории города.

Она была, разумеется, выборочной, но уроки прошлого представали в ней наглядно. Экспозиция показывала торжество духа Эвервилля, не оставляя места для темных пятен: нищеты, самоубийств или еще чего-нибудь похуже. Не нашлось места и для тех жителей, кто выпадал из официальной картины событий. В экспозиции имелись изображения самых первых домов города и рассказ о том, как прокладывались дороги и строились каменные здания. Но не было ни слова о Мэв О'Коннел, ступившей на берег иного мира и вернувшейся сюда ради того, чтобы воплотить в жизнь мечту отца. И эта неблагодарность легла в почву Эвервилля зачат ком его будущих бед.

2

Феба немного опоздала, но Эрвин оказался весьма любезным. Очень жаль доставлять ей такие неудобства, сказал он, но дело его действительно не терпит отлагательства Нет, он не может посвятить ее в детали, но вскоре все станет до стоянием гласности, и тогда он непременно публично по благодарит ее в печати. В этом нет надобности, запротестовала Феба. Однако она будет очень благодарна, если он позволит ей прийти к нему на следующей неделе, чтобы посоветоваться по одному юридическому вопросу. Эрвин немедленно согласился. Не желает ли она составить завещание?

Нет, сказала она, я желаю развестись с мужем. Он ответил, что разводы — не его специальность, однако он будет рад с ней побеседовать. Только без огласки, попросила она. Разумеется, заверил он. Она может прийти к нему в офис в понедельник утром.

Время подошло к шести, а в школе все еще было жутко жарко. Пока Феба поднимала шторы и открывала окна, Эр-вин бродил по наполненным вещами комнатам, разглядывая картины.

— Можете сказать, что вы ищете? — спросила Феба. — Я имею в виду, в общих чертах.

— Старые номера «Трибьюн», — сказал Эрвин. — У них наверняка нет места для всего архива, так что они должны быть у вас

— А еще?

— Ну, я хочу ознакомиться с коллекцией. Она распределена по годам?

— Не знаю. Наверное, да.

Она провела Эрвина в заднюю комнату, где стояли шесть столов, заваленных папками.

— Я вообще-то помогала их сортировать, — сказала она, — но в этом году было столько всего… — Феба просмотрела од ну из стопок. — Вот здесь документы с тысяча девятьсот со рокового по сорок пятый годы. — Она передвинулась к следующей. — А здесь с сорок пятого по пятидесятый.

— Значит, по возрастающей, по пятилетиям.

— Правильно.

— Тогда начнем. А газеты?

Феба указала на смежную дверь.

— А вот газеты в порядке. Это я знаю точно, потому что ими я сама занималась.

— Отлично. Значит, я начну.

— Хотите, чтобы я ждала вас до конца?

— Зависит от того, сколько у вас терпения.

Она улыбнулась.

— Не слишком много. Знаете, лучше я оставлю вам номер своего телефона, а вы позвоните, когда закончите.

— Позвоню, а вы придете и закроете.

— Правильно.

— Договорились.

Она подошла к первой парте, записала номер на одной из брошюр общества и протянула ему. Эрвин уже начал перебирать листы в верхней папке.

— Только потом сложите все как было, хорошо? — сказала Феба своим самым строгим тоном.

— Конечно. Я буду аккуратен, — отозвался Эрвин и взял брошюру. — Я позвоню, когда закончу, — сказал он. — Надеюсь, не слишком поздно.

Она села в машину и вдруг подумала: а что, если я больше не вернусь домой? Если я поеду к Джо, и вечером мы уедем из города? Это была соблазнительная идея — не возвращаться, не готовить ужин, не слушать бесконечное брюзжание Мортона. Но Феба не поддалась. Если у них с Джо есть будущее, его нужно спланировать тщательно и методично. Они не школьники, чтобы удрать из дома, поддавшись порыву. Если они хотят навсегда покинуть Эвервилль (а она не представляла себе, как они здесь останутся, если все раскроется), нужно сначала закончить дела и попрощаться с людьми. Она легко выбросила бы из головы Мортона, его дом и его вечные вонючие пепельницы, но ей жалко было расставаться с доктором Пауэллом и с пациентами, к которым она привыкла. Потребуется время, чтобы объяснить всем людям, чьим мнением Феба дорожила: она уезжает ради любви, а вовсе не потому, что она бессовестная вертихвостка.

Значит, Феба останется и в последний раз повеселится на фестивале. И как только она об этом подумала, у нее возникло предвкушение праздника, какого она не чувствовала много лет. В эти выходные она повеселится вовсю, потому что через год, в следующем августе, она будет далеко отсюда.

Голодный Мортон всегда делался раздражительным, и, чтобы не заставлять его ждать, пока она приготовит еду, Феба заехала в закусочную Китти и купила бургер с жареной картошкой. Три года прошло с тех пор, как умерла Китти Каухик, но ее зять Босли, несмотря на экономический спад, сумел превратить облезлую забегаловку в доходное предприятие. Как истинный евангелист, он распространил правила строгой морали и на бизнес. Например, в своем заведении он запрещал читать любого рода литературу, которую считал непристойной, а если какая-то компания вносила в его закусочную дух богохульства и злопыхательства, он лично просил виновников удалиться. Феба бывала тому свидетелем

— Я хочу, чтобы сюда мог зайти сам Господь, — сказал он однажды, — если ему захочется съесть кусок пирога.

Купив бургер, Феба отправилась домой, но мужа там не застала. Он возвратился с работы, о чем ясно свидетельство вала его куртка, брошенная на кухонный стол рядом с па рой пустых пивных банок. Скорее всего, Мортон не захотел ждать, пока она вернется домой, и пошел куда-нибудь перекусить. Феба обрадовалась: у нее появилось еще немного времени на размышления.

Она села за стол, взяла блокнот, куда записывала необходимые покупки, и, поклевывая сочившуюся маслом картошку, стала наскоро составлять примерный список вещей, которые возьмет с собой. Их оказалось немного. Только то, с чем у нее связаны какие-нибудь трогательные воспоминания: стул, доставшийся от матери; бабушкины кружева; стеганое одеяло из гостевой спальни.

Вспомнив про одеяло, она отодвинула блокнот и принялась вспоминать, что случилось сегодня днем. Точнее говоря, что случилось в той спальне. Не может быть всегда так чудесно, убеждала она себя. Жар страсти остынет с годами. Но даже если страсть остынет, останется чувство. И память о сегодняшнем дне будет вспыхивать каждый раз, как только Феба прижмется щекой к старому одеялу.