Читать книгу "Сканеры - Роберт М. Зоннтаг"

«Блюдо дня: пирог с ароматом лимона» — было написано на доске, возле которой на веревке болтался кусочек мела. Как же я ненавидел слово «аромат»! Вместо отбивных — блюдо с ароматом отбивной. Вместо пиццы — пастилки с ароматом пиццы. Вместо салата — таблетки с ароматом салата. Вся еда в реальности представляла собой одну и ту же кашеобразную бурду, которая при помощи ароматизаторов и буйного воображения поедающего должна была отдаленно напоминать то, чем она якобы пахла.

Продукты без ароматизаторов стоили, честно признаться, небольшое состояние. Ну, как, например, эти торты из кафе «Саншайн». Оставалось только надеяться, что таксист, пообещавший, что с моего счета за это ничего не снимут, знал, что говорил.

Я прижал пальцами мокрый рукав и стер с доски так называемое блюдо дня. Пускай «Пенсионерский лагерь “Восточная гавань”» останется на сегодня без своей привычной вывески. Впервые в жизни я взял в руки мел. Писать меня научили на курсе управления багажом знаний.

Моя старая наставница, настояв, чтобы это ввели в программу, повторяла, что таким образом мы обретаем очень важное умение. Мы, конечно, про себя смеялись, но все же старались ее порадовать. И усердно скребли по бумаге разными старыми штуками. Ручками, например, и один раз даже карандашом. Но с такой древностью, как мел, я никогда еще не сталкивался.

Таким образом, сегодня в «Восточной гавани» я обрел одно очень важное умение — а точнее, неумение, поскольку выяснилось, что писать мелом по мокрому получается как-то не очень. «Блюдо дня: шоколадный торт, — нацарапал я. — С вишней и карамелью. Без ароматизаторов!!!»

Я вытащил из упаковки три расплюснутых торта, выложил их на маленький столик перед официантом, который к тому времени начал сладко похрапывать, и проследовал за указателем туда, где, по моему предположению, могла скрываться Фанни.

На потолке распахнулось отверстие люка. Встав на унитаз, я схватился руками за нижние ступени лестницы. Забравшись наконец наверх, я столкнулся с мужчиной с короткими седыми волосами и косматой бородой, который протягивал мне руку.

— Я Томас. Мы уже знакомы, — произнес он.

Вряд ли он имел в виду что-то другое, нежели подвал под «Малышкой Кью». Время, в котором было слишком много букв. И слишком много нравоучений. Урок грамотной пропаганды. Следовательно, вот он — писатель. По всей вероятности, подумал я, он испытывает ко мне доверие. Судя по тому, что он решил мне показаться при свете. Мысль не слишком-то приятная. Я сюда все же не затем явился, чтобы пройти наконец посвящение.

Мы шли по длинному коридору, от которого то и дело отходили боковые проходы. Открывались бесконечные металлические двери. Казалось, будто мы давно прошли сквозь стену и теперь петляем от одного бетонного блока к другому. Мои ноги ощущали, как пол под нами постепенно уходит куда-то вниз. Я и Томас уходили глубоко внутрь зоны С.

Томас шел впереди, освещая нам путь фонариком. Мы остановились перед дверью, ключа от которой у него не оказалось. Скорее всего, если прижать к заржавелой дверной раме палец, ничего бы не произошло.

Под ручкой обнаружилась кнопка звонка. Томас надавил на нее, и раздался звон. Длинный и три коротких. Пауза. Три длинных и один короткий. Дзы-ы-ы-ын — дзы-ы-ы-ын — дзы-ы-ы-ын — дзын. Как в старой доброй классике.

Дверь открылась. Мы вошли в комнату без окон, в центре которой стоял тяжелый деревянный стол. По бокам тянулись такие же деревянные скамьи.

— Добро пожаловать! Вот здесь раньше и находился сам лагерь.

— Какой лагерь? — спросил я. По всей видимости, тайное хранилище для того, из чего потом Арне Бергман собрал электронную бомбу.

— Скоро сам догадаешься.

Вот как же меня бесили эти «Ничего-не-скажу-скоро-сам-все-поймешь-мальчик»!

Томас протянул мне чашку горячей воды, в которую бросил кофе-таблетку. Я пригубил и недоуменно на него уставился.

— Без кофеина, — пояснил тот.

— Бергман здесь? — спросил я.

— Если хочешь, еще есть эспрессо.

Я опустил голову и сделал глубокий вдох. Они меня разыгрывали. Однозначно. Ну или это у них такая своеобразная проверка на прочность.

Наконец в комнату вошел Арне. Он попытался обнять меня, но я вовремя отстранился.

— Я не хочу быть пособником твоей организации. Не желаю иметь ничего общего с террористами. Этот теракт просто перехо…

— Это не мы, — прервал меня Арне.

— Что значит — не вы?

— Кажется, я тебе уже говорил, что следует больше думать собственными мозгами и меньше верить тому, что показывают по Примочкам.

— При чем тут это?

— «Ультрасеть» все давным-давно подготовила сама.

— Да-да, разумеется.

— Видел ролик, на котором сгорает Мильнер?

— Смеешься? Все его видели. Вы же сами взяли на себя ответственность.

— Ничего мы не брали. Это все сфабриковано твоим же концерном. Так же, как сфабрикован и сам теракт.

— Ты совсем свихнулся, — ответил я и задержал дыхание. — Все вы тут свихнулись.

— Это не мы такие — это жизнь такая, — пожал плечами Арне.

Я ничего не ответил.

— «Ультрасеть» готова пойти на все, чтобы достигнуть своей главной цели, — продолжал он. — А для этого им нужно, чтобы кто-то им противостоял.

Что-то я совсем перестал понимать, к чему они клонят. Якобы «Ультрасеть» сама себе прислала ролик, в котором своего же хозяина выставила жертвой. И представляет все так, что получила его от «Гильдии». И, что, разумеется, еще более оправданно, они сами же взорвали бомбу, чтобы уничтожить свою же собственную технику. Если я чему-то и противостоял, так это теориям мирового заговора, построенным на мании преследования. Как следствие, я противостоял политике Арне.

— И что же это за великая цель? — поинтересовался я.

— Очень просто. Больше информации — больше контроля — больше власти.

Для моих ушей как-то чересчур декларативно. Ну да ладно. Да, допустим, правовое положение граждан на время чрезвычайного положения ухудшилось. Однако это разумные меры, введенные для того, чтобы поймать преступников. Что с этого может иметь «Ультрасеть»? Бергман хочет дать мне понять, что они с Управзоной заодно? Думаю, гораздо лучше у него получается дать мне понять, что бедная моя наставница вместе с Фанни верят этому книжному червю и его порожденным острым бредом россказням.

Однако Арне на этом останавливаться не собирался.

— Правительство объявило нас в розыск и собирается упрятать за решетку. Почему, как ты думаешь?

— Ну, наверное, потому что вы террористы и потому что совершили электронный теракт?

— Молодец, мальчик, выучил новости наизусть, — ответил он, и я впервые почувствовал злость в его голосе.