Читать книгу "Ф.М. Том 2 - Борис Акунин"

В ту самую минуту, когда Николас Фандорин открыл дверьсвоего офиса и замер, увидев нежданного посетителя, Расстригин стоял на порогемагазина «Культуртрегер» и прощался с двумя девушками-продавщицами. Они сегодняшли на концерт Гребенщикова и отпросились пораньше — надо же переодеться ипривести себя в порядок. Валера поворчал, но отпустил, потому что он был незверь, да и все равно пора произвести учет товара.

В общем проводил до двери, расцеловался на прощанье. Передтем как повесить табличку «Извините, учет», вдохнул полную грудь свежеговоздуха. Все-таки целый день сидеть в полуподвале — не сахар.

Вдруг видит — у обочины стоит реанимобиль, проблесковыйфонарь крутится. Значит, агрегат работает. Плохо кому-то.

Будучи человеком отзывчивым и общительным, Валера подошелвыяснить, что стряслось.

На шоферском месте сидела молоденькая сестричка в зеленойшапочке и халате, лицо прикрыто марлевой повязкой.

— Плохо кому? — спросил Валера.

— Совсем труба, — ответила девушка с типичномосковской растяжечкой, которая Расстригину как человеку периферийному всегдаказалась комичной.

— Может, выкарабкается?

Он с уважением посмотрел на вертящийся фонарь.

— Вряд ли.

Сестричка поглядывала на Валеру и (по глазам было видно)улыбалась. Видно, ко всякому на своей аховой работе привыкла. Тут если всё ксердцу принимать, никаких нервов не хватит.

— Эхе-хе, — вздохнул Расстригин. — Ну, может,все-таки обойдется.

Вернулся на рабочее место, открыл на компьютере «Excel» (всебухгалтерские дела он предпочитал вести сам), поработал некоторое время. Вдругслышит: в торговом зале что-то звякнуло.

Вышел посмотреть. Вроде никого.

Потрогал дверь — незаперта. А ведь точно помнил, как ключизнутри поворачивал. Что за мистика?

Высунулся на улицу. Там тоже ни души. Реанимобиль стоял натом же месте, и маячок вертелся, только медсестра куда-то подевалась.

Может, кто-нибудь вошел в лавку и между полок спрятался?

Расстригин был парень непугливый, да и со здоровьем всёо’кей, поэтому не испугался.

— Эй, кто здесь? — крикнул он. — Чего впрятки играть?

А когда отклика не последовало, запер дверь и прошелмежполочным лабиринтом.

Не было там никого. Значит, показалось.

Ладно.

Вернулся Валера к кабинету, открыл дверь — челюсть отвисла.

Возле стола, чопорно сложив руки на коленях, восседалоневиданное чучело: белые космы ниже плеч, длинномордая собачья маска и красноекимоно.

Как человек веселый и ценящий юмор, Расстригин заржал.

— Классный прикид! Нин, ну ты даешь!

Подумал, что это Нинка, товаровед из «Шерлока Холмса», онаобожает всякие приколы. В прошлом году на Хэллоуин пришла на работу в тыкве ицелый день так просидела, только на обед сняла. Точно Нинка — у нее свой ключот двери.

Но собака в красном кимоно покачала головой и хихикнулаиз-под маски.

— Лен, ты? — подумал тогда Валера на одну своюзнакомую, которая работала в детском театре и в принципе могла одолжитькакой-нибудь наряд из костюмерной. Правда, непонятно зачем.

Снова хихиканье, отрицательное покачивание мордой.

— А кто тогда?

Расстригин улыбался всё шире. Очень ему было любопытно.

Чучело церемонно поклонилось, достало из широкого рукававизитную карточку.

Там с одной стороны всё было иероглифами, а с другойпо-русски напечатано непонятное слово «ИНУЯСЯ». Плюс цветной логотип: точнотакая же полусобака-получеловек в белых космах и в красном кимоно.

— Дзутораствуйте, — пропищало неведомое созданьесовершенно незнакомым Валере голосом, причем с сильным японским акцентом.

— Вы правда из Японии, что ли? — спросилРасстригин, обалдело вертя в руках карточку. — А почему в маске?

— Такой порядоку. В насей фируме пародзено.

Известно, что японцы обожают всякую униформу. Валера где-точитал, что у них в «Макдональдсе» официанты гамбургерами наряжены.

— А что у вас за фирма?

— Публишный дому, — с поклоном сказала собака иснова подхихикнула.

Валера сначала опешил, а потом засмеялся. Понял: это она так«publishing house» перевела.

— «Публишный дом» — это супер. Только по-русскиправильно говорить «издательство». Сотрудничать хотите? Буду рад. Особенно стакой прикольной фирмой. Я Валера Расстригин. А вы — Инуяся-сан?

— Да-да, Инуяся, — закланялась японка.

— Снимайте маску, познакомимся. Японка прикрыла лицо,то есть морду, ладонью.

— Хи-хи-хи. Нерьзя. Не пародзено.

Он развел руками:

— Ну не положено, так не положено. А по какому вы делу?

— Досутоевски.

Тут Валера, наконец, понял. И просиял. Он был уверен, чтопроект «Классика на CD» будет иметь резонанс. Идея — супер. На одном диске всёсобрание сочинений, с указателями, с системой поиска, еще статьи про автора, биография,портреты и иллюстрации, комментарии, музыка. Штука затратная, но рано илипоздно должна окупиться. Начал он с Достоевского. Чехов и Толстой были пока вработе.

— CD хотите? — понимающе кивнул он, прикидывая,сколько можно запросить за японские права.

— Нет, хосю пися-рука, — хихикнула Инуяся-сан.

— А?!

— Рукапися, — поправилась японка. — РукаписяДосутоевски.

Вон она про что. Расстригин немного скис.

— Вы про рукопись, которую мне Филипп Борисович Морозовпредложил?

Был недавно у Валеры один интеллигентный дядечка, докторфилнаук. Он добыл где-то раннюю редакцию «Преступления и наказания», никогда непубликовавшуюся. Валера взял кусок для проверки, отнес самому лучшему эксперту,одной ученой старушке. Оказалось, в самом деле Достоевский.

Инуяся-сан радостно закивала:

— Мородзофу, Мородзофу!

— Да, собираемся печатать. Я уж договор подготовил.Сенсация — можно сказать, мирового значения. Я пока об этом молчок, потому чтоФилипп Борисович попросил. А вы откуда узнали? От него?

Снова кивок.