Читать книгу "Любовная соната - Мэри Бэлоу"

А может быть, он порвет с ней еще до Рождества и разрешит пожить в доме до конца срока аренды, чтобы она могла без спешки поискать себе нового покровителя.

Дьявольщина! Но он должен будет о ней заботиться как следует, этот новый покровитель! Пусть лучше не начинает говорить о ней при людях какие-нибудь гадости. Иначе ему не поздоровится.

Джеральд с некоторым изумлением воззрился на дверь дома своей содержанки. Он даже не заметил, что идет в этом направлении!

– Присси дома? – спросил он у Прендергаста, входя и вручая ему шляпу и трость.

– Она наверху, сэр, – ответил лакей. – Я отправлю Мириам сообщить, что вы пришли.

Джеральд вошел в гостиную.

– Джеральд! – воскликнула Присси, входя всего через пару минут после него. – Как приятно!

У Присс был дар или умение вызывать у него такое чувство, будто его приход сделал ее день радостным.

Ее походка всегда была легкой, лицо светилось, взгляд был теплым. Он взял ее за руки и чуть сжал пальцы.

– Мне нечем было себя занять, – признался он со смущенной улыбкой.

Он никогда раньше не делал Присс таких признаний. Но если задуматься, то эти слова звучали не слишком любезно. Разве он приходит к ней только потому, что ему нечем бывает себя занять? Неужели это так?

– Я рада, – сказала она, – что ты пришел ко мне, Джеральд.

– Присс, – проговорил он, совершенно не ожидая от себя этого вопроса, – кто научил тебя вести себя так, будто ты настоящая леди?

Она улыбнулась. Но на этот раз – или ему это только показалось? – эта улыбка не дошла до ее глаз. Она остановилась у какой-то преграды по эту сторону ее души.

– Мисс Блайд, конечно, – ответила она. – Разве ты не слышал, что она лучшая учительница молодых женщин Лондона, Джеральд? Конечно, я сужу предвзято.

– Да, – отозвался он. – Но, наверное, ты ее лучшая ученица за все время, Присс. Должно быть, ты быстро учишься.

– Так она мне говорила. – Она снова ему улыбнулась.

– Я не удивляюсь, что ты была ее любимицей.

– Думаю, все ее девушки – ее любимицы. Она нас любит, Джеральд, знаешь л и, несмотря на ее профессию.

Он заметил, что продолжает держать ее за руки, и выпустил их.

– Ты приехала в Лондон из деревни? – спросил он.

Она не ответила.

Улыбка на ее лице поблекла и казалась теперь довольно бледной.

– Чем ты там занималась? – продолжал спрашивать он. – Что делал твой отец? Твои родные? Расскажи мне о себе.

Она покачала головой.

– Я – твоя содержанка, Джеральд, – сказала она. – В этой роли я буду делать все, что в моих силах, чтобы дарить тебе удовольствие. У меня нет прошлого и будущего. Только настоящее реально. Ты хочешь пойти в спальню?

Ее ответ принес ему странное чувство облегчения. Он сам не понимал, с чего вдруг начал задавать ей эти вопросы. Если бы она на них ответила, он мог бы окончательно пропасть! Она стала бы для него личностью, и обратного пути не было бы. Не просто Присс, а личностью.

Не было бы обратного пути? Он нахмурился, идя за ней в спальню и расстегивая сюртук. И что, к дьяволу, он этим хотел сказать?

– У меня сегодня нет пуговиц, – сказала она с улыбкой. – Только булавки. Я могу справиться сама.

Она уже разделась, а он все еще рассеянно теребил пуговицы рубашки.

– Если ты будешь так дергать пуговицы, то оторвешь их и навлечешь на себя гнев камердинера и портного, – проговорила она, перешагивая через упавшее на пол платье и подходя к нему. – Обычно ты не бываешь таким небрежным, Джеральд. Позволь мне.

Она сказала это веселым тоном, и ее слова не прозвучали как упрек. Он стоял неподвижно, пока она расстегивала ему рубашку и вытаскивала ее из панталон. Нежно проведя по его груди кончиками пальцев, она отошла к кровати и легла на спину в обычной своей позе, дожидаясь его.

– Присс, – сказал он, – я собираюсь взять тебя на лето с собой в Брукхерст.

Ее рот приоткрылся от изумления.

– Какой смысл иметь содержанку, если она окажется вдали от меня в течение трех месяцев, а то и дольше? – пояснил он.

Он лег на нее, как делал это обычно, и стал дожидаться, чтобы она повернулась удобнее, а потом подсунул руки под нее и вошел.

– Я не хочу оставаться без тебя целых три месяца, – сказал он. – С тобой хорошо, Присс.

Он почувствовал, как она судорожно сглотнула.

– А твои родные? – спросила она. – Твоя прислуга? Соседи? Разве они не будут шокированы?

Об этом он не подумал. Он вообще не планировал брать ее с собой. Он совершенно об этом не задумывался!

– У меня там нет родственников, – ответил он. – Они все умерли. Слуги могут думать, что им заблагорассудится. Соседи все равно смогут меня навещать, а я смогу бывать у них. Тебе найдется куда ходить, Присс, так, чтобы с ними не сталкиваться, И в любом случае я тебя беру. Если кому-то это не понравится, это их личное дело. Если мне придется выбирать между тобой и одобрением моих соседей, то я выберу тебя.

Он начал двигаться внутри ее и удовлетворенно вздохнул, прижимаясь к ее щеке. Он находился там, где ему хотелось быть. Непонятно было, почему ему вообще пришло в голову отправляться на аукцион «Таттерсоллз», когда можно было пойти к Присс и лечь с ней в постель.

– Джеральд, – проговорила она, – а разве со мной не следовало посоветоваться?

Он остановился и приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо.

– А зачем? – удивился он. – Тебе не хочется ехать, Присс?

– Мне не хочется стать причиной скандала, – ответила она.

Он нахмурился, вглядываясь в ее лицо. Ему не хотелось думать. Его тело было полно желания и требовало действий.

– Но ведь в любом случае ты сделаешь то, что тебе будет сказано, – заявил он. – Следовало ли с тобой советоваться? Не думаю. Я плачу тебе за то, чтобы ты была моей любовницей, Присс, и делала то, чего я от тебя хочу, и отправлялась туда, куда я тебе скажу.

Он почувствовал, как она напряженно застыла.

– Мне кажется, что ты порой об этом забываешь, – добавил он. – Возможно, я дал тебе слишком много свободы.

Она смотрела на него.

– Ты поедешь со мной, – заключил он, – потому что я так решил. И я не желаю слышать от тебя ни единого возражения.

Он отвел глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, и стал смотреть на ее хрупкие плечи с нежной кремовой кожей.

– Расслабься, Присс, – приказал он.

Она мгновенно ему повиновалась, и он уткнулся лицом в ее кудри и закончил свое дело быстрее, чем обычно. Он не получил никакого удовольствия. Он был слишком рассержен. Он гневался на нее за то, что она высказала сомнения, которые должны были прийти в голову ему самому, зато, что она заставила его понять неосмотрительность его решения. И он был страшно зол на себя, потому что его последние слова были слишком похожи нате, какие мог бы произнести его отец.