Читать книгу "Серебряный ятаган пирата - Михаил Палев"

Ла Валлетт не предполагал выделять такое количество людей, но сделал это с целью поднятия морального духа своих рыцарей. Он немедленно отправил им новое послание, в котором сообщалось, что отряд добровольцев набран и что изнемогшие защитники Сан-Эльмо могут покинуть форт после того, как свежее пополнение займет их места. Он не забыл добавить, что, несмотря на то что они вольны так поступить, они могут быть полезны для дальнейшей обороны как люди, достойные доверия. Его план сработал, когда рыцари, получив послание, осознали, что, спасшись сами и потеряв форт, они будут опозорены. Их рыцарская гордость возобладала над чувством самосохранения. Они ответили гроссмейстеру в письме, доставленном пловцом Тони Бахада, что извиняются, просят их не заменять и обещают биться до конца.

Ла Валлетт простил их и в знак прощения послал десять рыцарей и около сотни солдат для поддержки защитников Сан-Эльмо.

Упорство защитников форта произвело впечатление даже на Драгута. Хотя форт уже был наполовину разрушен, рыцари, мальтийцы и другие воины держались стойко, и турецкий командующий полагал, что кампания складывается неудачно. Особенно плохо для турок было то, что орденская кавалерия атаковала и уничтожила турецкую батарею на мысе Рикасоли. Это снова позволяло рыцарям переправлять в форт подкрепления на лодках. Мустафа-паша был еще больше обеспокоен, тем более что постоянно опасался прибытия больших сил с Сицилии, что положило бы конец его действиям. Особенно его напугало появление 10 июня, в день, намеченный для новой атаки, двух мальтийских галер к северу от Гозо. Он посчитал эти две галеры авангардом большого флота и потребовал у Пиали-паши быстро их перехватить. На самом деле это были две галеры, отправленные Ла Валлеттом перед началом осады на Сицилию и возвращавшиеся теперь с пятьюстами испанскими солдатами. Эти солдаты были последними, которых вице-король мог прислать на данный момент. Но Пиали-паша начал охотится за ними до того, как они смогли высадиться. Затем Драгут настоял, чтобы не менее сотни судов Пиали-паши патрулировали Мальтийский пролив, дабы пресечь возможность появления других кораблей с помощью для острова. Он также распорядился возвести еще более мощную батарею на мысе Рикасоли и наполнить Большую гавань малыми судами с вооруженными людьми, чтобы не позволять отдельным лодкам рыцарей подвозить по ночам подкрепления в Сан-Эльмо. Для защитников форта оставалась одна возможность сообщения с гроссмейстером – использовать мальтийских пловцов. Предприняв все эти шаги, турки, наконец, решили провести запланированный штурм, который должен был стать последним и решительным. Атака была намечена на ночь того же дня 10 июня.

В свете факелов и фальшфейеров янычары бросились на приступ. Сан-Эльмо был так освещен, что можно было видеть все, что находилось вокруг гавани, включая Сан-Анджело, откуда бомбардиры ордена наводили свои пушки на атакующих. Турки предпринимали атаки несколько раз, но были отброшены. Они потеряли около полутора тысяч убитыми. У защитников погибли только шестьдесят человек.

Турок так взбесило поражение, что они в ярости продолжали бой без какого-либо плана и всяких мыслей о передышке. Бомбардировки и бои продолжались все последующие три дня, пока 14 июня Мустафа-паша не предложил осажденным жизнь и беспрепятственный выход в обмен на капитуляцию. Но посланец был вынужден бежать обратно под градом пуль. Бомбардировки продолжились и еще усилились огнем с кораблей Пиали-паши в преддверии новой атаки, состоявшейся 16 июня.

В этот раз Мустафа-паша выставил вперед исламских фанатиков – айяларов, одурманенных гашишем. Малая батарея встретила атаку смертников орудийным огнем прямой наводкой. Затем грянули в упор залпы мушкетов и аркебуз. Каждая пуля и каждое ядро находили свою жертву, но айялары, не обращая внимания на чудовищные потери в своих рядах, достигли стен и бросились через их бреши. Рыцари встретили их пиками и мечами.

Несмотря на свой фанатизм, айялары все-таки были отбиты, и многие христиане, пораженные атакой фанатиков, подумали о чуде. Эта пауза позволила защитникам вздохнуть, перегруппироваться и собраться. Затем последовал новый штурм, на который пошли янычары. По ним снова ударили орудия, а затем и мушкеты с аркебузами. В отличие от айяларов, янычары имели возможность остановиться и перегруппироваться, но и их атака захлебнулась, даже не достигнув брешей в стене.

Драгут и Мустафа-паша, руководившие штурмом, продолжили бомбардировку, но с наступлением ночи ее прекратили. Обе стороны не могли поверить в то, что форт снова устоял. Защитники потеряли сто пятьдесят человек, число убитых у турок превысило тысячу человек. Ла Валлетт был горд за своих людей, но понимал, что его резервы подошли к концу. Тем не менее тридцать рыцарей, а также триста солдат и мальтийских волонтеров вызвались пойти и умереть с теми, кто продолжал сражаться в Сан-Эльмо.

18 июня Драгут и Мустафа-паша начали подготовку к новому штурму. Батарея на мысе Рикасоли снова господствовала над гаванью, предотвращая доставку людей и припасов в форт. В дополнение к этому турки возвели защитный барьер прямо по краю воды, отделявший Сан-Эльмо от внешнего мира. Возводить стену пришлось под непрерывным огнем как из Сан-Эльмо, так и из Сан-Анджело. Драгут лично руководил организацией блокады Сан-Эльмо с крайней оконечности мыса Тинье до тех пор, пока ядро дальнобойного орудия фота Сан-Анджело не ударило в скалу рядом с ним. Большой осколок камня поразил Драгута в голову, кровь хлынула у него из носа и ушей. Стоявший рядом Мустафа-паша счел его мертвым и, опасаясь падения боевого духа турок, приказал немедленно накрыть тело плащом и скрытно доставить его в госпиталь Марсы. Через некоторое время также был убит командир янычар.

На этом месте основная часть хроники заканчивалась, и далее шел текст, дописанный почему-то левой рукой, как и комментарии.

«Весть о смерти Драгута дошла до Ла Валлетта от турецкого дезертира, хотя Драгут умер лишь через несколько дней, оставаясь в госпитале. Меры, которые он предлагал, были осуществлены Мустафой-пашой. 20 июня часть орудий с батареи на мысу Рикасоли была переведена на восточную сторону осажденного форта. Был закончен и заслон, изолирующий форт. В этот день последнее послание информировало гроссмейстера, что дальнейшей возможности получать подкрепления нет. Теперь форт был отрезан и должен был сражаться в одиночестве.

21 июня Биргу, несмотря ни на что, отмечал праздник Тела Христова. Рыцари отложили свое оружие и доспехи и, облачившись в праздничные темные одежды с белыми восьмиконечными крестами, приняли участие в праздничной церемонии в церкви Сан-Лаурентис. Также, начиная с утра, они стали готовить традиционные костры, зажигаемые 24 июня, в день Святого Иоанна, покровителя ордена.

В Сан-Эльмо, на который турки продолжали свои атаки, ситуация становилась безнадежной. Все средства борьбы были исчерпаны. Христианские пушки вели огонь прямой наводкой. Немногочисленные стрелки заняли свои места на стенах. Затем сражающиеся сошлись в рукопашной, в ход пошли двуручные мечи, ятаганы, пики, боевые топоры и даже кинжалы. Снова только ночь положила конец битве.

Израненный командир форта Луиджи Бролья сдал командование арагонскому рыцарю Мельхиору де Монтсеррату, но тот вскоре был убит мушкетным выстрелом. Полковник Мас, Де Гуарес и Миранда, три столпа обороны, тоже были тяжело ранены, но продолжали сражаться. Даже когда они не могли больше стоять, они продолжали сидя биться своими двуручными мечами.