Читать книгу "Пелагия и черный монах - Борис Акунин"

О!

Полицмейстер схватился рукой за тугойворотничок. Какие огромные, бездонные, странно мерцающие глаза! Какие впадинкипод скулами! А изгиб ресниц! А скорбная тень у беззащитных губ! Черт подери!

Отодвинув плечом зуброобразного брата Иону,Лагранж приподнял кепи.

– Сударыня, я здесь впервые, никого и ничегоне знаю. Приехал поклониться святыням. Помогите человеку, который много и тяжкострадал. Посоветуйте, куда вначале направить стопы горчайшему из грешников. Кмонастырю? К Василискову скиту? Или, быть может, в какой-нибудь храм? Кстати,позвольте отрекомендоваться: Феликс Станиславович Лагранж, полковник, в прошломкавалерист.

Лицо красавицы уже было прикрыто невесомымажуром, но из-под края вуалетки было видно, как прелестный рот скривился впрезрительной гримасе.

Оставив хитроумный, психологическибезошибочный апрош полицмейстера безо всякого внимания, девушка, которуюкапитан назвал Лидией Евгеньевной, спрятала сверточек в ридикюль, грациозноповернулась и пошла прочь.

Брат Иона тяжело вздохнул, а Лагранж заморгал.Это было неслыханно! Сначала петербургская коза не удостоила прощанием, теперьеще и это унижение!

Забеспокоившись, полковник достал из жилетногокармана удобное зеркальце и проверил, не приключилось ли с его лицомкакой-нибудь неприятности – внезапной нервной экземы, прыща или, упаси Боже,повисшей из носу сопли. Но нет, внешность Феликса Станиславовича была такой жекрасивой и приятной, как всегда: и мужественный подбородок, и решительный рот,и превосходные усы, и умеренный, совершенно чистый нос.

Окончательно настроение полковнику испортилкакой-то идиот в берете, невеликого росточка, но в гигантских темных очках. Онпреградил Лагранжу дорогу, зачем-то покрутил оправу своих клоунских бри л л ейи пробормотал:

– Быть может, этот? Красный – это хорошо, этовозможно. Но голова! Малиновая! Нет, не годится! – И, уже совсем выйдя за рамкиприличного поведения, сердито замахал на полковника руками. – Идите, идите! Чтовы встали? Дуб! Чугунный лоб!

Ну и городок!

* * *

Гостиница “Ноев ковчег”, про которую ФеликсСтаниславович знал от преосвященного, была хороша всем за исключением цен. Чтоэто такое – шесть рублей за нумер? То есть полковнику, разумеется, была врученанекая сумма из личного архиерейского фонда, вполне достаточная для оплаты дажеи столь расточительного постоя, но полицмейстер проявил разумнуюизобретательность, вообще в высшей степени ему свойственную: записался в книгепостояльцев, обозначив твердое намерение занять комнату по меньшей мере на тридня, а после, придравшись к виду из окон, останавливаться в “Ковчеге” не стал,сыскал себе пристанище поэкономней. Нумера “Приют смиренных” брали спостояльцев всего по рублю – то есть выходило пять целковых в день чистогоприбытка. Отец Митрофаний не такая особа, чтоб в мелочах копаться, а есликогда-нибудь, при проверке отчетности, сунет нос консисторский ревизор, то вотвам запись в книге: был в “Ноевом ковчеге” Ф.С.Лагранж, обозначился, а прочееерунда и домыслы.

Переночевав в комнатенке с видом на глухуюкирпичную стену монастырской рыбокоптильни, полицмейстер с утра выпил чаю инемедленно приступил к рекогносцировке. Сведения, полученные преосвященным отАлексея Степановича Ленточкина, нуждались во всесторонней тщательной проверке,ибо вызывали сомнение решительно всем, и в первую очередь личностью самогоэмиссара, которого полковник немного знал и именовал про себя не иначе как“попрыгун”. Мало того, что несерьезный и безответственный субъект, которомупосле К-ских безобразий следовало бы состоять под надзором полиции, так еще исъехал с ума. Кто его знает, когда у него в мозгах замутнение произошло –может, в Арарат он прибыл уже полностью чикчирикнутым, а тогда вообще всёвраки.

Феликс Станиславович вооружился планом НовогоАрарата, поделил город на квадраты и в два часа прочесал их все, прислушиваясьи приглядываясь. Примечательное заносил в особую тетрадочку.

У фонтанчика с целебной водой несколькопаломников респектабельного вида и почтенного возраста вполголоса обсуждалиминувшую ночь, которая выдалась светлой, хоть луна уже была на самом ущербе.

– Опять видели, – таинственно приглушив голос,рассказывал господин в сером цилиндре с траурным крепом. – Псой Тимофеевич вподзорную трубу наблюдал, с Зачатьевской колокольни. Ближе не рискнул. – И чтоже? – придвинулись слушатели.

– Известно что. Он. Прошествовал по водам.Потом луна за облако зашла, снова вышла, а его уж нет… Рассказчикперекрестился, все прочие последовали ero примеру.

“Псой Тим.”, записал Лагранж, чтоб послеотыскать и опросить свидетеля. Но в ходе рекогносцировки он услышал пересудыпро вчерашнее водохождение не раз и не два. Оказалось, что кроме неизвестногоПсоя Тимофеевича за Постной косой с безопасного расстояния наблюдали ещенесколько смельчаков, и все что-то видели, причем один утверждал, что ЧерныйМонах не просто ходил, а носился над водами. Другой же и вовсе разглядел заспиной Василиска перепончатые, как у летучей мыши, крылья (сами знаете, у коготакие бывают).

В котлетной “Упитанный телец” полицмейстерподслушал спор двух пожилых дам о том, следовало ли хоронить жену бакенщика ивыкинутого ею младенца в освященной земле и не произойдет ли теперь от этогокакого осквернения для монастырского кладбища. Недаром третьего дня у оградыего видели – одна баба-просвирня, которая так напугалась, что доселе заикается.Сошлись на том, что бакенщицу еще куда ни шло, а вот некрещеный плодблагоразумней было бы спалить и прах по ветру рассеять.

На скамье понадозерного сквера сиделиседобородые монахи из числа старшей братии. Пристойно, вполголоса рассуждали отом, что любая сомнительность в вопросах веры ведет к шатанию и соблазну, аодин старец, которого прочие слушали с особенным вниманием, призывал Василисковскит на время закрыть, дабы посмотреть, не утишится ли заступник, и если послесего он буйствовать перестанет, значит, надобно Окольний остров оставить вбезлюдности как место нехорошее и, возможно, даже проклятое.

Полковник постоял за скамейкой, делая вид, чтолюбуется звездным небом (луна нынче в силу астрономических причинотсутствовала). Пошел дальше.

Наслушался еще всякого. Оказывается, Василискапо ночам видели не только на воде и у кладбища, но даже и в самом Арарате: близсгоревшей Космодамиановской церковки, на монастырской стене, в Гефсиманскомгроте. И всем, кому являлся, Черный Монах предостерегающе показывал в сторонуОкольнего острова.