Читать книгу "Город Сумрак - Лолита Пий"

Подборка прессы. Самоубийство спасителя человечества уступило первую полосу теракту на вокзале Севертранс. Глюка отодвинули на вторую. Он был обнаружен горничной в своем номере в гостинице «Этап-отель» днем девятнадцатого ноября. Тело лежало на паласе, свернувшись в позе зародыша. По словам свидетельницы — пятидесятитрехлетней зонщицы без права на работу — «кровищи было столько, даже не верилось, что все это вылилось из одного человека», и она кинулась искать по незанятым номерам «остальных». Криминальная служба Третьей секции прибыла на место происшествия около семнадцати часов.

Сид взглянул на снимки, сопровождавшие текст. Горничная была права: многовато крови на стенах.

Криминальная служба ничего не нашла. Чарльз Смит тщательно подготовил свое исчезновение. По статистике только два процента абонентов искажали данные психологического контроля. Те, кто жил вне закона, сильные личности, бунтари. Эти на исповеди врали, недоговаривали, вешали лапшу, хамили. В Профилактике самоубийств на Глюка карточку не заводили.

И вообще накануне вечером, 18 ноября, Гиперцентрал потерял его.

При попытке восстановить по трейсеру два последних дня жизни Глюка получен поразительный результат. Как и подобает уважающему себя хакеру, Глюк надул Гиперцентрал. С помощью глушилки. Но не обычной примитивной глушилки, которой пользовались наркодилеры или неверные мужья. В зоне своего исчезновения Глюк просто прекратил подачу отслеживаемого сигнала в радиусе пять квадратных километров. В настоящий момент эксперты разбираются в этой туманной истории.

После Глюка осталась сестра и благодарная память — долг каждого гипердемократа.

Тело предадут земле сегодня в семнадцать часов на кладбище бывшего аэропорта. Сид оторвался от экрана и допил что было в чашке. Кофе остыл и горчил еще больше. Близился искусственный полдень, и белый неровный свет, похожий на освещение стадиона, заливал улицы за окном.

Пьянчуга продолжал давить на клавиатуру терминала, не желавшего продавать ему следующий стакан. Банковские клерки исчезли, и по их мониторам непрерывной лентой полз логотип «Светлого мира». На Сида накатила хандра. До следующего этапа жизни требовалось убить восемь часов, идти было некуда.

Зато о многом стоило подумать.

Ночь пожара в «Инносенс» была окутана тем же туманом, что и бегство Глюка. В течение двух или трех часов, включая предположительное время преступления, в радиусе одного-двух километров от места событий все трейсеры перестали подавать сигнал. С тех пор как отслеживание сигнала постепенно вытеснило все остальные методы работы полиции, такое случилось впервые, — тупиковая ситуация для первого расследования, которое было ему поручено. Так что в конечном итоге, отстранив его от дела, БОИ позволило ему сохранить лицо.

Прошло десять лет, и теперь смерть Глюка с ее загадками преподнесла ему то, чего он все эти десять лет ждал, — способ действия.

— А вас тут нет.

Сид ждал такси на остановке «Центральный парк», в двухстах метрах от бара, когда в пьянчуге вдруг проснулась дремавшая доселе бдительность. Он вырос перед ним с трейсером наперевес, размахивая им как доказательством.

— Вас вообще не существует.

Сид не ответил и бросил взгляд на поток машин, подъезжавших слева. С противоположной стороны приближалась демонстрация за права собак.

— Подождите-ка, — сказал он пьянчуге.

Он взял у зануды трейсер и запустил поиск такси. Обнаружил машину, ехавшую по параллельной улице, и вернул трейсер владельцу.

— Вы правы, это несомненный факт: меня не существует.

Он побежал в сторону Седьмой улицы и перехватил такси ровно на углу. Предложил двойной тариф наличкой. Такси развернулось, и они снова выехали на Парк-авеню. Встали за машиной Дорожной профилактики. На первой полосе движения пьянчуга бился с автомобилем, который отказывался открыть ему дверь.

«По нашим данным, вы приняли один литр восемьсот граммов алкоголя, — говорил автомобиль. — Мы не можем позволить вам сесть за руль. Ориентировочное время вывода алкоголя — тридцать шесть часов. Мы откроем дверь машины завтра, в двадцать два часа ровно. Благодарим за выбор „фольксвагена“, официального партнера Дорожной профилактики».

Такси вильнуло в сторону и проехало. Сид выпрямился на сиденье. В зеркале заднего вида он увидел двух полицейских. Они забирали пьяницу на фоне прибывающего потока демонстрантов. Таблички с изображением лучшего друга человека, транспаранты и лозунги, настойчиво требовавшие собачьих прав.

В торговом центре на бульваре Бринкс ничего опасного с ним не приключилось. Конечно, отсутствие сигнала выдавало в нем банкотруп любому встречному, но люди просто смотрели мимо и шли своей дорогой. И потом, Сид начинал подозревать, что у Охраны информации есть дела поважнее: новый теракт стер с карты огромный развлекательный комплекс под солнцешаром. Информация прошла в 12:14 по всем экранам, и абонентам рекомендовалось избегать мест массового скопления людей — удобной цели для преступников. После чего большая часть толпы покинула торговый центр и переместилась в другие места массового скопления людей — в общественный транспорт и высотки.

Сид купил все, что ему было нужно, в относительном спокойствии, сменившем панику. В магазине I&N, где он среди прочего купил каскетку БОИ и зеркальные очки, чтобы скрыть лицо, несколько худосочных девиц мерили уцененные вечерние платья, не снимая противогазов, и были похожи на подводников.

Он дошел до офиса «Светлого мира», где под заявление о потере купил себе новый трейсер, а когда вышел, оттуда посыпалась реклама индивидуального воздействия: мартини-лайт, белье с электродами, недельный тур в только что взорванный развлекательный комплекс — это не рассмешило его, зато дало возможность узнать, что для администрации его имя теперь Даррен Шуллер и что он страдает лишним весом. Перед тем как свалить, он заглянул в «Старбакс» и купил себе кофе с мороженым по бонусу I&N. Беззвучно мельтешили четыре титановых экрана, и Сид увидел разыгрывавшуюся там безмолвную трагедию. Развлекательный комплекс — вид с воздуха перед самым взрывом, любительские фотографии с вертолета. Солнцешар, мерное дыхание генераторов, прохладный свет, и вдруг изнутри вырываются языки пламени, поверхность шара покрывается сеткой, потом трескается, колонны черного дыма заволакивают экран. Появляется надпись: прямая трансляция. Пожар кое-где уже погашен. Сорванное и поваленное колесо обозрения. Опрокинутые тележки для продажи чипсов. Электроавтомобильчик на ветке чудом уцелевшего дуба. И повсюду вихри песка, кружащие среди развалин и человеческих тел. Сид вспомнил, как незадолго до войны ездил туда гулять с одной девчонкой с юридического. Развлекательный комплекс был еще не совсем достроен, для посещения открыли только лесную зону и скейт-ринг. В тот день как раз завезли песок, и Сид вспомнил самосвалы, опрокидывающие кузова с песком на строительную площадку, — но и лицо, и имя той девушки вылетели из головы, он только помнил, как она спросила, откуда привозят песок, и он не знал, что ответить. А теперь песок вырвался на свободу, он кружил на пути бегущих спасателей, хлестал по лицу пострадавших. Земля местами обнажилась, стали видны пронумерованные полосы бетона, и взгляд Сида неприятно зацепился за цифру «3». Полузанесенная песком карусель. Вертолеты «скорой помощи», вздымающие песчаные смерчи. Лица людей, спрашивающих «почему».