Читать книгу "Тростниковые волки - Дмитрий Савочкин"

Нарушив прямой приказ фюрера (Гитлер в этот момент как раз был в штабе группы армий «Юг» в Запорожье), под натиском окружающих его частей Красной армии Хауссер дал своему корпусу приказ отступать и оставить Харьков (в тот момент это ещё можно было сделать по узкому коридору в полтора километра). Этот манёвр отдал советским частям Харьков, но заставил их вытянуть вперёд «клин», поставив уже красноармейцев под угрозу окружения. 10 марта фон Манштейн начал контратаку, на острие которой был корпус Хауссера и конкретно дивизия «Дас Райх». Харьков снова был взят, и немецкие войска закрепились в нём до конца весенней распутицы, когда было решено ликвидировать курский выступ фронта РККА ударами с флангов.

В начале лета корпус Хауссера был переброшен к Белгороду, где 5 июля 1943 года все до единого солдаты дивизии СС «Дас Райх» вступили в бой на Курской дуге. Нечеловеческая бойня, с битвой за каждый метр, стрельбой из пулемётов и огнемётов, переходящей в рукопашные схватки, когда на остриё атаки попеременно выходят то танки, то пехотинцы – такой войдёт в историю эта битва. 12 июля под Прохоровкой корпус Хауссера врезался в переброшенную с северного фаса Курской дуги 5-ю гвардейскую танковую армию Ротмистрова. Происходит величайшее в мировой истории лобовое столкновение танковых армий: сотни огромных стальных машин на открытом поле лупят во все стороны прямой наводкой из всех имеющихся видов оружия. Два последующих дня войска продолжают спорадические битвы и топчутся на месте, чтобы чаша весов затем плавно склонилась в сторону Красной армии. 23 июля советские войска контратакуют, и фон Манштейн постепенно отводит подразделения с этого участка фронта.

В августе дивизия СС «Дас Райх» сначала обороняет Миус-фронт, затем – Харьков, который теперь уже фон Манштейн сдаст, чтобы спасти свои войска, нарушив прямой приказ Гитлера. После этого – оборона одного плацдарма, другого, третьего – день за днём отступление и отступление, обескровившее дивизию настолько, что 17 декабря её снова переименовали в «боевую группу». Некоторые подразделения дивизии в этот момент перебрасываются в тыл, некоторые продолжают сражаться на Восточном фронте до 8 апреля 1944-го.

В апреле остатки дивизии расквартировали в Тулузе, где дивизию снова доукомплектовали (в её состав, кроме полков «Дер Фюрер» и «Дойчланд», вошли 2-й полк СС и 2-й танково-артиллерийский полк СС) и перебросили на запад в ожидании высадки союзников. Дивизия теперь называлась просто «танковой», то есть здесь заканчивается период, в который Брейгелю могли выдать его жетон.

После высадки союзников накалённые до предела отношения между оккупационными войсками и местным населением разродились настоящей партизанской войной, приведшей к массовым карательным акциям. 9 июня 1944 года в городке Тулле солдаты разведбатальона дивизии под командованием штурмбаннфюрера СС Генриха Вульфа повесили сто местных жителей по подозрению в связях с партизанами. 10 июня солдаты 1-го батальона полка «Дер Фюрер» под командованием штурмбаннфюрера СС Отто Дикмана в местечке Одадур-сюр-Глан сначала расстреляли несколько сотен мужчин, затем сожгли в церкви женщин, детей и стариков. Обстоятельства были путаными, дивизионное руководство приказало начать расследование, но Дикман был убит в бою в Нормандии раньше, чем успел предстать перед судом.

Всё лето 1944-го дыры в обороне затыкали частями дивизии, разбив дивизию на несколько боевых групп. Но героизм солдат (например, 14 июля средний танк «Пантера» под командой Эрнста Бакмана в одиночку остановил продвижение целой колонны вражеской техники, подбив в общей сложности 11 танков) не мог изменить обстановку на фронте.

Зимой 1944–1945 годов танковая дивизия СС «Дас Райх» в составе 4-й танковой армии принимает участие в Арденнском наступлении – последнем за всю Вторую мировую войну масштабном наступлении немецкой армии, навсегда подорвавшем здоровье вермахта. Несмотря на спорные результаты битвы, немецким войскам пришлось отступить, и будущее поражение в войне теперь стало очевидно для всех. Кроме фюрера, конечно.

Дивизия продолжала сражаться на Западном фронте, но уже скорее ожидая капитуляции и надеясь встретить её с минимальными потерями. В мае 1945 года вторая танковая дивизия СС «Дас Райх» сдалась американской армии, оставшись в истории беспримерным по выучке и боевому духу воинским подразделением. Из этой дивизии вышли один командующий армией и группой армий, три командира армейских корпусов и целых 19 командиров дивизий. Военнослужащие дивизии множество раз награждались разнообразными наградами и поощрялись командованием. Множество солдат, служивших в дивизии, прославились как во время войны, так и после неё, – они становились политиками, бизнесменами или просто писали мемуары, исследования, научные труды. И среди сотен и тысяч известных и хорошо изученных биографий солдат дивизии «Дас Райх» нет биографии единственного человека, который меня сейчас интересовал, – Ганса Брейгеля. Он ничем не прославился и ничего не совершил. И, чёрт возьми, я понятия не имею, как я буду его искать.

От экрана монитора меня отвлекло жужжание мобильного: я получил СМС. Верба прислала мне время отправления поезда и номер вагона. «Буду ждать на перроне». Я протёр пальцами глаза, закрыл браузер и вышел на свежий воздух.

Ветер гонял листья.

Медленно, но верно приближалась зима – в портовых городах это неприятное время года, когда погода может меняться несколько раз в день, дожди переходят в снега, а снега переходят в дожди, и кажется, что всё вокруг не живёт, а ждёт возвращения тёплых дней. Я прогулялся немного по центру города и поел в китайском ресторанчике недалеко от оперного театра. Когда-то в Одессе было полно китайских забегаловок – одна была прямо на вокзале, довольно приличная, кстати. Помню, стены там были обклеены газетами на китайском языке. И чай был отменным.

Я стал вспоминать, какой Одесса была раньше, и вдруг подумал, что в этот приезд даже не увидел моря. Жизнь ускоряется, а мы стареем. Люди, живущие в центре крупных европейских городов, годами не видят их прекрасной архитектуры. У них стандартный маршрут «дом – работа – дом», а в выходные хочется только, чтобы тебя оставили в покое. Они лежат на диванах и смотрят свои телевизоры. Они узнают об урагане у них в городе не по ветру, гнущему деревья к земле, а по картинке в новостях. Я был в Одессе два дня, побывал в полдюжине мест, поговорил с десятком людей, но не увидел моря.

Наверное, это нормально.

Верба ждала меня на перроне. Она была в джинсах, блузе и жакете с неизменным декольте. С собой у неё была всего одна сумка, правда, как я тут же убедился, довольно тяжёлая.

– Твой билет, – сказала она и протянула мне железнодорожный конверт.

Мы разобрались с проводницей, вскарабкались по лестнице в вагон, нашли наше купе и с трудом расположились. Это был спальный вагон, в купе мы были одни.

Верба тут же куда-то выскочила и отсутствовала почти до отправления.

– Ну что? – спросил я, когда поезд тряхнуло и вагоны плавно поплыли мимо провожающих на перроне. – С работы тебя отпустили?

– Конечно, я ж говорила – я два года без отпуска.