Читать книгу "Бродячие псы - Джон Ридли"

Она мельком взглянула вниз, потом наверх – в глаза Джону.

– Терпеть не могу такие шуточки, – заявила она не без жеманства. – Спорим, что ты сейчас не знаешь, чего больше хочешь: убить меня или трахнуть.

Джон с недоумением взирал на размякшую в его руках Грейс. Не дать ей упасть – значило бы не использовать случай. Ослабить хватку, разжать пальцы, и… пусть летит.

Он пристально смотрел на Грейс. Что она для него? Женщина, устроившая ему ловушку и спокойно взиравшая на то, как ее муж собирается избить его в кровь. Женщина, о существовании которой каких-то шесть часов назад он даже не догадывался. Если ослабить хватку, разжать пальцы – что от нее останется? Груда переломанных костей и разорванной плоти. Тринадцать тысяч долларов. Свобода.

Он не сводил с нее глаз.

Потом притянул к себе и крепко поцеловал в губы.

* * *

В полдень жара достигает наивысшей точки. По крайней мере, раньше Джон неизменно это отмечал. Возможно, так и было – в других частях света. То, что ожидало жителей этого городка после полудня, больше походило на фильм ужасов, а полдень служил лишь прелюдией к дневному кошмару. Жара только начиналась в Сьерре.

Он сидел на краю кровати без брюк, обливаясь потом, и глядел в окно. Где-то там, в пустыне, в милях отсюда он обменял свободу на славную еблю.

На великую еблю.

Они начали любить друг друга еще в коридоре по пути в спальню, – это тот случай, когда возбуждение достигает высшей точки и вам уже без разницы, на чем трахаться – на мягком или на жестком. Они начали у стены. Спустились на пол, кувыркаясь и елозя из-за того, что неловко было в таком положении срывать с себя одежду. Потом опять поднялись и долго терлись телами, лаская друг друга руками и взглядами. И, наконец, перешли на кровать, безотчетно, видимо потому, что там и следовало заниматься сексом. Хотя, конечно, не кровать была причиной их страсти. Все закончилось в углу, как у кроликов в пыльном вольере.

Фактически кровать – единственное подходящее место, где можно было отдохнуть после такого буйства плоти.

Грейс лежала рядом с Джоном, голая, потная, и гладила его по спине. Тела их блестели под лучами прорывавшегося в окно солнца.

– Как далеко отсюда до Калифорнии? – спросила Грейс.

– Отсюда? Не знаю. Далеко. Достаточно далеко.

– А ты бывал там раньше?

– Да.

– Там красиво?

Джон кивнул:

– Красиво. Роскошные пляжи. Голубая вода и синее небо до самого горизонта.

Грейс села. Она просунула свои руки под руками Джона, коснулась его груди и крепко прижалась к нему. Он почувствовал спиной ее возбужденные соски.

– Возьми меня с собой, – попросила она.

– Не могу.

– Ну, пожалуйста. Я не буду тебе обузой. А как приедем, бросишь меня, если захочешь. Мне все равно. Лишь бы выбраться отсюда.

– Грейс, не могу. Я сам тут застрял неизвестно на сколько. Мне не хватает паршивых ста пятидесяти баксов, чтобы забрать свою машину у этого чокнутого механика.

Грейс прикоснулась губами к щеке Джона, и он ощутил ее горячее дыхание, когда она прошептала ему в ухо:

– Деньги есть. Гораздо больше ста пятидесяти долларов.

Любопытство заставило Джона спросить:

– И где же?

– У Джейка, – ответила она, снова поглаживая его по спине.

– Ты думаешь, Джейк даст мне деньги просто так и лишь для того, чтобы я смог увезти тебя отсюда?

– Он не даст нам ни цента, – при этих словах она пробежала кончиками пальцев по его позвоночнику. – Мы сами возьмем.

– Возьмем? Но как?

– У Джейка есть деньги. Он держит их в сейфе под полом в гостиной. Он все время о них говорит. Похоже, не бахвалится. Он любит свои деньги. И не хочет потратить чуть-чуть на меня.

– Ты живешь неплохо.

– Да, как птица в позолоченной клетке.

Джону с трудом удалось придать голосу нотки легкомысленного безразличия. Никакой заинтересованности – обычный треп о чужих деньгах:

– И много их у него?

– Думаю, что-то около… ста тысяч долларов.

– Ста тысяч… – вырвалось у Джона, но он вовремя сдержал себя. – Этот сукин сын мне врал!

– Врал? О чем ты?

– Я… ни о чем. Так, он кое-что говорил мне, – задумчиво произнес Джон, но тут же вернулся к замаячившим вдруг деньгам: – Если они в сейфе, нужно узнать комбинацию цифр.

– Нет. Сейф закрывается на ключ. Джейк носит его на шее на цепочке. И никогда с ним не расстается. В прямом смысле слова. Даже занимаясь со мной сексом. – Грейс встала с кровати и надела сарафан. Большинство женщин в одежде выглядят лучше, чем нагишом. Некоторые сложены довольно неплохо и вполне могут позволить себе ходить в чем мать родила. Грейс относилась к тому редкому типу женщин, которые одинаково хорошо смотрятся в любом виде.

– Если он постоянно носит ключ при себе, то нам придется…

– Убить его, – договорила Грейс, поправляя волосы. Она сказала это как бы мимоходом, по-будничному просто.

Джон не сразу отреагировал. Понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. В первый момент он просто оцепенел. Потом откуда-то из глубины вырвался приступ смеха, продолжительный и неподдельный. Смех накатывал волнами.

– Эта жара сведет меня с ума. – Он просунул руки в рукава рубашки и застегнул ее так быстро, как только позволяла его больная рука. – Надо было совсем потерять голову, чтобы вернуться сюда. Надо вообще не иметь головы, чтобы слушать кого бы то ни было в вашем ненормальном городе, и я точно знаю – не сойти мне с этого места, – что окончательно свихнусь, если останусь здесь хотя бы на минуту.

– Джон, пожалуйста…

– Не представляю, о чем я думал прежде, но это не для меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Убийство. Я не могу убить человека.

Подобно изматывающей погоде, Грейс не собиралась сдавать свои позиции:

– И это все?

– Что все? Господи Иисусе! Ты говоришь об убийстве! – Джон протиснулся к комоду с зеркалом, пыхтя от негодования.

– Разве это так плохо? Мы быстро управимся. Он даже не почувствует. – Грейс приблизилась к Джону и встала у него за спиной. – Скажем, среди ночи. Когда тихо и темно, а он уже видит десятый сон. Тебе нужно будет только бесшумно подойти к нему и…

Она положила ладони на спину Джона. Джон этого не ожидал. Ему почудилось, что она вонзила в него нож. Он резко отскочил.

– Черт!

– Джейк не такой, каким был в молодости. Да и пожил вдоволь.

У Джона подергивались губы. От волнения он с трудом находил подходящие слова: