Читать книгу "Клятва у озера - Никки Логан"

Он отвернулся от нее. Нахмурился, но спорить не стал.

— Почему ты не пытался встретиться с ним, Флинн? Поговорить и освободиться от страданий?

— Все, что я говорил ему, только ухудшало наши отношения. Поэтому я прекратил попытки.

Бел грустно улыбнулась:

— Дрю всегда был настойчивым.

— Воинственным, — уточнил Флинн.

— Целеустремленным.

— Упрямым.

Он посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц и вздохнул:

— Дело в том, что у меня оставалась надежда вернуть Дрю домой, но она рухнула в тот самый день, когда он встретил твою сестру.

Снова он обвиняет Гвен. Но кто-то из них должен повести себя разумно и выяснить все до конца.

— Я была тогда с ними, Флинн, — сказала Бел. — Это была любовь с первого взгляда, о которой пишут в книгах. Они сразу поняли, что созданы друг для друга. Они были половинками единого целого.

— Ты правда веришь в эту чепуху?

— Похоже, ты считаешь, что настоящей любви не существует? Несмотря на то что видишь в поместье живые примеры обратного?

Флинн посмотрел на нее так, что она почувствовала себя несмышленым подростком.

— Мои бабушка и дедушка поженились, потому что бабушка забеременела. Они не любили друг друга, но строили совместную жизнь ради отца. — Он поджал губы. — Что касается родителей… Они познакомились в школе и никогда с тех пор не расставались. Нет никакой романтики.

Бел было грустно оттого, что он не желал признать правду.

— Но твой брат нашел настоящую любовь.

— Еще одно очко в его пользу. В пользу великолепного Дрю.

— Он мертв, Флинн. Как можно плохо говорить о мертвом?

— Я знаю, Белинда. — Флинн посмотрел на нее сверху вниз. — Он погиб в бурной реке, пытаясь спасти твою сестру.

— Потому что он любил ее. Гвен была его воздухом, его жизнью. Их связывала любовь, о которой можно только мечтать.

— А ты отказываешься от возможности испытать подобное, посвящая себя воспитанию их детей, — заметил он.

Бел стало больно. Слова Флинна воскресили самые сокровенные страхи.

— Ты считаешь, это невозможно совместить? — поинтересовалась она.

— Ты приносишь огромную жертву.

— У этих детей должна быть семья. Они должны быть любимыми. И любить.

— Они. А ты?

Бел вздрогнула:

— Думаешь, я не встречу человека, который полюбит меня?

Флинн сделал шаг вперед и посмотрел на нее так тепло и нежно, что она затрепетала.

— Именно поэтому ты решила подсадить эмбрионы. Поэтому проехала полмира с незнакомцем и согласилась выйти за него замуж. Прекрасная двадцатитрехлетняя девушка… — Он внимательно наблюдал за ее реакцией. — Ты считаешь себя недостойной любви.

Внезапный приступ паники помешал ей дышать. Бел понимала, насколько близок Флинн к правде, и боялась, что выражение лица может выдать ее состояние.

— Вряд ли подобная любовь возможна дважды в одной семье.

— Не думаю, что она имела место в первый раз, — равнодушно проговорил Флинн. — Ты была еще ребенком и поэтому ошиблась.

— Ребенком? Мне было семнадцать лет.

— По документам.

— Ты считаешь, что меня обманули собственные глаза? Они были безумно влюблены друг в друга.

— А ты знаешь, как выглядит любовь?

Она нахмурилась:

— Я обязательно заметила бы…

— Бел, ты выросла в доме, где не принято демонстрировать чувства. Ты возвела людей, которых потеряла, в ранг святых. Даже мучеников. И ты настаиваешь на таком понимании любви, потому что оно помогает оправдать все происходящее в твоей жизни.

Например, вынашивание и воспитание детей сестры.

— То, что ты видела, было физическим притяжением, — закончил Флинн. — Обычным притяжением, и ничем другим.

— Конечно, и это тоже, но… Было нечто большее. Невероятная связь. Гвен и Дрю обручились через три недели после знакомства. Они были уверены, что нашли друг друга.

Флинн усмехнулся и повернул к дому. В комнатах горел свет, а из каменной трубы шел дым. Папа все предусмотрел. Молодец!

— Двое самовлюбленных людей смогли отыскать друг друга в толпе! Достойный заголовок для желтой прессы.

— Не пытайся уйти от темы.

— От темы? Верю ли я в существование истинной любви? Худшая тема для обсуждения в первую брачную ночь, — бросил он.

— Знаешь, вы с братом больше похожи, чем мне казалось, — задумчиво произнесла Бел. — В основе ваших характеров лежат одинаковые черты. Вы сильные. Верные. Возможно, мне не всегда нравилось то, что ты делаешь или говоришь, но ты так же надежен, как земля, по которой мы идем.

Флинн постарался пропустить мимо ушей критику в его адрес и сконцентрироваться на том, что он в чем-то схож с «лучшим мужчиной, которого она когда-либо встречала».

Он повернулся к Бел и посмотрел на нее очень внимательно. Ее упрямство напоминало ему его собственное поведение в молодости.

— Знаешь, я долго размышлял над тем, почему между нами с самого начала летают искры.

Ее глаза округлились от удивления.

— Ты имеешь в виду что-то помимо детей Гвен и Дрю?

Он махнул рукой:

— А, нет. Я не об этом.

— Тогда в чем дело?

— Я думал, что ты такая же, как Гвен.

— Не поняла. Они остановились на верхней ступеньке лестницы, ведущей в дом.

— Именно это причина того, почему я постоянно бесился.

Порыв ветра заглушил вздох, вырвавшийся из груди Бел. Она слегка приоткрыла губы и опустила глаза, слушая его признание.

— Я ожидал увидеть стильную избалованную штучку, любительницу вечеринок и модных тусовок, — сказал Флинн. — Но ты оказалась совсем другой. Ты нескладная, беспокойная и…

— Знаешь, ты мне нравился больше, пока молчал, — заявила Бел.

Он прервал ее:

— Ты такая земная, теплая, естественная. — Флинн поднял руку и заправил выбившуюся прядь ее огненных волос за изящное ухо. — Ты соответствуешь моему представлению о настоящей женщине.

Она застыла.

— Флинн, ты напился?

Он хрипло засмеялся:

— Нет. Я никак не мог понять, почему ты сильно волнуешь меня. Почему я не избавился от тебя на второй неделе твоего пребывания здесь. Что мне нравится в тебе. Теперь я все понял.

Сердце Бел билось все сильнее.

— И?..

— То, как ты сражаешься за опеку над детьми, то, что ты не примешь ничего, кроме победы. То, как быстро ты ориентируешься в изменяющихся обстоятельствах. То, как ты завоевала любовь моей семьи и стала для них лучом солнца, без которого они не могут обойтись. То, как ты умеешь меня насмешить.