Читать книгу "Ловушка для тигра - Николай Мороз"

— Здо́рово! — искренне восхитился Михаил и добавил, уже озабоченно: — Ну давай, погнал я. Еще чего, убери сейчас же! Потом, все потом, когда съезжать будешь! — крикнул он и дал по газам, увидев, что Максим достает деньги.

Внедорожник покатил по утрамбованной грунтовке. Максим смотрел вслед машине и думал, что «съезжать» ему отсюда скорее всего снова придется в спешке. Потом вернулся во двор, захлопнул калитку и даже запер ее на ключ. Вошел в дом, сел на кухонный табурет, прислушался. Тишина давила на уши, любой слабый шорох или треск заставляли насторожиться. Пожалуй, впервые в жизни Максим оказался в полном одиночестве и безмолвии. С непривычки было неуютно, даже жутковато. Уже темнело, сумерки вползли в дом, в темноте исчезли из виду укутанные еловыми ветками кусты у дорожки. Максим задернул шторы, хлопнул по выключателю на стене. Под потолком зажглась одинокая тусклая лампочка в старом, потрескавшемся плафоне. Ничего, этого хватит, иллюминация ему не нужна. Максим включил обогреватель, подождал, пока тот подаст признаки жизни, и снова вернулся в кухню — готовить ужин.

Следующие два или три дня Максим только и делал, что ел и спал. И бродил по окрестностям дачного поселка, присматривал пути на случай внезапного отступления. Небольшой еловый лесок начинался метрах в пятиста от дома Михаила, сразу за ним — федеральная магистральная автомобильная дорога. Поток машин по ней не иссякал ни днем ни ночью. Главное — незамеченным добраться до леса, сбежать вниз по насыпи, поймать попутку… Максим повторил маршрут несколько раз, засекая время по часам. Что бегом, что быстрым шагом получалось примерно одинаково, по кочкам и через завалы не особо побегаешь. Но путь разведан, тропа изучена до мельчайших подробностей, можно не волноваться. Тревожило, вернее, угнетало Максима другое — абсолютный информационный вакуум. Ни телевизора, ни приемника в доме Михаила не оказалось, и Максим чувствовал себя полярником на отколовшейся льдине. Хотя нет — полярнику полагалась рация для связи с Большой землей, а у Максима не было ничего, кроме мобильного телефона. Да и для того, чтобы поговорить, приходилось сначала пометаться по участку: уровень сигнала постоянно норовил упасть до значения «Нет сети». Но толку от телефона не было — никому звонить Максим не собирался. Михаил приезжал сам, без предупреждения. И дольше чем на полчаса не задерживался — небольшую производственную фирму, принадлежавшую его тестю, оставлять надолго без присмотра Михаил не мог. Зато привозил Максиму по его просьбе газеты, делился новостями. Пока все спокойно, звонил Пашка, у него тоже порядок.

А еще через пару дней Максим проснулся со стойкой уверенностью в том, что ему категорически безразлично все, что происходит за пределами вымершего на зиму дачного поселка. Круг интересов и забот сузился до минимума — включить обогреватель, приготовить еду, принести из леса дров для костра во дворе. И сидеть перед огнем, пока не стемнеет, а потом идти спать. Наверное, так чувствует себя гусеница в коконе — там ей хорошо и удобно. А все, что происходит в шумном, суетливом и ярком внешнем мире… Да пусть себе происходит на здоровье, ей все равно. Событием стал для Максима приезд соседей Михаила. К дому подъехали две грузовые «газели», остановились, с грохотом раскрылись дверцы, послышались недовольные голоса, крики и ругань. Максим морщился, кривился, как от кислятины, — сквернословов он терпеть не мог и всегда, если позволяла обстановка, делал замечания подчиненным. Он удивился сам себе: вот уж не думал, что так быстро отвыкнет от звуков человеческой речи! Наконец мебель и тюки перекочевали из «газелей» в дом, машины уехали, и почти космическая тишина вернулась в поселок. Но ненадолго — поздно вечером, почти в полночь, позвонил Михаил.

— Макс, тут по твою душу прибыли. Я троих видел, не знаю, может, и еще кто-то есть. У дома моего терлись, потом свалили куда-то, — вполголоса говорил сослуживец.

А Максим, прижимая плечом трубку к уху, уже искал в темноте обувь, шарил наугад под кроватью, на которой спал.

— Я тебя понял. Спасибо, увидимся. Я попробую до Романа Назарова добраться, — ответил Максим, но Михаил перебил его:

— А я бы на твоем месте сейчас к Олегу двинул, там тебя с собаками не найти. В Рыбинск, вернее, на водохранилище езжай. Утром выдвигайся, ночью они тебя искать не будут. Я у него был прошлым летом — так обалдел, веришь? — загадочно сказал Михаил.

— Понял, — повторил Максим, — до скорого.

— Да уж, а то не по-людски все как-то получилось, — вздохнул Михаил, — так и не посидели толком. Ты там не особо нарывайся… Ладно, кого я учить собрался… Будь. — В трубке раздались короткие гудки.

Максим поднялся с кровати, аккуратно сложил постельные принадлежности, выключил обогреватель. Проверил, все ли в порядке в кухне. Так, можно уходить, нечего ждать утра. Слишком близко подошли преследователи, уже чуют запах добычи. Надо еще немного погонять их, пусть побегают, побесятся. Это нам только на руку. Быстро же они нашли его, по телефонным звонкам вычислили, не иначе. Да и представление в аптеке незамеченным, похоже, не осталось. А раз преследователи знают, где он находится, то можно уже не прятаться, долгожданная встреча состоится не сегодня завтра. Максим посмотрел на дисплей телефона, включил его и набрал ряд знакомых цифр. Слушал длинные гудки, потом посмотрел на часы — половина первого ночи. Не лучшее время суток он выбрал, чтобы позвонить жене, но другого случая может и не быть.

— Да? — хрипловатым, тревожным голосом ответила Ленка. — Да, говорите!

— Привет, Лен, это я. Как у вас дела? Васька как? — только и успел проговорить Максим.

— Макс?! Ты где? Что с тобой? — почти выкрикнула она, и голос ее сразу задрожал.

— У меня все в порядке. Говори, как вы, времени очень мало, — спокойным, ровным голосом произнес Максим.

Ленка всхлипнула, но быстро справилась с собой, ответила:

— У нас тоже все нормально. Васька учится, про тебя каждый день спрашивает. Нет, пока никто не приезжал, не звонил. Макс, ты… ты правда сбежал? Я в новостях видела… — И замолчала, захлюпала носом.

— Меня признали виновным в преступлении, которого я не совершал. Это не правосудие, а произвол. Я всего лишь не пошел на бойню добровольно, вот и все. Если что… — Максим замолк на мгновение, потом договорил: — Ваське так и скажи — ее отец не преступник и не безмозглый баран. Поняла меня?

— Да, — уже спокойнее ответила ему жена, — поняла. Я знаю, я скажу. Когда ты приедешь?

— Не скоро, — честно ответил Максим, и оба замолчали. — Ничего не бойся, никого не слушай. Тебя не тронут, даже если и найдут. Ни тебя, ни Ваську. Им нужен только я, а меня еще догнать надо. И неизвестно, кто успеет первым. Слышишь меня? — требовательно спросил Максим жену. Он старался убедить Ленку в том, во что слабо верил сам. И найдут, и придут, и спросят, но что она им ответит? Правильно, сказать ей нечего, так что время еще есть, хоть и осталось его очень немного.

— Да, — гнусавым от слез голосом ответила Ленка, — слышу. Ты помни о нас, ладно? Мы тебя ждать будем…

— Я помню. Все, пока. Ваську поцелуй.