Читать книгу "Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон"

— И что тогда?

— Они скажут, что мы наняли убийцу и покрываем его. Если об этом услышит Кирстен Эллер, можешь попрощаться с альянсом. Мы должны сделать заявление. Должны немедленно обозначить нашу позицию.

Хартманн колебался.

— Послушай, я же твой советник, Троэльс. И я говорю тебе: мы стоим на краю пропасти. Когда упадем, будет поздно…

— Ладно, ладно. Делай заявление. Но сначала предупреди полицию.

— А как быть с Эллер?

— Я все улажу сам.

К середине дня гимназия опустела. В безлюдном коридоре, рядом с раздевалкой, Лунд и Майер сравнивали полученные результаты. На стене по одну сторону висели информационные листки о вреде наркотиков, алкоголя и секса, по другую — постеры с кинозвездами и рок-певцами.

Майер проделал огромную работу. Он обнаружил трех человек, которые видели, как Люнге привез в гимназию предвыборные агитационные материалы, и было это вскоре после полудня.

— А вечером?

— Вечером машина тоже была здесь. Может, он услышал, что в гимназии праздник, и вернулся.

— А это точно была та же машина?

Майер вложил ей в руку несколько фотографий и ухмыльнулся:

— Ребята делали снимки для веб-сайта гимназии. Готовили обзор о вечеринке. Ищите на заднем плане. Это та самая машина.

У него зазвонил телефон. Пока он разговаривал, отойдя в сторону, Лунд просмотрела фотографии. Позади подростков в жутковатых костюмах, масках и париках виднелся силуэт черного «форда».

Майер начинал сердиться.

— Я вам уже говорил: это не обсуждается, — рявкнул он в телефон.

Сердитый Ян Майер. Это было что-то новенькое. Она продолжила перебирать фотографии. Когда Лунд было девятнадцать, Хеллоуин не отмечали. А если бы отмечали… Интересно, что бы сказала ее мать.

— Я не буду вам больше повторять, — гаркнул Майер. — Ответ — нет.

Он уставился на свой телефон. Выругался.

— Не могу поверить. Она дала отбой.

— Что происходит?

— Хартманн собирается сделать заявление прессе. Пытается уберечь свой тощий зад…

Лунд сунула папку с фотоснимками ему в руки:

— Мы едем в ратушу. Вы поведете.

Бирк-Ларсен поехал на заказ как в тумане, но работать все равно не смог и поэтому вернулся домой, сел с Пернилле на кухне. Они не разговаривали, просто ждали, сами не зная чего.

Потом пришла Лотта, ее сестра. На одиннадцать лет моложе, по возрасту она была столь же близка к Нанне, как и к Пернилле. Бирк-Ларсен сидел в углу немой и неподвижный, наблюдал, как сестры обнимаются и плачут, завидовал тому, что они могут открыто проявлять свои чувства.

— А как мальчики?

— Еще не знают, — сказала Пернилле. — Тайс?

— Что?

Это было первое слово, сказанное им за час.

Лотта присела за стол и всхлипнула. Пернилле проверила школьное расписание, висевшее рядом с семейными снимками.

— Мы забираем мальчиков после рисования, в два часа.

— Да.

Лотта не могла остановить рыдания.

— Что она там делала? Нанна никогда бы не села в машину к незнакомому человеку.

Бирк-Ларсен налил себе еще кофе. Чтобы сдержать крик, рвущийся наружу.

Пернилле без причины передвигала фотографии, приколотые к пробковой доске на стене.

— Мы должны… — Она высморкалась, сделала два глубоких вдоха. — Мы должны думать о мальчиках.

Она снова плакала, но не желала показывать это.

Бирк-Ларсену мучительно хотелось действовать. Убежать из дома. И он знал, что невысказанная мысль — это тоже предательство.

— Нужно сказать им, — выговорил он.

Лунд вошла в штаб Либеральной партии. Там пахло потом, полированным деревом и старой кожей. Скоугор, чересчур элегантная и чересчур самоуверенная советница Хартманна, говорила по телефону о деталях пресс-релиза. Когда она закончила, Лунд сказала:

— Я хочу его видеть.

— Он на встрече.

— А-а, — протянула Лунд.

Она наблюдала, как Скоугор вернулась к компьютеру, стала что-то печатать стоя, как делают крайне занятые люди.

— Вы уже подготовили заявление? — спросила она.

Продолжая печатать:

— Да. Мы больше не можем ждать.

— Но вам придется подождать.

Скоугор глянула на дверь позади себя, сказала медленно, будто говоря с умственно отсталым:

— Мы не можем.

Лунд пересекла помещение. По дороге оттолкнула Скоугор, когда та налетела на нее с криком, и открыла дверь.

Троэльс Хартманн выглядел удивленным, как и дама, сидящая рядом с ним.

Кирстен Эллер. Полноватая женщина с предвыборных плакатов. Сейчас она не улыбалась. Она не любила, когда ее отрывали от дел.

— Простите, — сказала Лунд политику в отглаженной синей рубашке, — но нам необходимо поговорить.

Минутой позже Кирстен Эллер оказалась у окна на диване, откуда она не могла слышать беседу.

Хартманн пытался объясниться:

— Если пресса подумает, будто я лгу…

— Это дело об убийстве. Вся информация конфиденциальна. Мы не можем упускать наши шансы…

— А как же мои шансы?

Он был необычным человеком: сполна одарен харизмой политика, окутан аурой беспечной искренности. И умудрился задать свой вопрос без видимого смущения.

Ожил ее мобильник, она выхватила его из сумки, вздохнула, увидев номер, но тем не менее ответила:

— Бенгт? Давай я тебе перезвоню.

Звуки молотка на заднем фоне.

— Я дома. Пришли плотники. Какое дерево ты бы хотела для сауны?

Лунд нахмурилась. Хартманн пока терпеливо ждал.

— А какое дерево обычно используют в саунах?

— Сосну.

— Прекрасно, сосна подходит.

— Но это зависит от…

— Не сейчас. Я перезвоню тебе.

Отбой.

Хартманн уже направлялся к женщине, сидящей на диване в его кабинете.

Лунд поймала его за локоть, посмотрела прямо в глаза. Было в них что-то…

— Мы поймаем его очень скоро. Пожалуйста, не мешайте нам.

— Как скоро? Сегодня?

— Надеюсь.

Хартманн медлил. Наконец сдался:

— Ладно. Я подожду. Но только один день.

— Спасибо, — сказала она.