Читать книгу "Гроб с музыкой - Эльвира Барякина"

Леха не знал, кто такая маркиза Помпадур, но на всякий случай согласился с Топ:

— Это точно.

Но в душе он был чуть-чуть согласен и с Ярославной: во всех альянсовских газетах он уже давно ничего не читал, кроме своих статей. Но делиться этими соображениями с Топ сейчас не стоило.

— Сука! — продолжала бушевать она. — Ненавижу! Я ей еще устрою веселую жизнь!

— Да чего ты так? — попробовал он заступиться за Ярославну. Отступись…

Тут Топ просто взорвалась:

— Отступиться? Ты хоть соображаешь, что говоришь?! Я была в двух шагах от того, чтобы стать правой рукой Измайлова, пока эта девка не появилась в нашем альянсе!

— Да уж, сейчас ею стать трудно, — попробовал сыронизировать Леха, но Топ было не до шуток.

— Не знаю, как ты, — сказала она уже спокойней, — а я собираюсь делать карьеру. И когда у меня на пути встают всякие курвы с длинными ногами, которые полагают, что им все дозволено, я с ними церемониться не намерена!

— Но тебе-то лично что она сделала? — произнес Леха, даже как-то испугавшись. — Ну, поругались… С кем не бывает…

Топ смерила его презрительным взглядом.

— Кобец, ты или больной, или притворяешься… Она же сюда явилась не случайно! Ей нужен наш альянс, и она его получит, если мы не вмешаемся! Ты же видишь, Борька в ее руках — как пластилин, она что хочет, то из него и лепит. А если она здесь осядет надолго, мы с тобой отсюда вылетим. Это-то тебе понятно?

Топ затушила бычок об кофейную банку-пепельницу.

— Ладно, я пошла, — сказала хмуро. — Мне сейчас на пресс-конференцию ехать, а вечером еще наша планерка в «Новом я»… Как меня все затрахало!

* * *

Только когда Топ ушла, Леха вспомнил, что не рассказал ей о своем вчерашнем разговоре с Аликом. Интересно, как бы в ее голове уложилось, что Боря совершенно ни при чем в деле Измайлова? Ведь ясно, что Ярославна не могла сама убить Серегу. А кого она еще могла подговорить, кроме Грушкова?

С одной стороны, Леха был даже рад, что так получилось. Но это убийство, а в особенности исчезновение Нимфы, не давало ему покоя.

Если бы Топ хоть на секунду могла бы отбросить свою ненависть к Ярославне и посмотрела бы на все трезвым взглядом! Сколько Леха знал ее, Топ всю жизнь была супер-умная и всему могла найти мудрое объяснение. Однако после сегодняшней стычки между ней и Князевой надеяться на разумное разрешение дела как-то не приходилось. Даже при упоминании имени Ярославны она приходила в неистовство.

Весь день Леха трудолюбиво работал и помимо искового заявления в арбитраж написал еще пару гениальных статей в одну из альянсовских газет. Мысли почему-то автоматически крутились вокруг того, что сказала Ярославна: хотелось написать умно и искрометно.

Топ все не возвращалась и не возвращалась со своей пресс-конференции. Под конец рабочего дня Леха начал то и дело поглядывать на часы. Он пошел было к стажеркам, чтобы они заценили его статьи, но Настя с Танькой повели себя крайне непатриотично: взяли и отпросились к зубному. «Зубные», видимо, поджидали их в красной «девятке» около подъезда. Леха все это видел в окно. Расцеловавшись с ними, обе предательницы укатили куда-то отрываться.

Леха не выдержал одиночества и решил проверить, не вернулась ли Топ в свое родное «Новое я».

Как оказалось, в большой редакционной комнате, заваленной кипами старых газет, уже давно бурлила планерка местного значения.

Юные журналистки разместились на всех имевшихся в наличии стульях, а над ними подобно хану Батыю на кургане возвышалась Топ: она сидела по-турецки на своем столе прямо под металлической табличкой «Газета — не только коллективный пропагандист и агитатор, но также и коллективный организатор. В. И. Ленин». (Этот раритет Топ украла десять лет назад в редакции «Вестника пролетария» и с тех пор всюду с собой таскала).

— Ну, что еще у нас в городе происходит? — требовательно выспрашивала она у притихшей публики. Видно было, что с утра ее настроение ни капли не улучшилось. — Никаких бедствий, никаких катастроф?

Под ее пытливым взором журналисты молчали и как-то съеживались.

— Мы не виноваты, что ничего не случилось, — неосторожно подала голос какая-то девчонка с десятком сережек во всех мыслимых и немыслимых местах.

Через секунду она поняла, что зря это сказала. От негодования Топ опасно покачнулась на своем столе.

— Так-таки ничего?! А вон в том доме, — она показала в окно, прорвало канализацию, и весь первый этаж по колено в анализах! И это, по-вашему, не катастрофа?! Если быстро не выдадите мне сенсацию, отправлю всех на помощь сантехникам!

Народ как-то даже испугался.

— Кажется, фестиваль бардовской песни будет в четверг, — пришла на помощь девчонке ее подружка.

— Это не сенсация, а богадельня, — отрезала Топ. — Что еще?

Лехе захотелось приколоться.

— А во дворце нефтехимиков хор выступает, — сообщил он как бы невзначай.

Топ утомленно посмотрела на него.

— Хор-то женский, поди, а, Кобец?

— Да, — как ни в чем не бывало, подтвердил Леха, — хор женщин и ветеранов. Наша Софочка там поет.

— В хоре ветеранов? — изумилась Топ, — Вы что все здесь, надо мной издеваетесь?!

— Ну я хотел помочь… — пожал плечами Леха.

Топ захлопнула свой блокнот.

— Раз нет новостей, идите все к чертовой матери. Все — сычи, видеть вас больше не могу.

Журналистки обиженно завозились, складывая в сумки свои ежедневники.

— А мои стихи? — вдруг возник из угла корректор Ямин. Он систематически обходил все газеты альянса в надежде, что его признают и напечатают. Ему не хотелось быть корректором, он хотел быть как Александр Блок.

— Какие стихи? — не поняла Топ.

— Ну, которые я написал. «В искореженном сознании…»

— А стихи, — зло отозвалась Топ, спрыгивая со стола, — стихи — в задницу! Я тебе уже сто раз говорила, что у нас молодежное издание, а не санаторная стенгазета. Напиши в журнал «Мурзилка», там тебя поймут.

Ямин напряженно сидел и дрожал своими белыми ресницами.

— Женщину тебе надо, вот что, — дружески похлопал его по плечу Леха. Тогда вся искореженность рассосется.

Журналистки одна за другой выскальзывали за дверь, неуверенно произнося «пока». Ямин же продолжал сидеть.

— Если хочешь, я, конечно, запру тебя здесь, — сообщила ему Топ, доставая ключи.

Ямин очнулся.

— До свидания, — сказал он голосом непризнанного гения и, поднявшись, скрылся в коридоре.

Леха с любопытством посмотрел ему в след. Этот человек был недоступен его пониманию.

— Топ, может это он Измайлова убил? — задумчиво произнес Леха, когда они остались одни. — Он ведь совершенно больной на голову…