Читать книгу "Погоня за матерью - Рекс Стаут"

– Это я слышал.

– Сейчас я даю вам слово, что не знаю о происхождении и воспитании ребенка, о том, кто его оставил в вестибюле. Я знаю не больше, чем вы.

– Я в это не верю.

– Чепуха. Если я даю слово, я ничем не обесчещу это прекрасное старое выражение. Но…

Кремер почти зарычал:

– Тогда что же, ради бога, вы знаете? Зачем она наняла вас?

– Ребенок был завернут в одеяло, к которому была приколота записка, напечатанная на детском гектографе. Поэтому…

– Что в ней говорилось?

– Дайте мне закончить. Записка привела ко мне миссис Вэлдон. В качестве следа записка не дает ничего. Если я…

– Где она?

– Я не могу допустить, чтобы дела моей клиентки получили широкую огласку. А это…

– Я хочу получить записку и немедленно!

– Вы прерывали меня четыре раза, мистер Кремер. Пределы моего терпения не бесконечны. Обстоятельства таковы, что я приберегу эту записку. Скажу только, что она не помогла бы вам найти убийцу. Миссис Вэлдон наняла меня найти мать ребенка – это очевидно. Вот и все. Мои свидетельские показания закончены.

– Если вы оставляете записку у себя, зачем вы о ней рассказали?

– Для того, чтобы вы поняли, наконец, какие страдания испытывает миссис Вэлдон из-за этого ребенка. А если в вашей голове засела мысль получить записку по постановлению судьи, то вы зря беспокоитесь.

Кремер встал, шагнул вперед, бросил сигару в корзину для бумаг и, как всегда, не попал. Потом посмотрел на Вульфа и сказал:

– Я не верю в существование этой записки. Недаром вы не поклялись с помощью вашей прекрасной старой фразы. Я арестую миссис Вэлдон.

Вульф ударил кулаком по столу:

– И это после всего! Я потворствовал вам во всем возможном, а вы собираетесь мучить миссис Вэлдон!

– Вы чертовски правы, собираюсь.

Кремер шагнул по направлению двери, вспомнил о шляпе, вернулся за ней и промаршировал к выходу из кабинета. Когда я вернулся, проводив его, Вульф сказал:

– Ни одного упоминания об анонимных письмах. Стратегия?

– Вряд ли. При его настроении он открыл бы все карты, какие у него есть.

– Значит, это не Аптон донес. Но какая разница? К Вэлдон ведет дюжина линий.

– Она не знает ничего, о чем бы не знал он, если не считать записки.

– Может быть, посоветовать ей рассказать обо всем, кроме записки?

– Нет. Если она ответит на десять вопросов, они зададут их миллион. Я должен рассказать ей, что ее ждет. Я вернусь к тому времени, когда полиция явится с ордером. Я думаю, вам следует позвонить адвокату. Завтра четвертое июля, а договариваться о залоге в праздничный день… могут возникнуть проблемы.

– Черт побери! – воскликнул он, направляясь к двери. Я удивился – кого он имеет в виду? Кремера или клиентку?

12

Итак, мы пятеро (я включаю сюда и Вульфа) проделали работу высшего класса. 148 девушек и женщин находились под прицелом и все были вычеркнуты из списка. Второй этап охоты за матерью закончился. Сол, Фред и Орри освободились от работы.

Вульф сидел в кабинете и окидывал грозным взглядом все, что ему попадалось на глаза. Я спросил его о дальнейшей программе действий для меня, и он взглядом дал понять, что я ее не заслужил. Тогда я сообщил ему, что собираюсь на побережье искупаться и вернусь поздней ночью в воскресенье. Он даже не спросил, где может найти меня, но перед уходом я положил на его письменный стол листок с телефоном, который принадлежал коттеджу на Длинном острове. Коттедж на лето сняла Люси Вэлдон.

Свирепые угрозы Кремера оказались не страшнее, чем укус окружного прокурора. Имя Вэлдон не появилось в газетах. Когда еще во вторник днем я заехал на Одиннадцатую улицу предупредить ее о предстоящем посетителе, она немного испугалась и во время ленча почти ничего не ела. Но, когда около трех пришел сыщик из отдела по убийствам, у него даже не было ордера, а только письменное требование, подписанное самим окружным прокурором. Через четыре часа она позвонила и сказала, что уже находится дома. Ею занимались по очереди старший капитан отдела и два помощника окружного прокурора, и один из них был довольно груб, но она не потеряла самообладания.

Трудности с людьми, которые что-то скрывают, разрешаются выбором одного из двух средств: можно просто сидеть и смотреть на них, а можно посадить под замок. Но она была Армстед, имела собственный дом, много друзей. Вероятность того, что она убила Эллен Тензер или знала, кто это сделал, равнялась одному к десяти миллионам. Поэтому праздник четвертого июля она провела в коттедже на берегу моря с ребенком, няней, кухаркой и служанкой. Там было пять спален и шесть ванных комнат. В самом деле: что, если все комнаты окажутся заняты, и вдруг приедет сыщик из бюро по убийствам и захочет принять ванну? Нужно быть готовым ко всему.

Обычно, когда я отдыхаю, то забываю наш кабинет, текущую работу и, особенно, Вульфа. Но на этот раз моей хозяйкой была Люси Вэлдон и, лежа на песке, пока она в доме кормила ребенка, я пытался заглянуть в будущее. Стопроцентный мрак. Часто бывает так, что с первого взгляда на дело кажется: не с чего начать. Но всегда находится крохотная площадка для разбега. В этот раз все было не так. Мы зашли в тупик. Я был готов остановиться на мысли, что Ричард Вэлдон не является отцом ребенка. А сама мать была просто необычной особой. Она читала его книги, видела автора по телевизору, и, когда у нее родился ребенок, воспитывать которого ей оказалось не с руки, она решила дать ему фамилию Вэлдон. Если дело закрутилось подобным образом, то поиски матери – это поиски иголки в стогу сена, и нужно было забыть ее и преследовать убийцу, чем в течение уже почти двух месяцев занималась полиция. По крайней мере, 99% мрака. Я громко произнес нечто нецензурное и услышал голос Люси:

– Арчи! Прежде чем подойти, мне следовало покашлять.

Я вскочил на ноги и мы побежали к прибою.

В одиннадцать утра в понедельник Вульф стремительно вошел в кабинет, поставил в воду орхидеи, сел и, не взглянув на почту, сказал:

– Твоя записная книжка.

Так начался третий этап поисков.

К ленчу мы обсудили последние детали программы и оставалось только выполнить ее, что являлось моей работой. Три дня у меня ушло на то, чтобы все привести в порядок, и еще четыре оставалось до того времени, когда клубок начнет разматываться, потому что воскресный выпуск «Газетт» выйдет именно в воскресенье.

Мои три дня прошли следующим образом.

Понедельник. День. Новая поездка на побережье, чтобы ввести в курс дела Люси. Она стала возражать, и я остался обедать. Она не столько была против моего возвращения в город, сколько боялась гласности, и дело не сдвинулось бы с места, если бы я не продлил свое пребывание там и не смешал личные отношения с деловыми. Я уезжал, заручившись ее обещанием вернуться в среду днем и оставаться там сколько потребуется.