Читать книгу "Дом призраков - Патриция Вентворт"

Алтея стремительно наклонилась поближе. Двери темницы открыты, но решится ли она переступить порог?

С жалобным видом, вся напрягшись, она смотрела на мисс Силвер.

— О, вы действительно думаете, что я могу так сделать?

Глава 13

Вернувшись домой, Алтея застала миссис Грэхем в состоянии крайнего раздражения. Она разразилась монологом на любимую тему об эгоизме молодых, особо остановившись на поведении дочери, которая бросает мать одну, а сама едет в Лондон, чтобы попусту тратить время и деньги.

— Если тебе нужно было что-то купить, в Гроув-Хилле достаточно хороших магазинов.

— Я не ходила по магазинам.

Миссис Грэхем кинула на нее подозрительный взгляд.

— Куда же ты ходила?

— Навещала подругу Софи.

— Подругу Софи Джастис? Правда, теперь она Софи Хардинг, но мне привычнее говорить Софи Джастис. Зачем тебе понадобилась подруга Софи?

— Очень хотелось еще раз с ней повидаться.

— А, так вы были знакомы раньше?

Алтея сказала:

— Да, мы встречались, — и тут же сменила тему:

— Я думала, к тебе на ленч придет Нетти Пим, как ты говорила.

Я все для вас приготовила.

— В последний момент она позвонила и сказала, что не придет. Сказала, что неважно себя чувствует. — Миссис Грэхем фыркнула, выражая этим свое отношение к недомоганию Нетти. — Элементарный эгоизм. Я дала ей понять, что она сильно меня огорчила. И в довершение всего позвонил мистер Джонс, опять по поводу дома. Сказал, что мистер Уорпл поднял цену до семи с половиной тысяч. Знаешь, что-то мне не нравится этот мистер Джонс. Он с удовольствием сообщил, что вообще-то цены падают. А я ему сказала, что он зря нас беспокоит, потому что мистер Уорпл мне не нравится, и я не намерена продавать ему дом. Он напоминает мне кого-то из фильма, который мы смотрели, не помню кого, но помню, что это был такой тип, которому я ни за что не стала бы продавать. В конце концов, у человека есть обязательства перед соседями, а мы тут прожили больше двадцати лет. И потом, с моим здоровьем нельзя так рисковать — вдруг придется вернуться. О круизе речи, конечно, нет. Попутешествовать всегда замечательно, но мало ли какая попадется компания. То ли дело отель на берегу моря. Оттуда в любое время можешь вернуться в свой собственный уютный дом. Я считаю, необходимо несколько недель провести в морском климате. Я понимаю, тебе был бы приятней круиз, но я все решила. Главное, мне не придется консультироваться у незнакомого врача, окажись мы в другом месте. Доктор Баррингтон меня понимает, и этим все сказано. Так что я сказала мистеру Джонсу, пусть забудет про наш дом, а потом позвонила мистеру Мартину и повторила то же самое.

От этих речей миссис Грэхем повеселела, и Алтея удалилась.

Сразу после девяти позвонил Николас Карей. Телефон был в столовой, и в спальне миссис Грэхем — параллельный аппарат. В редкие минуты, когда она не отдыхала, она иногда любила посудачить с подругами. Или послушать, что говорит Алтея по аппарату в столовой. Снимая трубку, Алтея всегда помнила, что и мать может снять трубку. Но сейчас миссис Грэхем была в ванной. Если был открыт кран с водой, она не слышала звонка… А если и слышала, но уже легла в ванну, то не станет вылезать…

Шанс, что можно говорить без опаски, был довольно велик, но лучше сохранять благоразумие.

— Я же сказала тебе не звонить сюда, — быстро выпалила Алтея.

Она услышала беспечный, дразнящий голос.

— Заключительное совещание, дорогая. Хочу с тобой увидеться. Не говори, что ты не можешь или не хочешь.

— Я и не собираюсь ничего такого говорить.

Он продолжал так, как будто ее не слышал.

— Есть отличный предлог — выпусти кошку погулять и прогуляйся вместе с ней.

Она не смогла удержать смешок.

— У нас нет кошки.

— Большое упущение! Но от этого суть твоих действий не меняется. Ты идешь к выходу.

— О Ники, я не могу.

— Дорогая, я тебя предупреждал. Если ты не выйдешь, я войду.

— Ты этого не сделаешь!

— Посмотрим!

Алтея тут же представила себе, как он сейчас выглядит: сдвинутые брови, в глазах злые искры, губы, искривленные в ухмылке. Когда Ник в таком настроении, ему сам черт не брат. Действительно войдет и может наговорить все что угодно. Если ему не открыть дверь, он и окно разобьет — с него станется. Придется придумать, как ускользнуть из дому. Она торопливо сказала:

— Ладно, только на одну минутку.

— Мне прийти, или ты выйдешь?

— Я выйду.

— Умница! В пол-одиннадцатого в павильоне. — Он отключился.

Она неуверенно положила трубку на рычаг. Пол-одиннадцатого — слишком рано, мать может еще не спать. В девять она принимает ванну, без четверти десять пьет успокоительный молочно-шоколадный напиток овальтин и, как правило, минут через двадцать уже крепко спит. Нет, пожалуй, пол-одиннадцатого — это нормально. А если мать еще не уснет? Она любит уверять, что часами мучается от бессонницы, но не хочет тревожить Алтею. Что, если на этот раз она действительно будет лежать без сна, хотя бы полчаса? От этой мысли Алтея похолодела. Она жаждала свидания не меньше Ники, но им нельзя было рисковать. Теперь, когда двери ее тюрьмы вот-вот распахнутся, им нельзя нарываться на скандал. Алтея сама собиралась позвонить ему из телефона-автомата на углу, как только мать уляжется в постель. Она собиралась сказать, что готова выйти за него замуж в любой момент, хоть завтра, если он этого хочет. Потом они привезут Эмилию Чейпел, а имея ее «про запас» можно было бы выбрать момент и выложить новость матери. В мечтах все складывалось замечательно: кульминационная сцена — мать смиряется с неизбежным и дает им свое благословение. Пока Алтея планировала, все казалось возможным, но теперь представлялось несбыточным. Зачем только Ники позвонил…

Но, как всегда, сама того не желая, начала его защищать. Она сама виновата. Нужно было сказать: «Сейчас я не могу говорить. Я перезвоню тебе в десять», — и повесить трубку. После этого даже Ники не стал бы ломиться ;в дверь, он бы подождал полчасика, пока она вымоет кружку из-под овальтина и выскользнет из дому к телефонной будке. А теперь придется идти в павильон. Это место их прежних свиданий. Туда они приходили пять лет назад, чтобы проститься. Сегодня это прощание будет перечеркнуто! Она там не задержится, но это будет восхитительный момент. Она скажет: «Завтра мы поженимся», — и они поцелуются, и она в последний раз попросит его уйти.

Она вышла в холл и поднялась наверх. Проходя мимо ванной, остановилась и прислушалась. Было тихо, и она осторожно постучала.

— Все в порядке, мама?