Читать книгу "Из морга в дурдом и обратно - Андрей Шляхов"

— Не очень, — сказала Алена. — Утверждать, что он умер бы в многопрофильной клинике, имеющей свое нейрохирургическое отделение, просто-напросто глупо.

Особенно для начмеда. Получается, что уровень ее стационара ниже плинтуса.

— Но как попытка отвести от себя громы и молнии — вполне уместно, — возразил Денис. — Нельзя же сразу признавать себя виновной. Ну, не себя лично, а свою контору.

— Я думаю, что восьмичасовое пребывание больного с подозрением на сотрясение в приемном отделении, да еще и без оказания ему помощи, повлечет за собой худшие последствия, чем расхождение диагнозов, — сказал Данилов. — Так что ей нет особого смысла менять категории расхождения…

— Настоящий боец всегда сражается до конца, иначе он и не боец вовсе, — улыбка Ерофеева затерялась в бороде, — Но с приемным пусть разбираются другие. Мы говорим о диагнозе. Это очень хороший пример того самого шила, которое невозможно утаить в мешке…

Труп привезли в полночь, ровно через час после ухода Валеры. За это время Данилов успел поужинать крекерами с чаем. Спать не хотелось, возможно, чай был слишком крепким — два пакетика на обычную чашку, — но Данилов все равно разложил диван, застелил его новым (Валера не подвел) комплектом постельного белья с больничными печатями, взбил свалявшуюся подушку, найденную в ящике дивана вместе с одеялом казарменного образца, и улегся читать «Правильное оформление диагноза», одним из соавторов которой был профессор Мусинский. Книгу он взял в конце занятий у Ерофеева.

— Только не заиграйте, — строго сверкнул глазами из-под очков Дмитрий Алексеевич, — экземпляр мой личный, с автографом Георгия Владимировича.

«Дорогому ученику и прекрасному человеку на добрую память» — было написано на развороте размашистым почерком Мусинского. Профессор явно не был оригиналом дарственных надписей.

Чтение увлекло Владимира, правда, ему то и дело приходилось возвращаться на несколько страниц назад.

Дверной звонок вынудил доктора отложить книгу и отправиться в приемную.

Запах ударил в нос еще на подходе. В книжках трупную вонь почему-то называют «сладковатой» — и кому, интересно, первому пришло в голову такое сравнение?

Обычный запах разлагающегося мяса, ни сладковатого, ни горьковатого.

— Там придурок какой-то, — доложил Данилову охранник Саша, поджидавший его в коридоре.

Нижнюю часть лица охранник укутал несвежим носовым платком, отчего у него вышло: «Пыдугуг кокото».

— Ны успел я двей откыть, как они каталку фкатили…

— Разберемся, — Данилов вошел в приемную.

Возле каталки с трупом стоял молодой парень в синей форме. Мелированные волосы, длинная челка, серьга в ухе, стеклянный взгляд, глупая улыбка на лице.

— Вот привез вам огурца! — сказал он Данилову и рассмеялся.

— Документы! — потребовал Данилов, стараясь дышать редко и неглубоко.

— Вот! — парень протянул мятые листы и снова засмеялся.

Делать ему замечания было бы глупо — обкурившихся травы это только веселит.

Данилов быстро просмотрел документы. Ерофеев говорил как раз о таких случаях: семьдесят два года, умерла дома, милиция ничего подозрительного при осмотре не нашла, в поликлинике последние три года не наблюдалась. Направлена на патологоанатомическое вскрытие.

— В патологоанатомические морги разложившиеся трупы не берут, — медленно и четко, чуть ли не по слогам, произнес Данилов, глядя прямо в глаза парню. — Вези в судебный…

— Что я вам — почтальон? — возмутился тот. — Куда наряд дали, туда и привез!

— Так он же воняет! — Данилов повысил голос.

— А у меня, может, насморк, — осклабился укурок и снова заржал.

Живому человеку в приеме было куда труднее отказать, чем покойнику.

— Саша! — позвал Данилов. — Помоги-ка.

Вдвоем с охранником они вывезли каталку на улицу, к стоявшей там машине с красным крестом. Около машины, не обращая внимания на моросящий дождь, расхаживал, разминая ноги, водитель. Загорелый, скуластый — настоящий степной всадник. «Тебе бы табуны гонять, а не покойников возить», — сочувственно подумал Данилов. Увидев, что каталка возвращается с грузом, водитель быстро подошел к задним дверцам машины и распахнул их.

— Напарник у вас странный, — сказал Данилов водителю.

Тот понимающе кивнул.

— Вот документы, — Данилов протянул документы парню, но тот демонстративно спрятал руки за спину.

Владимиру пришлось положить их на труп, точнее — на черный пакет, в который он был упакован. — Мы пошли.

— А мы поехали! — сообщил парень, берясь за ручку передней правой дверцы. — Шариф, что ты встал там?

— Подожди! — Данилов схватил его за руку. — Куда это «поехали»? А труп?

— Труп ваш, каталка тоже ваша, — водитель залез в салон и повернул ключ зажигания, но охранник встал прямо перед машиной. — Моего тут ничего нет. Пустите!

Руку вырвать не удалось — Данилов держал крепко.

— Я ее по наряду привез! — стоял на своем укурок.

— Как привез, так и увезешь! — ответил Владимир.

Трижды обменявшись мнениями, Данилов почувствовал, что разговор зашел в тупик и ему надо действовать самому, пока окончательно не промок.

— Саша, помоги загрузить!

Отпустив парня, Данилов потянул каталку к задним дверцам, рывком распахнул их и, не обращая внимания на суетившегося рядом укурка, взялся за ноги трупа, собираясь загрузить его в единственную из четырех свободных секций. Охранник, отворачиваясь, чтобы дышать пореже, взял труп за плечи. Окоченевшие трупы грузить несложно, это не обмякшее тело коматозного больного.

— Подняли! — скомандовал Данилов.

Черный пакет разъехался посередине, явив взорам обнаженное тело — мужское, с однозначным первичным половым признаком.

— Погоди-ка, — Данилов опустил труп обратно на каталку и обернулся к укурку, который как раз собирал бумажки, разлетевшиеся по асфальту. — Так это же мужской труп.

Он забрал у парня промокшие документы и сличил данные с клеенчатой биркой, болтавшейся на правом запястье покойника.

Направление было выписано Тимошиной Агриппине Кондратьевне, семидесяти двух лет от роду, а на носилках, если верить бирке, лежал Палильский Михаил Александрович, одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения.

— Ты трупы перепутал, мудила! — в сердцах высказался Данилов. — Давай быстрей сюда Тимошину и убирайся к чертовой матери!

Дождь усилился.

— Я сейчас найду, — водитель выключил зажигание, вылез и подошел к Данилову. — Разрешите.

Вначале он с помощью охранника перегрузил труп с каталки в машину, а затем потянул на себя другой, лежавший в соседней секции.