Читать книгу "Не отрекайся от любви - Мередит Дьюран"

– Еще нет, – прошептала она.

– Тогда вы должны быть довольны.

– Во всяком случае, я окончательно проснулась. Он отстранился немного, чтобы она увидела его улыбку.

– Тогда идем?

– Конечно, – сказала Эмма, подавая ему руку.

Глава 7

В отдалении мелодично звенел колокольчик, сливаясь с хором голосов, певших песню. Звуки прогоняли сон, вырывая Эмму из неопределенных грез. Ее глаза открылись. Синие сумерки стелились по белым стенам маленькой комнаты, вплывая через открытый сводчатый проход во внутренний двор, тени были длинными.

Значит, она проспала весь день. Закономерный итог адского похода, который они вынесли. Они наткнулись на эту деревню вскоре после рассвета, привлеченные звонкими голосами молодых женщин, собравшихся у колодца. Колодезная вода, которую зачерпнула для нее девушка с янтарными глазами, показалась Эмме божественной амброзией, самой жизнью. Теплые руки повлекли ее прочь от маркиза. Обняв за плечи, девушка привела Эмму в эту маленькую хижину, где сгорбленная морщинистая женщина поставила перед ней поднос с чечевицей, шпинатом и жареными лепешками. Эмма не стыдясь торопливо ела все это руками: старушка одобрительно кивала.

Доносившаяся снаружи песня выманила Эмму на улицу. Деревня была чистая и мирная, побеленные домики под соломенными крышами выстроились вдоль обсаженной деревьями улочки. Угасающий свет проникал сквозь листья фикуса, бросая кружевную тень на пыльную дорогу. Эмма направилась к большому баньяну, его десять или пятнадцать отдельных стволов сплетались в единую крону. Свернув за него, Эмма увидела источник музыки: каменное здание, увенчанное мерцающим пирамидальным куполом. Индуистский храм.

Усевшись под баньяном, Эмма долго изучала геометрические узоры, нанесенные разноцветными мелками на глинобитных стенах деревенских домов. Стайка обезьян, спрыгнув с ближайшей крыши, важно проследовала мимо нее. Эмма улыбнулась и смотрела им вслед, пока они не исчезли.

Из храма донесся перезвон колокольчиков. Взобравшись на корень баньяна, Эмма заглянула внутрь. Женщины и мужчины сидели на полу перед столом, на котором находилась маленькая статуя шестирукого синего флейтиста. Эмма очень мало знала о религии аборигенов, но ей было понятно, что это бог, которому они поклоняются.

Мужчина в белом держал серебряный поднос, на котором горели масляные лампы. Он покачивал поднос, и кольца дыма овевали статую; рядом мужчина помоложе звонил в колокольчик, который Эмма и услышала, находясь в хижине. Все казалось очень таинственным.

Звон колокольчика замер вместе с пением. Все встали и подошли к мужчине с подносом. Он мазал каждому чем-то лоб между глазами. Эмма с удивлением увидела, что один из первых к нему подошел маркиз.

Она спрыгнула с корня, когда маркиз повернулся и увидел ее. Кто-то дал ему местную одежду. Теперь на нем были свободные брюки из простого домотканого полотна без орнамента и туника длиной до икр. Недавно вымытые черные густые волосы зачесаны назад, красная точка на лбу привлекала внимание к его глазам, невероятно зеленым. Если Маркус и раньше поносил кузена, то сейчас бы его просто удар хватил, поскольку лорд Холденсмур совершенно не походил на англичанина.

– У вас такой вид, будто вы лягушку проглотили! – сказал маркиз, подойдя к ней.

У него босые ноги! Эмма посмотрела ему в глаза:

– Вы придерживаетесь индусских обычаев, милорд?

Маркиз остановился.

– Поймите, здесь такое обращение нелепо.

Она уступила, чуть улыбнувшись.

– Вы придерживаетесь местных обычаев, Джулиан?

– Моя бабушка по матери индуска. Я соблюдаю ее обычаи, когда меня просят это делать. – Он взял Эмму за руку. – Вы сейчас выглядите гораздо лучше. Но Камаладжи сказала, что вы не приняли одежду, которую она вам предложила.

– Хозяйка дома? Она предлагала мне одежду? – За обедом Эмме показали стопку одежды, но поскольку она не понимала, что говорит женщина, то просто кивнула, улыбнулась и продолжила есть. – Я думала, она спрашивает, считаю ли я одежду красивой.

– А вы считаете ее красивой? – улыбнулся Холденсмур.

– Да, считаю. – Эмма поправила косу, которую накануне заплела ей пожилая женщина. Разговор об одежде напомнил ей о собственном непрезентабельном виде. Юбку, которая когда-то была персикового цвета, уже не отстирать. – Надеюсь, она не передумала. Я бы с удовольствием переоделась. И вымылась, если это возможно. – Эмма жестом указала на храм: – Вся деревня была там?

– Только те, кто исповедует индуизм. Мусульмане молятся у стены в миле отсюда.

– Почему так далеко?

Маркиз пожал плечами, прислонившись к стволу дерева:

– Когда мусульмане пришли сюда, они строили такие пены везде, где разбивали лагерь. Здешние жители пользуются этой стеной, вероятно, уже лет пятьсот.

– Привычки трудно ломать, – попыталась улыбнуться Эмма.

– В некоторых случаях. – Джулиан провел рукой по лбу, отбрасывая густые волосы. Вид у него был усталый.

– Что с вами? Вам не удалось поспать?

– Дело не в этом. – Он вздохнул, опуская руку. – Я получил плохие новости.

Ее призрачный покой тут же испарился.

– Мятеж не только в Дели и Мируте?

Покачав головой, он взял Эмму за руку.

– Эта область, похоже, тоже охвачена волнениями.

– Тогда куда же нам идти?

– По-прежнему в Сапнагар. – Холденсмур посмотрел на руку Эммы и улыбнулся чему-то своему, изучая ее бледную ладонь. – Некоторые верят, что судьба написана здесь, – сказал он, прослеживая одинокую линию от ее среднего пальца до запястья. Его прикосновение произвело неожиданно сильный эффект: Эмму обдало жаром. Пальцы Джулиана двинулись к ее запястью, слегка потирая линии, кольцом окружившие его. – Здесь линии предсказывают счастливую судьбу. А это, – ласковое поглаживание вернулось к длинной линии, разделяющей ладонь, – линия вашей жизни. Вы будете жить долго и в добром здравии.

Что за вздор. Хотя… Эмма решила, что тот факт, что она все еще жива, уже можно считать счастьем. Она представила себя старую и согбенную, потрепанную жизнью, но все еще живую. Все, кого она знала, ушли. Никого и ничего не осталось, только, она. Смешно этого желать. Эмме не нравилось слышать, что ей такое предстоит.

Она выдернула свою руку.

– Ванну, – сказала она. – Пожалуйста.

Водоем находился в роще священных фикусов неподалеку от деревни. В душистых зарослях жасмина и тубероз разгуливали павлины, поверхность, воды, словно прекрасное зеркало, отражала фиолетовое сумеречное небо. Джулиан уже заметил, что Эмма тонко чувствует красоту, но, подойдя ближе, она просто оцепенела. Когда она потянулась к его руке, для Джулиана это не было неожиданностью.