Читать книгу "Тайна князя Галицкого - Александр Прозоров"

Она снова вернулась в постель и стала жадно целовать его лицо и плечи.

Жадность Матрены-книжницы длилась почти две недели. Она уходила поутру по своим купеческим делам, оставляя бояр с холопами изучать по «Готскому кодексу» хитрые фигуры и телодвижения, взмахи топоров и мечей, правильные положения копий и алебард, а вечером возвращалась, чтобы занять за столом свое место, отмеченное высоким стеклянным бокалом из синего с белой огранкой стекла и фарфоровой тарелкой с алыми розами – это Софоний позаботился, чтобы культ прекрасной дамы проводился побратимами по всем рыцарским правилам. Каждый вечер начинался с целования ее рук и тоста за ее здоровье. Причем за даму пили исключительно красное испанское вино, известное своим тонким вкусом и изрядной пользой для кроветворения.

Подкрепившись, девушка уходила отдыхать, оставляя бояр вести свои мужские разговоры – и что происходило потом, никого уже не касалось.

Матрена умела быть страстной и ласковой, жадной и беззащитной, и Басарга уже не понимал, как мог жить без ее поцелуев, ее голоса и ее прикосновений.

– Я люблю тебя… – в один из вечеров сорвалось с его губ.

– Что? – переспросила она.

– Я люблю тебя, моя радость, – провел он ладонью по волосам девушки. – Люблю. Жить без тебя не могу. Для меня ты самое главное сокровище на этом свете…

На следующий день она исчезла, словно именно этих слов от него и ждала. Исчезла, не попрощавшись, ничего не сказав, не оставив ничего, что могло бы помочь ее найти. Просто не пришла вечером к ужину – и больше никто из бояр уже ее не видел.

* * *

Когда Женя очнулся, его тело все еще продолжало болеть, словно Леонтьева макнули с головой в кипяток, но передумали варить суп и перебросили в мясорубку. Именно поэтому он не сразу почувствовал, что руки связаны за спиной, лежит он не в мягкой постели, а на жестком и шершавом полу.

Кое-как управившись с мыслями и вспомнив, чем закончился минувший вечер, молодой человек застонал и открыл глаза. Бревенчатые стены, деревянный потолок из грубо струганных досок, деревянный пол. Причем все – неухоженное, замшелое, в потеках, с паутиной в углах и обрывками бумаги на стенах, по сторонам валяются ржавые тазы и кастрюли с обколотой эмалью, кривые скобы, обломки кроватных спинок, куски гнилого дерева и лохмотья мха. Все вместе взятое это означало деревенскую избу, причем давно заброшенную.

В центре стоял стол, возле которого уже знакомая Евгению девица и какой-то мужик в синем комбезе с эмблемой «Облэнерго» исследовали содержимое его карманов – свой диктофон и бумажник Леонтьев опознал без труда. Незнакомцам мало было просто забрать его вещи, они уже разобрали «сотовый» на составные части и теперь потрошили по швам кошелек.

По ту сторону комнаты валялась Катерина. Тоже скрюченная и связанная, руки пристегнуты к ступням черными пластиковыми хомутами. И что обидно – хомуты тоже были его! Аудитор привык на всякий случай держать несколько в карманах и портфеле – специфика работы такая. И вот нате вам, на самого же и надели!

– Где я? – попытавшись лечь поудобнее, спросил Леонтьев.

– Оклемался? – бросила на него беглый взгляд «горничная». – Давно пора. Ты в деревне Наум-Болото, если это название тебе хоть о чем-нибудь говорит.

– Вот проклятье! – зашевелилась Катя.

– Катерина, ты как? Цела? – дернулся Женя.

– Цела… Если ты имеешь в виду здоровье. А Наум-Болото – это селение в пятнадцати километрах от Шенкурска. Иначе его еще называют Шолаша или Петровское. Петровское потому, что при Петре здесь работал пушечно-литейный завод. Пушки и ядра здешние-то до сих пор в музеях местном и архангельском выставлены. Работа высочайшего качества. – Похоже, из-за стресса у девушки развязался язык. Она говорила, говорила и говорила… – В девятнадцатом веке завод закрыли, а в прошлом веке, как паспорта крестьянам начали выдавать, жители разбежались. Последние двадцать лет в бывшем городе не живет уже никто.

– Молодец, все правильно рассказываешь, – одобрила ее ответ «горничная». – У вас тут вообще хорошо. Куча деревень пустые стоят. Дома есть, людей нет. Заселяйся, кто хочет, делай, что вздумается. Никто не помешает, никто ничего не услышит. Можете орать и брыкаться сколько захотите. Или обойтись без лишних мучений. На свой выбор.

– Ничего нет, – отбросил бумажник мужик. – Похоже, это и вправду просто бухгалтер.

– Бухгалтер, который постоянно носит с собой включенный диктофон?

– Туповатый бухгалтер, который боится забыть, что именно ему сказали, – поправился мужик.

– Кто вы такие? – попытавшись встать, спросил Женя, но тут же свалился набок.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответила «горничная».

– Как раз это ему точно не грозит, – ответил мужчина, и оба весело рассмеялись.

Евгений попытался встать снова, почти поднялся на колени, но опять упал. Половица под локтем хрустнула и проломилась, обнажив торчащие наискось гвозди-сотку, ранее державшие деревяху. Оставшийся без хозяина дом уже почти сгнил изнутри, хотя внешне и казался еще достаточно прочным.

– Кончай трепыхаться, бухгалтер, – посоветовала «горничная». – Умрешь уставшим.

Леонтьев, подергавшись еще немного, послушался, застыл спиной над получившейся в полу прорехой. Немного выждал, а когда убедился, что в его сторону никто не смотрит, зацепил краем хомута за один из гвоздей.

В комнату вошел еще парень, тоже в спецовке электрика, положил на стол маленькие, на струбцине, слесарные тиски, замотанные в пергамент и влажные от масла:

– Группа отзвонилась, что отель зачистили. Номер санирован, данные на постояльцев в компьютере поменяли. Затирать не стали. Мало ли платежки какие по заказу проходили? Вписали мужа с женой из Воронежа. Ну, из базы данных.

– У нас пустышка. При себе у этой парочки ничего нет, – ответила девушка. – Похоже, все держат в голове.

– Правильное решение. – Подошедший парень повернул голову к Леонтьеву: – Нельзя потерять того, что всегда в тебе. Но ведь и к памяти всегда можно подобрать ключик… – задорно подмигнул он.

Парень снова взял тиски, направился было к Жене, но «горничная» успела поймать за рукав:

– Стой, брат. Он ничего не знает. Это просто мясо. Мозгами в их двойке является она.

– Да? – заколебался парень.

– Помнишь, как мы удивлялись, что он все время спрашивает ерунду и ничего не способен сказать внятно? Ему отвечали, а он лепил в ответ глупость за глупостью?

– Где это я глупости лепил? – не выдержал Женя.

– На форуме историческом ты про убрус вопросы задавал?

– Я…

– Вот и я про то же, – утверждающе кивнула девушка. – Тупое мясо. Использовали «втемную». Но жаль, что ты не слышал, каким соловьем заливалась здесь минуту назад эта пигалица! Даты, названия населенных пунктов и их специфика от зубов отлетали. Причем без всякого напряга.