Читать книгу "Задержи дыхание - Анна Малышева"

Дверь отворилась и в палату вошла высокая полная медсестра с заспанным лицом. Не глядя на больных, она принялась что-то искать в застекленном шкафчике, стоявшем в углу у раковины. Майя издала тихий хрип – единственный звук, на который оказалась способна. Медсестра замерла и, быстро оглядев кровати, встретилась глазами с отчаянным взглядом девушки. Ее розовые губы округлились, сложившись в правильное «О», похожее на леденцовую конфету.

– Ой, какая молодец! – запела она, бросаясь к постели, где корчилась Майя. Той вдруг свело ногу, от кончиков пальцев до бедра, и девушка безуспешно пыталась ее согнуть в колене. – Ну, какая молодец! Лежите, лежите, я сейчас врача позову!

– У-у-у… – выдавила девушка, с ненавистью косясь на трубку.

Медсестра мгновенно поняла и убрала руки за спину:

– Убрать не могу, это только с разрешения Софьи Марковны… Но какая же вы умница, что пришли в себя! Сколько радости будет! Сейчас, сейчас, бегу! Потерпите минутку! Только не пытайтесь встать!

Она и в самом деле вернулась спустя две-три минуты, а за ней, задыхаясь, спешила пожилая женщина в белом халате, с грубо раскрашенным, обезьяньим лицом. Сходство с шимпанзе усугубляли близко посаженные, маленькие карие глаза, удивительно живые и умные. Схватив запястье девушки, врач проворковала:

– Вот и отлично, вот и славненько!

Она мигнула сестре, и та мгновенно удалила трубку, доводившую Майю до бешенства. Девушку едва не стошнило, потом она долго, мучительно кашляла, так, что у нее наконец закружилась голова. Софья Марковна смотрела на пациентку поистине с материнской любовью, приговаривая:

– Так, так, хорошо! До утра полежите здесь, а утром мы вас переведем в палату.

Майя хотела ответить, что не желает оставаться в этом помещении даже на час, но, когда заговорила, не узнала собственного голоса и не поняла ни слова. Все звуки смешались в неразборчивую массу, похожую на лепет ребенка, начинающего осваивать речь. Софья Марковна ободряюще кивнула:

– Ничего, первое время так и будет. Даст бог, начнете болтать, как прежде. А если будете хорошо себя чувствовать, завтра пустим к вам посетителей.

Она отвернулась к сестре, давая ей указания. Майя продолжала совершать мелкие телодвижения, заново привыкая к своему телу и терзаясь тоской оттого, что придется еще какое-то время оставаться в палате, вызывавшей у нее уже настоящее отвращение. Майя не понимала, почему безликая комната будила в ней такую ненависть, но просто не могла видеть эти стены и потолок.

Ночь тянулась мучительно. Несмотря на слабость, Майя не смогла больше уснуть и проводила время, потихоньку практикуясь в речи. К утру она сделала такие успехи, что смогла сказать сестре, привезшей каталку:

– Доброе утро!

Губы были как ватные, но все же послушались ее. Все звуки стояли на своих местах.

– Еще какое доброе-то! – жизнерадостно отозвалась та.

Отдельная палата оказалась тесной, узкой, как пенал. Окно выходило в каменный мешок, двор окружали больничные корпуса. Майя не успела оглядеться, как дверь снова отворилась. Она думала, что медсестра принесла обещанный завтрак – внутренности раздирал острый голод, но на пороге появился визитер, которого девушка совсем не ждала.

Сияющий, взволнованный до слез Павел Сергеевич сделал несколько неуверенных шагов к постели, сжимая букет белых роз. Майя так изумилась, что села сама, без посторонней помощи. Уронив цветы, мужчина бросился к ней:

– Осторожно!

– Ничего… – Она растерянно натянула на грудь простыню, сообразив, что на ней лишь больничная рубашка с глубоким вырезом. – Как… вы меня нашли?

Мужчина замер, вопросительно глядя на нее и виновато улыбаясь. Потом поморщился и помотал головой:

– Я болван! Они с тобой уже говорили?

– Нет. – Майя беспокойно посмотрела на дверь. – А что? Что такое?! Почему не пришел Саша? А мои родители?

Павел Сергеевич перестал улыбаться, и его переносицу прорезала уже знакомая девушке глубокая морщина. Он положил шуршащий букет в ногах у Майи и придвинул к постели единственный стул:

– Твои родители? Но… А о каком Саше ты спрашиваешь?

– Это мой жених, ваш студент! – пояснила она, попутно отметив, что Павел Сергеевич вдруг стал называть ее на «ты». – Он вчера спорил с вами на лекции! О нирване!

Мужчина внезапно закрыл лицо ладонями и некоторое время сидел, раскачиваясь взад-вперед. Когда он опустил руки, то неожиданно показался Майе старым. Она явственно различила в его глазах застывший страх.

– Александр, твой жених, – севшим, серым голосом заговорил он, – вряд ли придет. Вы с ним расстались десять лет назад. Примерно тогда же я в последний раз читал на его курсе лекцию. Неужели не помнишь? Ты ждала его возле дверей аудитории, потом зашла, мы взглянули друг на друга… И на другой же день ты отменила свадьбу, которая должна была состояться через месяц. – Он прерывисто втянул в себя воздух. – А в конце лета мы поженились. Твой отец уже пять лет живет в Америке, с новой семьей, а мать умерла через год после нашей свадьбы от пневмонии. Ты… не помнишь ничего?

Девушка вытянула руки, будто пытаясь оттолкнуть летевшие в нее слова, и тут же уронила их на одеяло. Мужчина тоскливо поднял глаза:

– Мне говорили, что такое бывает в первые минуты после пробуждения… Но ты ведь проснулась в два часа ночи! И ты уже так хорошо говоришь, Маша!

– Как? – беззвучно переспросила она, и он повторил, уже с нажимом:

– Маша, это твое имя, тебя зовут Мария! И ты моя жена, мы десять лет вместе, а последний год ты провела в коме! Неужели ты ничего, совсем ничего… Ну, а меня хоть помнишь?!

– Вас? – Ее накрыло ледяной волной и тут же бросило в жар. Майя чувствовала, как на затылке сокращается кожа, шевелятся волосы. – Я видела вас вчера в институте, наяву, а потом в супермаркете… Во сне, после аварии!

– Ну вот, ты помнишь аварию! – Он схватил ее слабую исхудавшую руку и несколько раз горячо, отчаянно пожал. – Проклятую аварию, после которой тебя сюда привезли! Что ты помнишь?

– Я ехала в «Опеле», – пробормотала Майя. – Потом стала перестраиваться, а сзади шла фура, и кроме нее, зеркало ничего не фокусировало…

– Нет! – прервал он. – Ты ехала на маршрутке за город, в гости, а черный «Опель» неожиданно вас подрезал. Машины столкнулись на скорости… Все пассажиры маршрутки отделались несерьезными травмами, ты одна была ранена тяжело. Разбила головой стекло, а ноги тебе зажало покореженной дверью. Ее целый час отрезали по кускам, чтобы тебя достать. Думали, что достают труп…

Его напряженное лицо мелко задрожало.

– А… кто тогда ехал в «Опеле»?

– Мужчина. Он как раз пострадал меньше всех.

– Я вам не верю. – У нее прыгали губы, вновь ставшие непослушными. – Вы меня путаете. В коме находится ваша жена или подруга, не знаю кто! Она была с вами в моем сне, вы пытались ей помочь, но не могли! А мне вы показали путь из того страшного места! Вы-то сами почему не помните этого?! Вы сказали, что медитируете, пытаясь достучаться до нее, и каждый раз у вас ничего не получается!