Читать книгу "Чтобы ахнули - Лариса Каневская"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это как понимать?! — Мама включила свет.
— Это… чупа-чупс…
— Я вижу, что это, я не про то! Откуда он взялся?
— Из магазина…
— В смысле?!! Ты его украл??? Миша, иди сюда! Наш сын — вор!
Папа вышел из кухни, дожевывая бутерброд, сочувственно поглядел на побледневшие Степины веснушки и попытался успокоить жену:
— Ну-у, разве ж это вор, так, мелкий воришка…
— Миша, совсем не смешно! В доме вор растет, а ты отшучиваешься.
Тут Степа заревел по-настоящему. Ему не пришлось выдавливать из себя слезинки. Слезы текли в два бурных ручья. Он уткнулся в папин живот и пытался объясниться сквозь бурные потоки:
— Я-аа-аааа не-е у-уукраааал, мне-еее (два всхлипа) дяяя-енька па-па-паадарииил…
— Час от часу не легче! Что еще за дяденька? Где? Когда? Это что-то! — Ира не выдержала и шлепнула сына по круглой попе.
— Да погоди же ты наказывать, надо разобраться вначале, а не истерить…
— Ты бы чаще разбирался да пораньше домой приходил, мог бы сам за сыном иногда в садик заходить и по дороге воспитывать, по-мужски разговаривать. Вокруг Степы целыми днями сплошные женщины: воспитательницы, продавщицы, дворничихи, вахтерши. Ау, мужчины?! Вот так и возникают неизвестные «дяденьки»…
— Ир, не мешай все в одну кучу. Степа, что за дяденька?
— Дя-я-денька в магазине, он такой… весь в белом был…
— Чистый ангел, — не удержалась Ира.
— Подожди! Ты с ним когда и как познакомился, Степа?
— Сегодня в магазине. Я в кассу стоял…
Папа возмущенно оглянулся на маму:
— Та-а-а-ак, а ты сама где была? Как ты могла шестилетнего ребенка в магазине, где неизвестно кто шляется, одного оставить? Хорошо, не увели парня…
— Тебе хорошо наезжать. Ты ж на все готовенькое приходишь: вот стол накрыт, гости дорогие, а я, между прочим, тоже работаю, когда мне все успевать? В магазине народу полно, кто мне очередь в кассу займет, пока я продукты выбираю?
— Ир, ты могла меня попросить что-нибудь купить, я по дороге бы заехал…
— Ты вечно отговариваешься от моих просьб, тебе всегда некогда…
— Так, короче, вернемся к делу. Сынок, а с чего вдруг тебе дяденька конфету подарил?
— Я попросиииил…
— Просто взял и попросил?
— Дааа.
— Так ты что же у нас, попрошайка?
Степа растерянно посмотрел на папу и перестал плакать:
— Я хотел сладкого, а мама мне не покупала, она не разрешает сладкое, а мне очень хочется…
— Сынок, мама не просто не разрешает, она тебе добра желает, и я — тоже. На ночь сладкое вредно…
— Дааааа? А вы с гостями разве не едите на ночь?
— Мы — взрослые, нам уже можно, а ты еще маленький, вот вырастешь здоровым и будешь есть сладкое на ночь. Ясно?
— Значит, вырасту, и мне все вредное будет можно?
Ира укоризненно посмотрела на мужа и неодобрительно покачала головой:
— Завтра приедет бабушка, получишь свой кусок торта, а сейчас ложись спать, горе мое луковое. Чупа-чупс я конфискую пока как вещественное доказательство твоего морального падения…
Степа стыдливо опустил голову и поплелся в кровать. Ему было обидно. Обидно больше, чем стыдно. Почему взрослым можно, а ему нет? И когда это он вырастет, еще неизвестно. Когда будет можно, может, ничего уже не захочется.
Когда родители закрыли дверь на кухню, Степа на цыпочках пробрался в коридор, вытащил из другого кармана второй леденец и поломанную шоколадку и спрятал в ящике с игрушками. Полежал, помучился — не спалось. Достал шоколадку, откусил большой кусок, проглотил, не разжевывая. Оставшуюся часть спрятал под подушку. Потом снова встал и убрал шоколад от себя подальше в ящик — дядя ведь велел угостить девочек. Чупа-чупс Степа лизнул раза два, полюбовался прозрачным шариком и посадил в кабину игрушечного экскаватора вместо водителя. «Надо завтра у папы спросить, что такое моральное падение…» — засыпая, подумал Степа, пуская сладкую шоколадную слюнку на подушку.
Конверт из норковой шубы
Люся удачно вышла замуж, можно сказать, идеально: молодой муж ее обожал и носил на руках. Единственный минус: родители Боречки брак сына не одобрили.
— Кто такая твоя Люся? Провинциальная девочка из Мичуринска — ни вида, ни стати. Из приданого лишь десять тысяч веснушек. Вот свалилась на нашу голову некстати! — сокрушались они.
Откуда свалилась Люся?
На зимние каникулы второкурсница Люся Мячикова отправилась в гости к Таньке Кротовой, подруге детства. Танька, с которой они пять лет промаялись за одной школьной партой, поступила на заочный в университет и переехала к тетке в Ленинград. Танька обожала этот город-музей и самих ленинградцев. Танька мечтала породниться с городом, вышла замуж за коренного ленинградца Вову Бондарева и была теперь совершенно счастлива. Все ее окружение было на редкость интеллектуальным. Самые интеллигентные из интеллектуалов посещали «квартирники», то есть бардовские домашние концерты. Атмосфера на этих «квартирниках» была замечательной. После концерта долго не расходились, пили чай, вино, общались. Конечно, Танька в первый же день потащила Люську на «квартирник», который проходил на Петроградской стороне, в огромной пятикомнатной квартире их приятеля Бори, родители которого уехали на неделю в дом отдыха. После концерта тоненькую восторженную провинциалку с двумя золотистыми задорными хвостиками заприметил хозяин квартиры. Девушка не блистала красотой, но… такое в ней было очарование и такие веселые ямочки на щеках, что Боря немедленно влюбился в Люсины ямочки, а потом и в их владелицу. Вскоре ни дня не мог без них троих прожить.
За пролетевшую со свистом неделю леденящей питерской зимы разгоряченные бурными чувствами Боря и Люся расплатились жесточайшей простудой. Вернувшиеся из дома отдыха обеспокоенные предки немедленно взяли Борю под домашний арест. С утра до ночи мама пичкала мальчика еврейским антибиотиком — куриным бульоном, папа поил домашним клюквенным морсом, однако семья не подозревала о более опасной болезни, завладевшей их Боречкой.
Люсю прихватило в поезде по дороге в Мичуринск. Расставшись с любимым, она затосковала, потом почувствовала, как стало ломить все тело, и через несколько часов буквально выпала из вагона на руки встречавшему папе. Боря, едва поправившись, через десять дней примчался в Мичуринск просить Люсиной руки.
Люсины родители удивились такой скоропалительной истории, но, хорошо зная дочь, понимали: спорить бессмысленно. Физическую хрупкость девочки с лихвой перекрывал сильный характер. Любимой Люсиной героиней с детства была Ольга Корбут — знаменитая советская гимнастка, которую весь мир знал как «чудо с косичками». Люся Мячикова с детства брала
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Чтобы ахнули - Лариса Каневская», после закрытия браузера.
