Читать книгу "Сладкий лжец - Кристен Каллихан"

для такого, как ты», – мысленно добавила я.

Как ни странно, я почти уверена, что он услышал невысказанную критику. Его губы дернулись, привлекая мое внимание. Они казались бледными на фоне темной щетины на челюсти и подбородке. Бледными и широкими. Подвижный рот, как назвала бы его Тейт. Выразительные губы, готовые к поцелуям.

За исключением случаев, когда они кривились в мрачной гримасе. Я вдруг поняла, что пялюсь на него.

– Закончила?

Я вздрогнула от прямо поставленного вопроса. Боже, неужели и правда пялилась? Я хотела посмотреть на них снова. И это ужасно, учитывая, что Люсьен рассердился, ворчал и явно хотел, чтобы я свалила.

Просто сохраняй спокойствие.

– С чем?

Да, очень гладко, Эм. Очень.

Он сделал вдох, медленный и долгий, будто имел дело с идиоткой. Признаться, в этот момент именно таковой я себя и ощущала.

– Закончила осматриваться? – Это прозвучало любезно, словно вскоре он собирался предложить мне выпить чаю.

Черт подери, я ведь играла воинственную принцессу. Она-то никогда не волновалась. Обнаружь в себе это ушедшее достоинство, Эм.

– Да.

– Не станешь запрашивать тур?

О, это было мило.

– Нет, спасибо. Насмотрелась уже.

Но он не сдвинулся с места. Мне пришлось бы обойти его, чтобы выйти. Я не хотела подвергать себя подобному унижению. Вскинула брови и посмотрела на него с вопросом: он вообще собирается убраться с моего пути?

Похоже, нет. Люсьен уставился на меня пристальным, бескомпромиссным взглядом. Затем его глаза, всего на долю секунды, прошлись по моему телу. Я ощутила покалывание в кончиках пальцев. Выглядя раздраженным, он хмыкнул и вернулся к созерцанию моего лица. Теперь он казался больше разозленным на себя, чем на меня.

Тем не менее это не особенно улучшило мое настроение.

– А ты закончил?

– Закончил?

Я сладко улыбнулась.

– Пялиться.

Он сделал паузу, а когда моргнул, его невероятно длинные ресницы взметнулись вверх. В его голове как будто погас свет, и по лицу расплылась медленная, легкая улыбка. Это преобразило его. Из задумчивого дикаря в красивого мужчину.

Лед в его взгляде растаял, превратив зеленые глаза в полупрозрачное морское стекло. Этот взор притягивал меня, я не могла от него оторваться, пусть даже по моему позвоночнику пробежала предостерегающая дрожь – стоило задуматься об этой злой улыбочке.

Он заговорил глубоким медовым голосом:

– А каков приемлемый лимит времени? Как долго пялилась ты вчера вечером?

О, нет, нет, нет.

Кровь отлила от моего лица горячими волнами ужаса. С губ сорвался сдавленный звук.

Люсьен наклонился, настолько близко, что я уловила запах горького шоколада и сладких апельсинов. Почему он обязательно должен был пахнуть десертом? А звучать еще лучше – будто тебя обволакивают горячие сливки и мед.

– Тебе понравилось то, что ты увидела? – Вопрос пробежал по моей коже, вонзился в кости мягкой лаской, которая побудила меня ответить «да».

Прежде чем я успела это сделать, он продолжил ровным голосом, с оттенком цинизма:

– Или ты постоянно за всеми подглядываешь?

Мои глаза распахнулись. Я и не поняла, что закрыла их. Или что он подошел так близко. Я могла бы протянуть руку и прикоснуться к нему, если бы захотела. Провести ладонями по твердой груди… но тут я поняла, что он сказал. Вновь услышала пренебрежение, язвительность в его голосе.

Чистый прилив гнева хлынул наружу. Ведь еще одна вещь стала совершенно ясной.

– Ты с самого начала знал, что я там.

Он даже ухом не повел.

– Конечно, знал.

Я не хотела находить это возбуждающим или горячим. Но я находила. Черт.

Но я была актрисой. И могла притвориться.

– Что ж, тогда считаю необходимым спросить: ты действительно думал, что я откажусь от столь щедро предоставленного шоу? – Когда он удивленно моргнул, я укоризненно хмыкнула. – Кто бы мог подумать, что ты эксгибиционист. Скажи-ка… ты завелся, зная, что я смотрю? Или сошел бы любой наблюдатель?

Люсьен рассмеялся, будто не мог поверить в мою дерзость, но она ему вроде как понравилась. Взгляд опустился на мой рот. И все стало как в тумане, воздух между нами потяжелел. Рокот его голоса пробежал мурашками по моей коже, коснулся моих дрожащих бедер.

– Ты и правда хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос, Эм? Зная, что тебе может не понравиться мой ответ?

Ох уж эта его самоуверенность. Я вздохнула, готовая поставить его на место. Зеленые глаза мерцали горячими искрами, словно он хотел, чтобы я набросилась на него, ведь тогда это послужило бы отличным оправданием его собственного желания сделать то же самое.

Но представляла я не насилие. А секс. Неистовый, потный, яростный…

Мои распутные мысли прервал ритмичный, веселый голос:

– Как замечательно видеть, что вы так хорошо ладите.

Как громом пораженные, мы оба выпрямились и повернулись на звук.

Похожая на темноволосую ведьму Аэндору[46], Амалия стояла в открытом дверном проеме с легкой улыбкой на тонких ярко-розовых губах.

– Перестань тяжело дышать над нашей гостьей, Титу́.

Когда он низко зарычал, она улыбнулась шире.

– Боже, как же ты всполошился. Возможно, вам обоим стоит немножко остыть в бассейне.

С этими словами она развернулась и побрела прочь, оставив нас наедине, чтобы мы могли обменяться долгими беспокойными взглядами. После этого Люсьен ретировался. Как только он ушел, мои плечи опустились, и я судорожно вздохнула. Этот мужчина слишком хорош. И Амалия оказалась права. Для того чтобы остыть, мне определенно требовался долгий заплыв.

Глава седьмая

Люсьен

Что там говорят о самых продуманных планах? Я провалил свой план держаться подальше от Эммы к чертям собачьим. Хуже того, Мами́ поймала нас… за обсуждением… и подумала, что знает что-то, чего на самом деле не знала. И я понял, что теперь она станет просто невыносимой.

Я месил тесто, проталкивая его ладонями, а затем снова и снова подминал прохладную, пружинящую массу пальцами. Это гипнотизировало. Я в этом нуждался.

Когда моей жизнью был хоккей, я выплескивал свое разочарование на льду. Даже если приходилось, зашнуровав коньки, идти туда одному. Я мог проводить там часы, просто катаясь.

Не в силах справиться с собой, я закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Я почти чувствовал морозный воздух на своем лице, легкое скольжение коньков. Почти мог слышать стук клюшки по льду, ощущение удара по шайбе.

Грудь сдавило. Сильно.

Черт.

Открыв глаза, я вернулся к замешиванию теста, поднимал его и с силой шлепал о стол. Я выбрал дрожжевой хлеб для сэндвичей, зная, что тесто потребует много времени на замес, чтобы получилась клейковина.

С некоторых пор это стало моей терапией. Выпечка и, что менее ожидаемо, готовка.