Читать книгу "Дрейф-механик - Владимир Прягин"

морем заколыхались цветные сполохи — как будто свет лун, покинув своих хозяек, стал осязаемым и самостоятельным. Разноцветные шлейфы, мерцающие полотнища вытягивались вдоль горизонта, переплетаясь, а их оттенки — три зимних и три осенних — смешивались, перетекали друг в друга. Всё это было видно и невооружённым глазом, без специальной подстройки зрения.

— Ух! — выдохнула Злата.

И я, пожалуй, не смог бы сформулировать мысль точнее.

Все луны разом (аттракторы, как их называли в учёных книгах) пробуждались от полусна, форсировали слитную тягу.

Дрейф выходил на пик.

Лунный свет не дарил тепла, но по яркости уже готов был сравняться с солнечным. Сияние над морем пульсировало и трепетало. Цвет его больше не поддавался определению. Сейчас это выглядело скорее как светящаяся туманная пелена, которая, повиснув на юге, скрыла морскую даль.

От стойки, на которой держался глобус, отходили горизонтальные поручни — на сажень в обе стороны, поверх балюстрады. Они тоже были серебряные. Я положил ладонь на гладкий металл, обжигающе-ледяной. Так же поступил Яромил. Мы с ним стояли справа от глобуса, а глава Дома — слева.

Металл служил уловителем. И чтобы его использовать, нужны были мы.

Нет, мы не влияли на вектор Дрейфа. Зато могли узнать первыми, каким этот вектор будет, и действовать далее соответственно. Это была и привилегия, и обязанность курирующего Дома. Нужная тяга временно сконцентрировалась у нас. Другие династии не смогли бы ею воспользоваться.

Мы вглядывались в лунный туман.

— Отец, — сказал Яромил, — по-моему, есть смещение.

— Пока не чувствую. Ты уверен?

— Да, отец.

— От нас или к нам?

Яромил промедлил с ответом — замер, напряжённо вцепившись в поручни и чуть подавшись вперёд. Наконец проговорил:

— К нам.

За нашими спинами снова ахнули Злата с Ведой — то ли восторженно, то ли, наоборот, с досадой.

— Твоя очередь, Неждан, — напомнил глава. — Попытайся выловить.

Убрав руку с поручня, я чуть приподнял её, повернул открытой ладонью к морю. Привычные линии лунной тяги сейчас не чувствовались. Точнее, их стало слишком много, они сливались в сплошной поток, из которого нельзя было вычленить ничего конкретного.

Кроме них, однако, в потоке я ощутил нечто незнакомое. Выудил из него тончайшую нить, почти эфемерную — и при этом будоражащую своей новизной. Она едва не выскользнула из пальцев, но я успел перекинуть её на поручень.

— Есть.

Металл под рукой на миг завибрировал, как струна, и чужеродная тяга передалась сквозь него на полупрозрачный глобус. Тот замерцал изнутри — и к нему метнулись лучи от шестёрки лун, словно мотыльки на свет лампы.

Рисунок на поверхности глобуса стал меняться.

Континенты пришли в движение.

Три северных материка из шести — сентябрьский, ноябрьский и январский — поползли в сторону экватора, к югу. Там, где они находились прежде, остались лишь тонкие серебристые контуры.

А из южного полушария в северное выдвигались тем временем три другие материка — апрельский, июльский, августовский.

Мы, затаив дыхание, следили.

Сначала континенты смещались вдоль меридианов, не отклоняясь в стороны, но в районе экватора маршруты подкорректировались, и стали понятны их конечные точки.

К нашему континенту приближался июльский, вызывающе пёстрый. Его поверхность была похожа на лоскутное покрывало — зелень саванн и джунглей, синева огромных озёр, песочно-жёлтый пояс пустынь и красноватые кляксы бесснежных взгорий.

Этот посланец лета развернулся в пути, выставляя вперёд участок с нужным изгибом берега, а затем встал впритирку к нам.

Материки сошлись.

Теперь их, если судить по глобусу, разделяла лишь извилистая полоска пролива, несколько морских миль.

Первая фаза Дрейфа прошла успешно.

— Значит, июль… — с удивлением констатировал глава Дома. — Впервые за двадцать лет…

Близняшки о чём-то возбуждённо шептались, поглядывая на глобус. Наследники-по-луне тоже обменялись репликами вполголоса, а Яромил сказал:

— Вариант очень перспективный. Открывает возможности и в политике, и в торговле. По-моему, нам повезло, отец.

— Да, ты прав. Пойдём-ка быстро обсудим у меня в кабинете. Сразу позвоню в министерство — ну, и на биржу, пожалуй, тоже…

Кормильцев-старший оглянулся на море, где всё так же мерцала туманная пелена, и громко обратился ко всем:

— Поздравляю с началом Дрейфа. Но напоминаю, что главное ещё предстоит. Как вы видели, мы выступаем в роли принимающей стороны. Первые визитёры из-за пролива скоро прибудут. Поэтому через двадцать минут жду вас на причале. Встреча предстоит деловая, без лишней помпы, но это не отменяет торжественности момента. Повторяться не буду, вы все здесь взрослые люди — нельзя ударить в грязь лицом при знакомстве.

Отец и сын зашагали к выходу с крыши, остальные потянулись за ними. Приотстала лишь Злата, дёрнула меня за рукав:

— Неждан, погоди секунду. Можно спросить?

— Конечно. Что случилось?

— Только не смейся! Раньше я не участвовала, ты знаешь, поэтому как-то не задумывалась всерьёз… Сейчас спросила бы Ярика, но он занят, а остальные начнут дразниться, даже сестра… А ты ведь в книгохранилище ходишь, мне Ярик говорил, поэтому разбираешься, наверно…

Она кивнула на глобус:

— С нами учителя занимались, объясняли нам со всякими терминами, но я так и не поняла до конца — они и правда сдвигаются? Ну, в смысле материки? Не только на глобусе, но и по-настоящему? Они ведь огромные!

Протараторив всё это, Злата съёжилась и посмотрела испуганно, как будто предполагала, что я заржу на весь город. Но я сказал:

— Отличный вопрос. Я не издеваюсь, Злата, не бойся. Да, я много читал про Дрейф — и популярное изложение, и всякую заумь. Меня эта тема очень интересует. Но в том-то и проблема — нет окончательного ответа, только гипотезы. Некоторые считают, что материки дрейфуют реально. Планета, дескать, имеет для этого природные механизмы, завязанные на лунную тягу. Но такие учёные — в меньшинстве. А большинство заявляет категорически — нет, континенты остаются на месте…

— Но как же так? К нам сейчас приплывут оттуда, из-за пролива, и мы сами к ним тоже можем, хотя ещё десять минут назад никакого пролива не было, никаких континентов рядом, а только море…

— Здесь гипотеза в том, что стена тумана — это внепространственный переход. Материк стоит, где стоял. Корабль от него отплывает, входит в туман — и прыгает за секунду на несколько тысяч миль, к другому материку.

— Разве так может быть?

— Без понятия. Учёные спорят не первый век, а толку с этого — почти ноль. Планета для нас — одна сплошная загадка. Так что не стесняйся, спрашивай, кого