Читать книгу "По следам Александра Великого - Александр Петрович Харников"

слушателям, – что в горах бывает порой страшнее противника?

Увидев недоумение на лицах егерей, я сама ответила на заданный мною вопрос:

– Плохая погода иногда может нанести войскам большие потери, чем пушка, заряженная картечью. Знаете, что такое сель? Это поток камней, грязи и воды, смывающий все на своем пути. Возникнуть же он может во время ливней, которые часто идут в горах. Не дай бог, если он обрушится на идущее по горной дороге войско. Человек в потоках селя – песчинка. А лавины? Они, правда, бывают чаще зимой и весной, когда на склонах гор лежит снег. Лавина ломает, как спички, толстенные деревья. Люди, попавшие под ее удар, могут считать себя похороненными заживо. Камнепады немногим лучше. Так что надо в горах всегда держать ухо востро и слушаться людей, которые имеют опыт горных походов. А теперь я хочу спросить тех, кому довелось повоевать в горах – что нужно делать в первую очередь, встретившись с неприятелем?

– Ударить в штыки и гнать супостата! – воскликнул бравый усач, гордо подбоченившись и свысока взглянув на своих товарищей.

– В горах надо первым делом занять господствующие высоты, – сказала я. – Тот, кто будет вести огонь по врагу сверху вниз, получит преимущество перед ним. Да и наблюдать за маневрами неприятеля сверху гораздо удобнее. Но надо посматривать и по сторонам. Если противник неплохо знает эту местность, то он может обойти тебя сбоку или сзади. Тогда тебе придется совсем туго.

– Это да, – кивнул пожилой егерь, внимательно слушавший меня. – Помню, когда мы воевали с французом в горах Швейцарии, батюшка Александр Васильевич Суворов первым делом расспрашивал местных пастухов – есть ли, кроме главной дороги, обходные тропки. Помню, как с князем Багратионом мы гнали супостата у Чертова моста…

– Жаль, что у Суворова не было специальных приспособлений для передвижения в горах, – сказала я. – Тогда и по отвесным скалам можно было бы карабкаться, чтобы зайти в тыл врагу. Вот, посмотрите…

Я показала егерям скальный молоток, скальные крючья, трикони на ботинках, веревки, оттяжки, блок-зажимы. Кое-что хранилось в бардачках нашей машины, кое-что смастерили для меня папа и Кулибин. А я прекрасно понимала, что вот так, за несколько дней, мне вряд ли удастся обучить будущих «эдельвейсов» скалолазанию, но пусть они хотя бы получат представление о нем.

– А теперь смотрите, – я натерла ладони магнезией, вдохнула, выдохнула и подошла к скале.

– Помните, что надо все время сохранять три точки опоры – две ноги и рука или две руки и нога. Спешить не надо. Тут, скорее, не идешь, а ползешь на пузе. Следует тщательно выбирать точки опоры. Лучше всего, когда по отвесной скале движутся несколько человек, связанные между собой веревками. Один движется, а остальные его страхуют. Впереди при подъеме идет самый опытный и сильный. При спуске – наоборот. Эта скала невысокая, и я пройду ее одна. А вы – смотрите…

Я подпрыгнула, зацепилась кончиками пальцев за выступ, нашла опору для одной ноги, потом для второй и медленно начала движение.

2 (14) августа 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок. Генерал-майор князь Павел Дмитриевич Цицианов

Я недолго думал над предложением господина Патрикеева. Звук боевой трубы снова звал меня в строй. И негоже боевому генералу отсиживаться в тылу, когда твои товарищи по оружию готовятся выступить в поход.

К тому же мой родственник князь Багратион намекнул мне, что дело, которое нам поручит государь, весьма необычное, и в ходе грядущего похода нам придется столкнуться с вещами, доселе невиданными.

– Павле, ты поверь мне, когда я услышал… Нет, прости, больше я тебе ничего не могу рассказать. Знай только, что я прикоснулся к величайшей тайне на свете. Недаром государь так доверяет этим людям. Служи исправно, и ты тоже попадешь в число избранных. Не зря сам господин Патрикеев предложил тебе встретиться с ним. А этот человек ничего не делает случайно…

Я дал свое согласие, после чего мне объявили, что меня примет генерал Баринов. Знаете ли, я начал службу в русской армии с чина прапорщика Преображенского полка. Вся жизнь моя прошла в военных походах. Но о человеке с такой фамилией я ни разу не слышал. Однако, наблюдая за тем, как обращались к нему такие боевые генералы, как Кутузов и Багратион, я сделал вывод, что Баринову довелось немало повоевать. Причем, если судить по тому, что он неплохо знал Кавказ, ему довелось сражаться с немирными горцами. Возможно даже, что он участвовал в Персидском походе графа Зубова. Только там, или где-либо еще, я с ним не встречался – за это я могу поручиться.

Генерал же Баринов обо мне знал немало. Причем даже такое, о чем могли знать только близкие мне люди. Поначалу я думал, что обо мне рассказал ему князь Багратион. Но он поклялся, что таких разговоров между ним и Бариновым не было. Тогда откуда у этого доселе неизвестного мне генерала появились столь неожиданные знания о моей службе на Кавказе и в Польше?

Я прямо спросил его об этом. Тот усмехнулся и сказал: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаённого, что не вышло бы наружу»[24]. С его слов я лишь понял, что генерал неплохо знает Священное Писание, но ясности от этого не прибавилось.

Но больше всего меня поразили его воины. В народе их называли «пятнистыми». Это прозвище они получили по цвету их мундиров. Ни одна известная мне армия мира не носила ничего подобного. Но, на мой взгляд, такая форма, хотя и не придавала воинам лихости и щегольства, была очень удобна в бою и в походе. Правда, подчиненные генерала Баринова носили ее в основном во время их экзерциций в Кордегардии.

А как «пятнистые» владели оружием! Они прекрасно стреляли из ружей, умело орудовали своими ножами, а в рукопашной схватке каждый из них легко справился бы с дюжиной врагов. Если верить князю Багратиону – а я не могу ему не верить, – именно эти «пятнистые» помогли русским егерям разгромить высаженный под Ревелем британский десант.

Теперь же эти чудо-воины обучали наших солдат тому, что им могло бы понадобиться в схватке с врагом. Помимо всего прочего, они готовили тех, кто мог бы вести бой в горной местности. Значит, подумал я, сражаться нам придется в горах. Эх, как жаль, что по приказу императора Павла Петровича мы покинули занятые нами земли в Дагестане и Бакинском ханстве. Теперь придется снова возвращаться туда, откуда мы ушли непобежденными.

Помня об обещании, данном мною господину