Читать книгу "Бессонница Черного Зверя - Кира Евгеньевна Полынь"

вежливость, Райт улыбнулся, одобряя интерес:

— Я воин Его Светлости.

— И вы? — удивленно воскликнула она, но постаралась тут же понизить голос, чтобы не выглядеть такой невеждой.

— Да. Как и Аксар. На службе мы и познакомились.

— Она кажется тебя не спрашивала об обстоятельствах нашего знакомства, — недовольно буркнул друг, но Райту было только в радость потрепать языком с такой занимательной особой, умудрившейся чем-то привлечь его друга.

— Но мне было бы очень интересно, — тихо, но встревожено ответила девушка, вопросительно глядя на Аксара, который продержавшись ровно три секунды, позволительно кивнул головой, уступая победу в этой дискуссии ей.

— Аксар спас мою шкуру, когда мы отправились в бой на Платилию. Чтобы вы знали, это край болот и топей. Там и жить безумно сложно, не говоря уже о войне.

— А почему тогда там живут? — она приподняла темную бровь.

— Добыча. Местная земля богата торфом, углем и некоторыми редкими минералами. Это единственная причина, по которой они там живут, и эта же самая причина и послужила поводом для наступления.

— Но что они вам сделали?

— Нам? — усмехнулся Райт, глядя на девушку искренне изумленно. — Нам ничего, уважаемая Улва. А вот Его Светлости очень не нравилось, как местные жители избегали уплаты налогов с добычи на своих землях.

— Понятно, — понуро сказала девушка, возвращая взгляд к убегающей от вилки круглой оливке. — Простите меня, господа, но я очень устала. Этот день был… сложным.

— Я провожу!

Аксар сам не понял, как отбросил приборы и вскочил со стула, невольно заставив девушку вздрогнуть от быстроты его реакции. Она мельком осмотрела его с ног до головы и согласно кивнула, готовая послушно следовать за хозяином дома.

Вновь проявляя свою животную страсть, он нетерпеливо сжал ее пальцы в своей ладони, переплетаясь нерушимым замком, и повел прочь из столовой, по лестнице на второй этаж.

Верен прошел мимо, отчитавшись, что приготовил спальню и горячую воду для помывки, и оставил их наедине, держа курс на свою кухню.

Аксара тревожила мысль остаться вновь одному. Ему смертельно не хотелось отпускать девушку из своих лап, и держать ее за тонкие пальцы еще очень долго. Пока не перестанет гудеть в груди. Пока не пройдет эта дрожь.

— Спасибо, — тихо шепнула она, стоило им остановиться перед дверьми комнаты.

Другой, не той в которой он запер ее день назад. Ту спальню бессовестно занял Райт, даже не спрашивая разрешения, и Верен приготовил для нее соседние от него покои.

Может так даже и лучше. Она будет ближе, и незваное сонное проклятие побоится проникнуть в его голову, мешая сну и заставляя голодно смотреть в потолок, придумывая про себя сложные методы пыток для всех врагов и неприятелей.

— Это теперь твоя спальня, — глупо сказал он, только ради того, чтобы что-то сказать.

— Да, я уже поняла, — не в силах скрыть печаль, девушка свободной ладонью толкнула дверь, и расслабила свои пальцы в его руке, отпуская.

Только в эту секунду он понял, что все это время она так же бездумно держалась за него, своим тоненьким кулачком. Она не позволяла себя вести, а просила поддержки, послушно следуя за Аксаром.

Это туча, взметнувшаяся в груди, толкнула его на необдуманный шаг, и силой занося девушку в комнату, он хлопнул дверью, придавливая свою добычу к стене. В нос вновь пробрался сладкий аромат, дурманящий голову, и Аксар замер, глядя в бездонные глаза, не зная стоит ли идти дальше.

Она глядела на него слегла испуганно, но уже не проваливалась в холодное озеро паники, позволяя себе легко прижать ладони к его широкой, тяжело вздымающейся груди, будто бы держа дистанцию.

Но вместо этого только тянула к себе этой слабой нежной отзывчивостью и вниманием.

— Это все не правильно… — прошептала на выдохе, и ее взгляд скользнул вниз, замирая на губах Аксара.

— К демонам правила.

— Но…

— Без «но». Или прогони меня, или я останусь.

— Совсем? — хрипло просила она, словно повиснув в вате, заполнившей комнату.

— На ночь.

— Я не…

— Не за этим. Я хочу выспаться. Я устал.

Она раздумывала несколько секунд, и согласно кивнула головой, бросая встревоженный взгляд в окно, за которым только-только начало склонятся солнце, ярким кругом сверкая сквозь стену дождя.

— Еще слишком рано…

— Нет.

Он видел, как она сомневаясь прикусила губы, все внимание мужчины притягивая к этому жесту. На алой коже, выступила побелевшая полоска от давления ровных зубов, и Аксар тяжело сглотнул.

— Вы объясните мне, зачем?

Он смотрел в бездонные глаза, цвета чернильного неба, и зверь в голове рычал о том, чтобы прекратить эту паузу. Выложить ей все как на духу, узнать реакцию, подавить восстание вопросов и закончить этот бесконечный бег.

Просто сказать…

Сказать о том, что каждую ночь она приходит к нему, о том, что он видел ее, знал еще до того, как она пришла к нему на порог. Но зачем? Что из этого выйдет, если он сейчас признается?

Только испортит все!

Пусть она думает о его одержимости, о желании обладать не смотря на отказы. Пусть он лучше будет таким, каким все его привыкли видеть.

Черным Зверем.

— Потому, что я так хочу.

Что-то блеснуло в ее взгляде, стирая то хрупкое доверие и открытость, и девушка опустила лицо, медленно отходя от загнавшего ее в угол хищника.

Она отступила.

— Вам лучше уйти. Я хотела бы разобрать вещи и побыть одна.

— Я вернусь ближе к ночи, — ответил, скрывая рык, и стрелой вылетел из комнаты, задыхаясь от странного, незнакомого чувства.

Оно кислотой разъедало все внутри, делая больно. Так больно, как ни один меч, вошедший и разрубивший мясо до костей.

Отказ.

Он и раньше их слышал, но всегда имелась возможность перевернуть все в свою сторону, и несогласие превращалось в точности противоположное, или же его просто не трогал чужой протест. Нет так нет. Это можно пережить.

Но ее слова задели в сознание что-то болезненное, пульсирующее и алым пятном расплескивающиеся в мозгу. Оно болело злой опухолью, заставляя сосуды скрипеть от давления, принося боль.

Он бы настоял, но его так сильно задело ее желание остаться одной, что он просто не нашел в себе сил задавить ее, как делал это с другими.

Черт… Черт!

Закрылся в своей спальне, стряхивая с себя рубаху, что трещала по швам