Читать книгу "Небо в кармане! - Владимир Владиславович Малыгин"

вредно. Глянул в направлении выезда с территории усадьбы — а почему бы и нет? Зудит что-то пониже спины, не буду уточнять, где именно, так и подталкивает — а что там, за воротами?

— Ну, Николай Дмитриевич! — отряхивается от несуществующей пыли дядька, нервно охлопывает себя по животу, по штанинам и повторяет, словно заведённый:

— Ну, Николай Дмитриевич! Ну, удивил!

— Клаша, водички попить подай! — улыбнулся поварихе. И на стояночный тормоз аппарат поставил. Есть здесь и такой.

Та перекрестилась да и скрылась. Чтобы буквально через секунду вновь появиться в открытом окне и протянуть мне большую и явно тяжёлую кружку. При этом сама через подоконник перевесилась, а груди тяжёлые сарафан оттянули. Как не вывалились? Вот для чего ворот женщины завязывают! Зрелище, завораживающее своей милой эротичностью. Дядька даже громко сглотнул при виде такой прелести.

Клаша услышала, заулыбалась довольно и ещё ниже наклонилась. Якобы мне кружку на вытянутой руке протягивает, подходи да бери! А тяжёлая кружечка-то, в себя литр точно вмещает, а то и больше, вон как повариха напряглась.

Только было собрался за водой пойти, да заодно и повариху от падения спасти, да дядька остановил. Придержал аккуратно за руку:

— Ты посиди пока, отдохни.

А сам пальчиком поманил одного из глазевших мужичков, да и приказал забрать у поварихи кружку и поднести питиё его сиятельству.

Пока мужичок с явным энтузиазмом и гордым видом выполнял приказание (как же, отметили именно его, почти приобщили к механике, можно будет потом нос позадирать), дядька меня тихонечко наставлял. Шептал на ухо:

— Сам не ходи! Невместно при мужиках! Прикажи, и всё сделают. И им хорошо, княжич их старание заметил, и тебе уважение. Запомни, как себя с первых минут поставишь, так к тебе и дальше станут относиться! Понял?

— Понял, — кивнул в ответ.

Принял протянутую мне мужичком кружку, поднёс ко рту и присосался, как клещ. Мало того, что вкусно, так и пахнет напиток одуряюще! Ещё и в нос пузырьками шибает! Клаша молодец, кваску холодного налила, сообразила, что мне лучше будет и вкуснее. Краем глаза вижу, что дядька исподволь, чтобы никто не заметил, поварихе кулак показывает! А та и довольная! Как увидела реакцию дядьки, так ещё пуще наклонилась! Ну куда пуще-то! Сейчас всё это богатство как перевесит, да как вытянет повариху из окна! Вот шуму-то будет… Пусть и невысоко тут, но не побилась бы, дурёха!

Похоже, что не только мне подобные мысли в голову пришли. Дядька кулак убрал, но скривился и рявкнул:

— Клавдия, ну-ка скройся с глаз моих! Не доводи до греха!

Повариха сначала отшутиться думала, это сразу понятно было, да на меня глянула, потом на своё вывалившееся за окно хозяйство, на весело скалящихся бесплатному зрелищу мужиков. Усмехнулась, да и втянулась в кухню. Глянула оттуда на дядьку свысока, победно повела плечами, вскинула гордо голову, да и окно закрыла!

Гад ты, дядька, такую картину испортил, такого зрелища лишил! И нечего теперь так шумно и горестно вздыхать, коли сам виноват! Глянул на него искоса, а он с кухонного окошка глаз не сводит! Оп-па! Да у них тут вроде бы как амур пролетел? Отношения? Ах ты, старый плут! Ходок!

Что он там всё мне шепчет? А-а, про уважение! Так это всем понятно!

Да и чего тут не понять? Ничего в этом мире не меняется. Уважение… Да какое это уважение! Таким образом настоящий авторитет не зарабатывается! А то, о чём он мне толкует, не что иное, как самая что ни на есть дедовщина!

Всегда считал и считаю, что корни дедовщины тянутся из садиков и школ, из заводов и предприятий, из различных учебных и служебных заведений. В них и нужно в самую первую очередь искоренять эту самую дедовщину. Вас в садике старшие не шпыняли? А во дворе? Или в школе? Деньги не отбирали и тумаков вдогонку не навешивали? Нет? Школа, наверное, сказочная была. Что? Время сейчас другое? Да, нет, время всегда одинаковое. И люди. А вот условия да, они меняются…

А в институте что, старшие курсы младших не обижали, не относились свысока? Да сколько угодно! Было же? Если не хитрить? Было! То-то. А на работе или службе? Наверняка! Только там это по другому называют — чинопочитание, уважение или ещё как.

А то, ишь, привыкли всё на армию валить! Просто в армии, в силу её специфики, всё гораздо заметнее, чем на гражданке. Потому что коллектив закрытый, люди постоянно находятся друг подле друга. Так что не наговаривайте на армию, она лишь проявляет то, что в нас закладывают с детства

Пока квасок пил, ещё больше народа набежало… Откуда столько-то? Из близлежащей деревеньки, что ли? Близко не подходят, опасаются, со стороны поглядывают во все глаза, да во весь голос нас с дядькой обсуждают, как это мы так лихо с этой вонючей тележкой управляемся.

Интересно, что впереди толпы одни мужики стоят, картузы с голов поснимали, в руках их мнут. Под ногами малые вьются. Головёнки свои наружу высунут, стрельнут восторженными глазёнками и тут же назад прячутся, за спины взрослых. Ребятни постарше не вижу, словно вообще их нет! Наверное старшие все к делу приставлены, и отлучаться им не положено.

Во втором ряду уже женщины стоят. Больше молчат, а переговариваются в основном мужики.

А вот и управляющий показался! Пешком пришёл, потому и отстал от деревенских. Сразу заметил, что мы на него смотрим, поклонился коротко, поприветствовал. Ну и дядька ему так же кивнул. Я, чтобы не накосячить, сделал вид, что на агрегат отвлёкся.

Это, получается, в который раз я его вижу? В третий? Или второй всё-таки? И не упомню, как-то не попадается он мне на глаза. Или делом настолько занят, или просто стороной обходит, как всё непонятное.

А я для всех окружающих очень непонятное создание. Подслушал тут один интересный разговор, горничные между собой на кухне судачили. Говорили, мол, после выздоровления своего чудесного княжича не узнать стало. Словно подменили его!

— А ну, цыть! — шикнула на разболтавшихся девушек Клаша. — Разговорились, глупые! А ну как услышит кто, беды вам не миновать!

— Да кто услышит-то? — девичий голос сбавил громкость, притих, но сдаваться не собирается, продолжает стоять на своём. — Сама посуди, то с нас глаз не сводил, всё ненароком прижаться норовил, а тут как обрезало!

— И чего в этом плохого? — втянулась в разговор Клаша.

— Для нас ничего, — это