Читать книгу "Пустотник - Дан Лебэл"

губы.

— Мне надо слышать это каждый день. Пожалуйста, — мне вернули поцелуй.

А потом мы снова улетели в страну грез, гормонов и первобытных инстинктов. Утро началось с чашечки кофе, которую мне принесли в постель. Мне никто и никогда не приносил кофе в постель. Это было настолько необычно, что я даже поначалу не знал, как реагировать. Поблагодарил, отхлебнул и уставился на стену комнаты. Обоев в комнате как таковых не было. Вернее они были, но их не было видно из-за прикреплённых к ним рисунков. И изображение на них было совсем не таким, каким ты его ожидаешь увидеть в комнате молодой девушки. На всех рисунках были изображены странные закорючки, в которых я с удивлением узнал древнюю письменность. Тут точно были германские руны, клинопись какого-то древнего языка, явно не нашей эры и китайские, вроде как, иероглифы. Остальное не поддавалась моему не слишком-то эрудированному мозгу.

— А это все зачем? — свободной от чашки рукой я показал на стену.

— Ищу знания, — устроившись возле меня, отозвалась девушка. — В древней письменности есть некое сокрытое ото всех иное виденье мира, используя которое можно научиться управлять энергией и материей мира.

— А теперь давай, родная, на обычном русском языке, хорошо?

— Мне лет семь было, когда я по телевизору увидела документалку одну про шумерские письмена. И один из их знаков показался мне знакомым, чем-то таким родным от него повеяло. Ну, я по памяти его и нарисовала, а когда провела последнюю линию, мне резко плохо стало, а сам знак засветился немного. Ладно, отец тогда рядом был, помог быстро в себя прийти. Он сразу понял, что во мне Дар какой-то проснулся. Только строго-настрого наказал пока ничем таким не заниматься. Это я сейчас понимаю, что тогда мне пришлось слишком много жизненных сил отдать на создание простого светляка, а в то время обиделась крепко на отца. И, конечно же, пока никто не видел, еще раз попробовала. Очнулась я в тот раз в больнице под капельницей с полным истощением организма.

— И как, на этот раз понимание пришло? — допив кофе, я поставил кружку на тумбочку.

— Пришло, — вздохнув, выдала девушка. — Год даже думать не смела о чем-то подобном. А потом отец начал учить меня медитациям разным, природу слушать и прочим шаманским делам. И когда мне исполнилось десять лет, разрешил продолжить исследования. Где я только не искала, какой только литературы не перебрала, но в конечном итоге начала находить в различных древних иероглифах символы которые отзывались в моей душе. Так мало-помалу начала собирать свой собственный «алфавит».

— И какая у него практическая роль? Что ты можешь?

Весь рассказ Насти меня жутко заинтересовал. Поведай мне неделю назад о чем-то подобном, я бы лишь у виска пальцем покрутил, да и только. Дурачков и им подобных экстрасенсов у нас хватает, одним больше, одним меньше. Главное, чтобы их пути и мои не пересекались. А так пусть живут, народ дурят.

Но то было раньше. Сейчас же я понимал, что вся история нашей планеты недостоверна. Нет, с нашей эрой все в порядке, там примерно все так и было. А вот то, что было до нее, покрыто мраком. Все предания, сказки и разнообразные оды, что дошли до наших дней, не совсем уж и сказки. И боги были, и герои, и нечисть с нежитью. Только вот давно, на заре зарождения шумерской цивилизации, которая как оказалось тоже древнее, чем думают современные ученые.

— Давай покажу, — девушка соскользнула с кровати, и я невольно залюбовался ее формами.

Поглядеть там, откровенно говоря, было на что. Природа постаралась на славу, с какого ракурса ни посмотри. Хотя эстеты явно нашли бы к чему придраться, слишком перекаченная для девушки фигура там, или что-то в этом духе. Плевать. Мне нравилось, и я балдел. Грыз червячок один сознание конечно, куда без этого — девушка в физическом плане явно сильнее меня. А так быть не должно. Хотя с другой стороны я очень четко осознавал, почему это так. Генетика. Та, что ведет ее род из тьмы веков. И еще я точно знал, что скоро все изменится. Придет в норму, так сказать. Нет, Настя не станет слабее, как раз наоборот, просто я стану сильнее.

Девушка тем временем достала чистый лист бумаги, красный маркер и быстрым движением руки изобразила на нем странный завиток, и уже в нем нарисовала квадрат с заключенным в нем странном иероглифом. После чего скомкала бумажку и бросила ее в пепельницу, стоявшую тут же на столе. Я смотрел на бумажку, ничего не происходило. Поднял удивленный взгляд на Настю, та жестом показала смотреть на бумагу. Пожав плечами, снова стал смотреть на пепельницу. И в этот момент бумага вспыхнула. Сама, без всякой посторонней помощи!

— Колдунство, однако, — пробормотал я, тоже вставая с кровати и подходя к столу.

Потрогал пальцем пепел, вроде обычный и ничем не отличается от того, если бы я поджог бумагу зажигалкой. Поднял взгляд на Настю, пытаясь высмотреть признаки недомогания. Вроде с ней все было в порядке.

— Ты как? Несильно много энергии потратила? — обратился я к ней.

— Нормально, — пренебрежительно махнула она рукой. — Бумага же. Вот была бы деревяшка мелкая, там да, долго бы в себя приходить пришлось бы.

— Так это получается универсальная закорючка? Та, которую ты нарисовала. Ею всё поджечь можно?

— Ага. Возгорание, так я, как ты выражаешься, закорючку, назвала.

— И большой у тебя «букварь»? — уважительно поинтересовался я.

— Семнадцать символов собрала, — гордо вскинула подбородок Настя. — Правда ни одного лечебного, — тут же скуксилась девушка.

— Сильно, — только и осталось сказать мне.

— Ладно, одеваемся и поехали, а то ведь опоздаем, — Настя собралась одеваться.

С сожалением потянулся за одеждой. По мне так лучше бы повторить все вчерашнее. Снова сходить в душ, потом неспешно позавтракать, а после часок в кровати повалятся. Но, видимо не в этой жизни. Одевшись, вышли к машине и покатили в бар. Там нас на общее совещание не пригласили, а попросили подождать внизу, где все мы, включая и подъехавшего Виктора, и расположились с комфортом, попивая кофе.

— Ну чего, молодые, не выспались? — поприветствовал нас здоровяк.

— Не завидуй, — ехидно улыбнулась Настя.

— Кому? Вам? Да если бы ты знала, какая у меня ночка была, — поцокал языком Витя. — Мечты сбываются, в натуре вам говорю.

— Ранение как? — спросил я главное.

— Да норм все, сначала в больничке зашили, а потом Баюн пришел. Руки свои приложил и мне капец как не по себе стало, будто изнутри маленькие паучки наружу полезли, — здоровяк передернулся от