Читать книгу "Дневник свекрови - Мария Метлицкая"

– Что? – испугалась Ольга Васильевна.

В принципе, она считала, что все уже сделала. Например, родила Светке прекрасного мужа Витю!

Разве мало?

Инесса терпеливо начала объяснять, что в случае развода к Ольге Васильевне придет на ПМЖ сын Витя, прописанный на этой жилплощади, к слову. И внук Толик. А это означает многое. Например, готовку, уборку, стирку и глажку. Гуляние с ребенком. Дальше – школу, уроки и учителей. Домашние задания. Сопли и инфекции. По воскресеньем – Люсечка. Детей уже двое.

Но это еще цветочки! Ягодки – это буфетчица с нежным именем Аурика, которая пренепременно захочет проживать в этой квартире, увы, без лишних помех. То есть без Ольги Васильевны.

– Так что коротать последние денечки будешь, подруга, в доме престарелых, – безжалостно заключила Инесса.

Ольга Васильевна положила трубку, не попрощавшись, и часа три просидела на диване, оценивая скорую жизненную перспективу.

Потом опять набрала номер Инессы и взвыла:

– Что делать? Спасай!

Инесса тяжело вздохнула и принялась объяснять:

– Во-первых, прекрати туда шастать. Дай им побыть вдвоем. Для этого, во-вторых, забирай внуков на выходные. Хотя бы через раз. В-третьих. Достань из-под жопы свою сберкнижку и купи им путевки на море. Для них это будет романтическое путешествие, которое восстановит их былой трепет. А денег у тебя и так – задницей ешь.

На это Ольга Васильевна решила сначала обидеться, но потом передумала.

Она внимательно выслушала Инессу и гордо сказала, что подумает.

– Не опоздай! – бросила напоследок коварная подруга.

На следующие выходные Ольга Васильевна предложила сыну привезти к ней внуков.

Ей, конечно, было непросто – все-таки немолодой человек. Но выход нашелся. В соседней квартире жила одинокая и бездетная женщина Тася. За символическую плату три часа она гуляла с детьми во дворе. Отвозила их в цирк и Уголок Дурова. Билеты покупала Ольга Васильевна. По совету все той же Инессы. С готовкой проблем не было – Толик с Люсей, как все дети, обожали макароны. С сыром и даже без. На завтрак и ужин и вовсе ерунда – творожки, йогурты и глазированные сырки.

По телевизору шли по выходным бесконечные мультики. Дети сидели перед ящиком, как приклеенные, – дома смотреть телевизор в таких масштабах им не позволялось.

На годовщину свадьбы Ольга Васильевна торжественно преподнесла сыну и снохе путевку в Хургаду. Светка ее целовала и говорила, что больше таких свекровей на свете нет.

Из поездки, загорелые и счастливые, Светка с Витей привезли ей золотого скарабея на золотой же цепочке. Все были счастливы.

А главное, Ольга Васильевна сильно привязалась к своим внукам – Толику и Люсе. Да нет, не просто привязалась, горячо полюбила.

Ведь когда что-то вкладываешь…

Только вот «серый кардинал» Инесса осталась без подарка и благодарности.

Впрочем, один подарок она когда-то получила, при рождении, – хорошие мозги.

А кулон с цепочкой она и сама себе купит. Она дама небедная.

Какая свекровь Ольга Васильевна? Хорошая или плохая? По крайней мере вменяемая. Пусть даже все это она делала из чистого эгоизма. Все мы – живые люди. Плохого и хорошего хватает у всех. Все, в той или иной мере, заложники своих пристрастий и привычек. Не будем никого судить! Главное – результат!

Мы пьем соки, гуляем и готовимся к родам. Я поднимаю всех знакомых, чтобы найти хорошего врача-акушера. С ужасом вспоминаю свои роды. Кошмар кошмарный. В смысле, роды по-советски. С окриками врачей и акушерок, но без обезболивания. Было ощущение, что мы все, рожающие и замученные, враги народа. Нас открыто ненавидели и даже не пытались это скрыть. Я рожала больше суток. Про меня все забыли, никто не подходил. Когда отошли воды, я позвала на помощь. Была глубокая ночь. Акушерка сказала, чтобы я ждала до утра. Ничего со мной не случится. Акушеры – тоже люди. А люди хотят по ночам, как ни странно, спать. Я плакала и звала на помощь маму. Тихо-тихо. Мама, наверное, услышала. Она примчалась в роддом в семь утра. И подняла кипиш. Да такой, что ко мне подлетел главврач. Я родила. С божьей и маминой помощью. А если бы мама не подоспела?

Потом нам не выдавали чистые пеленки. Экономили. Пеленки лежали в закрытом шкафу в коридоре. Я взяла нож и взломала замок. Гнить не хотелось. Мне пригрозили досрочной выпиской. Я рассмеялась им в лицо и настучала маме в записке. Завотделением пришла и села на край моей койки. Вымученным голосом она пыталась выяснить, что меня не устраивает. Шкаф с пеленками больше не запирали. Починили бактерицидную лампу в палате. Столяр отогнул полуметровые гвозди на форточке. Мы смогли проветривать палату.

Когда я выписывалась, мне казалось, что я вырвалась из ада.

Теперь полно прекрасных частных клиник, с человеческими условиями пребывания, где чистота и хорошее питание. Но главное – свой врач и акушер. Это залог успеха. Врача нашла мама. Врач сказал, что надо лечь дня за два-три до родов. Нюся категорически отказалась.

Мы с мамой обиделись. Какой эгоизм! Думать о себе, а не о ребенке. Танюша мне терпеливо объясняла, что в Нюсе еще не проснулись материнские чувства.

Я предположила, что они могут не проснуться и после родов. Танюша сказала, что я очень недобрая и что открываюсь ей с новой стороны. Понятно, что не с положительной.

Роды начались ночью. В субботу. Все, как я накаркала. Кассандра, блин. Наш врач был на даче. Дача в ста километрах от Москвы. Пока он, бедолага, добирался, Нюся почти родила. Родила, слава богу, довольно легко.

У меня внук! Вес – три семьсот, рост пятьдесят четыре сантиметра. В своего папашу – не короткий. Мы стоим под окном палаты и радостно вопим. Нюся к окну не подходит. Сообщает по телефону, что она спит. И что мы ей мешаем.

Я сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Данька растерян. По-моему, он не очень понимает, что произошло. И что нас ждет впереди, кстати, тоже!

Вечером приезжают Ивасюки, и мы выпиваем за здоровье малыша и его родителей.

И никто не испортит мне праздник!

У моей бабушки была родная сестра Любочка. За два года до войны Любочка вышла замуж и родила дочку Маришку. Муж ушел на войну и погиб через четыре месяца. Конечно, она горевала. Но замуж вышла без особой любви и полюбить мужа не успела. Любочку с дочкой эвакуировали в глухое татарское село. Поселили в доме у старой татарки тетушки Зифы. Крошечная и круглая, как колобок, в кипенно-белом платочке на голове. По-русски она почти не говорила. У Зифы был сын Шамиль. На фронт его не взяли как больного туберкулезом костей. Кроме него, в колхозе оставались еще пару стариков. Шамиля назначили председателем. Он еле передвигался на двух костылях.

Татары приняли Любочку с дочкой как родных. Ели за одним столом. Девочке – лучший кусок. Через год Любочка сошлась с Шамилем. Не от тоски, у них случилась большая любовь. Та, что случается в жизни нечасто. Как единственный молодой мужчина, пусть и инвалид, Шамиль был в селе завидным женихом. Молодые красавицы были не прочь выйти за него замуж. А тут – русская. Чужая. Да еще с ребенком. Любочка шла по улице и опускала глаза.