Читать книгу "Инспектор и «Соловей» - Георгий Иосифович Барбалат"

оправился от удара, врач мне сказал:

— Одессит выдернул из-под ног ветку, на которой ты стоял.

— Показалось тебе, пора очки менять.

— Я все видел очень хорошо.

И в самом деле, если бы он не видел этого момента — не мог бы за долю секунды оказаться рядом: со мной. Просто не хватило бы времени. Но с другой стороны, зачем было одесситу выдергивать ветку, заведомо обрекая меня на верную гибель? Кажется, я его ничем не обидел. И вспомнил я этот напряженный взгляд. В его глазах не было тревоги. Только вопрос, оправлюсь после удара или нет? Вот что его беспокоило после того случая. Мелькнула догадка: золотозубый. Но я не мог себе представить, что и здесь со мной могут сводить старые счеты. Эта догадка требовала проверки. Если завести разговор на эту тему с одесситом, он все поймет и станет осторожнее. Пусть думает, что обманул меня. Я еще пуще прежнего оказывал ему дружеское внимание. Благо для этого был повод — он считался одним из моих спасителей. Но сам-то я был все время настороже.

Прошло некоторое время и меня снова отправили на работу в лес. Опять рядом со мной врач и одессит. Пока я болел, они работали порознь. Все идет нормально несколько дней подряд. Ничем не выдает себя мой дружок. Кончали мы уж свою просеку. К нам навстречу выходила другая бригада. Осталось повалить несколько деревьев. И вот на последних шагах снова произошло непонятное. Мы остановились на перекур, ждем, пока свалят сосну. Стоим на безопасном расстоянии втроем. Дерево клонится кроной в нашу сторону. Вот-вот начнет стремительно падать на снег, и вдруг мой доктор кубарем катится с пригорка прямо под сосну. Не раздумывая, бегу за ним, подхватываю его и вместе откатываемся подальше от того места, где должна упасть сосна. Через секунду на том месте, где мы только что были, лежит громада изломанных веток.

Гляжу на Семена Борисовича и глазам своим не верю: он разъярен.

— За что он меня толкнул? Да я его сейчас в порошок сотру.

— Кого? Разве вас толкали? Он ведь рядом со мной стоял.

— Он толкнул. Я это почувствовал.

Мы поднялись на пригорок. Одессит стоял с топором в руке. Изготовился к бою. Но мы не стали затевать драку. Я только спросил его, зачем он так поступил, чем ему мешает доктор. Одессит угрюмо ответил:

— А чего этот очкарик на меня смотрит, как на пустое место? Презирает нас. А сам с нами баланду хлебает. А ты, если будешь его защищать, — тоже получишь.

— Вот оно. Ну я с тобой в другой раз сквитаюсь. А его оставь в покое.

В этот же вечер я поговорил с воспитателем. Рассказал ему о возникшей между одесситом и врачом вражде и чем она может кончиться. Нужно было немедленно их развести в разные концы колонии. Семена Борисовича перевели на работу в лазарет. Можно было и одессита определить в другую бригаду. Но не было смысла это делать. Издалека он мог мне неожиданно повредить больше. А когда он рядом со мной, я всегда жду удара в спину. Готов к ответному удару. Впрочем, долго ждать не пришлось. До конца срока одесситу оставалось несколько месяцев. Но близкая воля не радовала его. С каждым днем он становился все печальнее. Время близилось к весне. По проложенной нами просеке уже шли тракторы, вывозя на берег реки сваленный лес. Днем довольно часто пригревало солнышко и снег подтаивал. Но по ночам морозы брали свое и к утру подтаявший снег затвердевал, превращаясь в наст, по которому мог ходить, не проваливаясь, даже трактор.

Работали мы на обочине дороги, по которой шли тракторы. К тому времени я уж, можно сказать, сполна раскусил своего напарника, знал, что в колонию он прибыл с заданием — отомстить мне, как отомстили в свое время Ирине. Только знали они, что меня голыми руками не взять. И грусть одессита мне была понятна. Не мог он меня одолеть, а на воле за это его не погладят по голове. Знал, а вернее предчувствовал, что должен он решиться на самый рискованный шаг. В этот весенний день случай ему представился самый удобный. По скату холма спускался трактор. Когда он был в нескольких шагах от нас, я почувствовал, как мой напарник, тяжело дыша, уперся мне в спину. Я сразу смекнул, что он использует свой старый прием. Но теперь он уже не мог застать меня врасплох. На предательство нужно отвечать предательством. Я сделал шаг в сторону. Парень, потеряв точку опоры, упал и покатился на дорогу, прямо под гусеницы машины. На скате тракторист уже не мог ее остановить. Несчастный случай. То, что несколько раз пытались устроить мне, — случилось с моим врагом. Совесть моя была чиста, никто не мог ни в чем меня упрекнуть.

— А Семен Борисович оказал мне неоценимую услугу после того, как вышел на волю. Он разыскал мою дочь. Передал мне весточку о том, что она жива-здорова, живет в детском доме. Заканчивает школу и скоро пойдет на работу. Больше мне ничего знать и не нужно было. Есть человек, которому я пригожусь, который не выгонит меня на старости лет. Что же, ради этого стоит поработать, чтобы скостили срок. Надо быстрее выходить на волю.

Прошло еще два года. Добрейший Семен Борисович сообщил мне, что Ольга пережила большую беду, но оправилась и теперь дела ее пошли на поправку. Драма у нее душевная была. Полюбила человека, которому я передал секрет отмычки. Просил его Ольгу к таким делам не привлекать. А он ослушался. Нашлись добрые люди, спасли ее. И кто вы думаете этот добрый человек? Полковник, который нас — меня и Ирину — взял на овощной базе. Да, тот самый.

Когда я освободился и приехал в этот город, все уже стало на свои места. Ольга вышла замуж за хорошего парня — Вадима. Она и прежде его любила. Но когда он уехал в институт, мой «приятель» сумел вскружить ей голову. Все прошло, как кошмарный сон. Теперь Ольга работает и учится в вечернем институте. Живут дружно. Меня, старика, не обижают. Да и я стараюсь им во всем помогать. Работаю в слесарной мастерской. На жизнь хватает. Иногда и детям подбрасываю подарочки. Так шло до сегодняшнего дня.

Да, утром пришел в мастерскую этот человек. Заказчик, как многие другие. Замок ему надо было исправить. Я починил. А он заказывает к нему еще и ключ. Я посмотрел на него более внимательно. И почудилось мне, что видел где-то