Читать книгу "Вилен Апакидзе – сыщик, опередивший время - Сергей Александрович Кредов"

прощали. Так же было и в Москве, когда я училась в вузе.

Родители немного тянули с переездом в столицу. Давали мне возможность окончить школу. Профессию врача я выбрала сама, поставив отца перед фактом. Он сначала возражал, но потом смирился. Сказал: „Ладно, будешь меня лечить“. К моей самостоятельности он привыкал с большим трудом. Замуж я вышла, не посоветовавшись с ним. У нас случилась серьезная размолвка. Я уехала жить в Кисловодск, где меня часто навещала мама. Помирили меня с папой Харитон и Саша, его внуки. Он очень к ним привязался.

После переезда в Москву мы жили сначала у его друзей, затем на съемных квартирах. Ордер на трехкомнатную квартиру на Мосфильмовской улице получили в день смерти Брежнева. А вот приказ о присвоении папе генерала остался не подписанным.

В Москве самыми близкими для нас людьми стали Ярцевы. Жили мы неподалеку. Мама и Светлана Ярцева много времени проводили вместе — мужчины ведь были заняты на работе. Андрей Ярцев, папин подчиненный, помогал устраивать мою свадьбу. Андрей был создан для того, чтобы постоянно выручать кого-нибудь из беды».

Светлана Ярцева до сих пор называет Вилена Апакидзе по его тогдашнему прозвищу — Харитоном. Она говорит: «Харитон расположил меня к себе с первых минут знакомства. Они с Андреем доверяли друг другу на 200 процентов. Оба умели держать слово. Харитон мог появиться в нашем доме в любое время суток. Курил иностранные сигареты, всегда через мундштук — десны были слабые. Я держала наготове грибной супчик, потому что он очень его любил. Жизнь в нем била ключом. Таким его помню».

Эти слова Светланы Ярцевой — преамбула к более подробному рассказу о ее муже, с которым читателю еще предстоит познакомиться.

8. О министре Щёлокове и борьбе с коррупцией

О Николае Анисимовиче Щёлокове, добровольно ушедшем из жизни 13 декабря 1984 года, распространено невероятное количество лжи.

Читатель, возможно, удивляется: как это так, Щёлоков — и создал структуру по борьбе с коррупцией?! Министр, впоследствии сам обвиненный в злоупотреблениях…

Прежде всего, дадим юридическую справку: Николая Анисимовича в корыстных преступлениях никто не обвинял. Его несколько раз допрашивали свидетелем по делу о злоупотреблениях в хозяйственном управлении МВД. Уже после смерти экс-министра состоялся суд, который оценил уровень этих злоупотреблений в сумму менее 70 тысяч рублей.

МВД входило в пятерку ведущих промышленных ведомств СССР (осужденные на «химию» и обычные осужденные много чего в стране построили). Так что доказанная сумма хищений, мягко говоря, не поражает воображения. Такие нарушения вскрывались на предприятиях средней руки.

В окружении министра были нечистоплотные люди. Часть из них попали туда не по его воле, заметим. Часть — по его. В кадровой политике он допустил ряд просчетов.

Однако мы сейчас говорим не о людях, которых он по той или иной причине приблизил, а о нем самом. Николай Анисимович в вопросах организации собственного быта был щепетильным и даже осторожным человеком. Следователи военной прокуратуры, которые вели дело о злоупотреблениях в ХОЗУ МВД в 1983–1984 годах, лично Щёлокова в хищениях не обвиняли, более того, и не подозревали. (Подробно эта тема освещена в моей книге «Щёлоков», вышедшей в свет в серии «Жизнь замечательных людей» в 2010 году и затем дважды переизданной. — Авт.)

У Николая Анисимовича Щёлокова, возглавлявшего МВД СССР в течение 16 лет (1966–1982 гг.), огромные заслуги перед ведомством. Долго их перечислять. Коротко можно сказать так: возглавив министерство, которое еще сохраняло имидж НКВД 1930–50-х годов, Щёлоков превратил его в мощное гражданское ведомство, обращенное к людям. На это были направлены все его усилия. По мнению многих авторитетных специалистов, Николая Анисимовича можно считать создателем МВД в его современном виде.

Искренне ли действовал министр Щёлоков, создавая первое в стране подразделение по борьбе с коррупцией?

А как еще он мог действовать? Никто не заставлял его этого делать. В СССР, как мы знаем, «не было» организованной преступности, мафии и подобных родимых пятен капитализма. Создавая ОРЧ во главе с ярким и амбициозным руководителем, который не был ставленником партийного аппарата, Николай Анисимович только наживал новых врагов и новые проблемы. Почему же он так поступал? Потому что считал это нужным.

У читателя, не очень хорошо знакомого с советскими реалиями, наверняка возникает естественный вопрос. Если министр внутренних дел Щёлоков, как утверждает пишущий эти строки, был порядочным человеком, почему же он не проявил себя в борьбе с коррупцией, разъедающей правящий класс позднего Советского Союза?

Тут следует напомнить, какие ведомства в условиях СССР имели возможность бороться с коррупцией (то есть с разновидностью преступности, тесно связанной с представителями власти). Прежде всего следует упомянуть Комитет государственной безопасности. Руководители КГБ в регионах назначались в Москве, они не подчинялись местным властям, которые их побаивались. Чекистам запрещалось «копать» под сотрудников партийного аппарата, однако этот запрет нетрудно было обойти (изобличающий партаппаратчика материал мог всплыть, например, при разработке других лиц). Знакомые нам факты громких разоблачений в эпоху застоя всплывали с ведома КГБ, который другим таким фактам не давал ходу.

Далее: немалые возможности бороться с коррупцией имела Генеральная прокуратура. Наконец, ключевой структурой в этом ряду был Административный отдел ЦК КПСС, курировавший все правоохранительные органы. Адмотдел в течение 19 лет возглавлял товарищ Савинкин. Выполнял он свои обязанности и при Брежневе, и при Андропове, и позже.

Вот эти органы имели возможности бороться с коррупционными явлениями в СССР.

В функции МВД входило пресечение уголовной преступности. Милицейский следователь по собственной инициативе не мог допросить даже инструктора обкома партии. Когда в поле зрения уголовного розыска или органов БХСС попадали представители власти, то эти материалы полагалось передавать в «соседние» организации. Вести дела о коррупции МВД могло только по прямому поручению Политбюро. Таких случаев при Щёлокове было немало, и они всегда вызывали крайнее неудовольствие «соседей». Например, в 1972 году в Грузии именно МВД вскрывало злоупотребления, что привело к смене власти в республике.

В своей книге о Щёлокове пишущий эти строки упомянул о том, что по инициативе Николая Анисимовича начинались «хлопковые» дела в Узбекистане в конце 1970-х. Тогда же эти дела и развалили не без участия, надо думать, руководителей конкурирующих ведомств. Когда книга увидела свет, непосредственный участник тех событий ветеран ГУБХСС Мусияченко, встретившись с автором, добавил подробностей.

К убеждению, что такие разбирательства необходимы, Щёлоков пришел не позднее 1978 года. В главк БХСС рекой текла информация о фактах хищений и приписок в индустрии заготовки хлопка и последующего использования этого сырья. На секретном совещании у министра решили внедрить оперативных сотрудников в эту отрасль.