Читать книгу "Те, кого нам суждено найти - Джоан Хэ"

Строения под ними, похожие на лабиринт, уменьшались по мере того, как они поднимались к верхним стратумам. На каждом уровне мгновенно открывались проходы. Коптербот, как пуля, выстрелил вверх. До катастрофы, унесшей жизни мамы и Коулов, Силия обожала острые ощущения. Кейси, не склонная к несчастным случаям и с меньшими эмоциональными потерями пережившая трагедию, не видела в них ничего привлекательного.

Девушка вышла из коптербота в ту же секунду, как он приземлился, и уже на пути к госпиталю вспомнила об Актиниуме. Она повернулась к нему с виноватым видом.

– Иди, – сказал он.

– Твоя рука…

– Пойду в травмпункт, – юноша кивнул в сторону бокового входа с надписью «Скорая помощь». – Встретимся позже.

Актиниум прав: он обойдется без нее. Моральная поддержка не зашьет раны. Но не будет ли слишком подло тут же согласиться? По крайней мере, надо бы сделать вид, спросить, поинтересоваться…

– Все будет хорошо. Так лучше.

Он прочистил горло, отводя от нее глаза. Да, так лучше. Кейси кивнула и вошла в здание.

Двери из полистекла автоматически открылись. Вестибюль госпиталя с паркетными полами и висячими папоротниками был оформлен в стиле модуля Коулсов. Они были его основателями. На стене висел баннер, посвященный годовщине их кончины. По периметру вестибюля располагались неуклюжие боты-регистраторы, спроектированные в соответствии с Актом Эстер. Их безликие лица нельзя было спутать с живыми медсестрами, которые своими улыбками приветствовали новых посетителей. Но не Кейси.

Сначала она подошла к ботам и выяснила: чтобы попасть к врачу без предварительной записи, требуется личное общение с сотрудниками стойки регистрации. Кейси развернулась и увидела трех медсестер. Над их головами не было экрана с рангами. Ранг Кейси тоже исчез, когда она вошла. Ее Интрафейс обозначил лобби, как общественный домен. Озадаченная, Кейси заметила медную табличку на ресепшен.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ПАЦИЕНТА —

ЭТО ПРАВО ЧЕЛОВЕКА

И НАША ЗАБОТА.

Конфиденциальность пациента во всех смыслах убила Силию. Гнев горячей волной разлился по телу, застрял в горле, опалил голос. Видимо поэтому улыбка тут же слетела с лица медсестры. Кейси попросила о встрече с доктором Голдштейном.

– Причина визита?

– Моя сестра.

Девушка на регистрации выждала уточняющую информацию. Не получив ее, вздохнула.

– Для подтверждения вашей личности посмотрите, пожалуйста, на красную точку, – продекламировала она, скользнув голографом. Кейси подчинилась. Сетчатка через сканер передала паспортные данные: ранг, имя, место жительство. Система подтвердила личность. Интрафейс загрузил ближайшее время приема доктора Голдштейн и номер кабинета. Можно идти.

– Подождите, – обратилась медсестра, еще раз проверяя информацию Кейси.

«Похоже, данные сетчатки отклонены», – мелькнуло в голове девушки. А может, людям нужно дополнительное внимание. Кейси молчала и не двигалась. Медсестра подозвала коллегу слева.

Все произошло за какие-то доли секунд. Обрывки разговора.

– Это она.

– Кто?

– Кейси Мизухара.

Шепот, едва различимый для человеческого уха. Но не об этом беспокоилась девушка. Словно по мановению волшебной палочки, в лобби появился голограф первого репортера, встревоженный произнесенным вслух полным именем Кейси и ее обнаруженной геолокацией. За ним последовала дюжина других, не верящих в собственную удачу. Девушка, застрявшая во плоти, не могла выйти из системы. Лифты, отмеченные Интрафейсом как частный домен, были единственным выходом. Она твердо прошла сквозь полупрозрачное алчное до новостей полчище.

– Кейси! Кейси!

К счастью, они не могли прикоснуться к ней. Но один вопрос застал врасплох:

– Как вы себя чувствуете теперь, когда нашли лодку?

Девушка не перестала двигаться, не изменила скорости или выражения лица.

Пресса преуспела в экстраполяции. «КЕЙСИ МИЗУХАРА. ПОСЛЕДНЯЯ, КТО УЗНАЕТ СУДЬБУ СЕСТРЫ», провозглашали одни. Другие ослепляли, делая снимки Интрафейсами. Снова вспышки с расстояния.

Кейси подошла к блоку лифтов, нажала кнопку «Вверх». Лифт прибыл. Уединившись, она открыла Интрафейс. Пятьдесят пять новых сообщений. В основном от Меридиан. Ни одного от Дэвида. Это ничего не значит. Кейси запустила приложение ежедневных новостей. Заголовок высветился на нескольких каналах.

ЛОДКА,

ВЫБРОШЕННАЯ НА МАТЕРИК-660.

ТЕЛО НЕ НАЙДЕНО.

Она ждала, что что-то почувствует. Ничего. Она поняла причину: лодка не имела значения. Лодка – неодушевленный предмет. Тело не имело значения. Найдено или нет, оно тоже неодушевленный предмет. Все из-за врача в кабинете 412.

– Простите, – сказал доктор Голдштейн, когда Кейси ворвалась к нему на полчаса раньше назначенного времени. – Сожалею о том, что случилось с вашей сестрой.

– Почему вы не лечили ее?

– Ах, – доктор нахмурился, сконфузив девушку. Она думала, что они на одной волне. – Боюсь, Силия не дала разрешения раскрывать информацию членам семьи.

А Кейси боялась, что ее сестре было все равно.

– Коулам удалось победить все виды рака, – она вперила взгляд в мужчину, не позволяя ему спросить, откуда ей известно.

– Только не новые, – возразил Голдштейн.

Видя, что девушка находится на грани взлома медицинской карты сестры, поспешил продолжить объяснения: – Позвольте показать вам кое-что.

Они проехали на лифте до G3. Загорелись лампочки с датчиками движения, освещая комнату, заполненную неподвижными капсулами.

– Все прошли клинические испытания, – сказал доктор, когда Кейси отважилась войти.

Она знала это и без его уточнений. Их научная группа использовала точно такие же в финальном этапе соревнования. Поэтому девушка поняла, о чем мужчина будет говорить дальше.

– У Силии было… редкое заболевание. Но какую болезнь нельзя победить? Через пятьдесят лет будем делать пересадку мозга. Через сто – сможем обратить старение вспять. Все, что нужно, – время. И это, – доктор похлопал по неподвижной капсуле, – дает нам необходимое.

Предчувствие скрутило живот Кейси.

– Сколько лет вы ей обещали?

– Вы должны понять, нет точного…

– Сколько?

– Прогнозируемые восемьдесят, если темпы инновации будут продолжаться, как есть.

Восемьдесят.

Цифры прошли через Кейси, как разряд тока. Обездвижили ее.

Доктор Голдштейн нарушил молчание:

– Она достигла конечной стадии. И признаюсь, хорошо скрывала ее.