Читать книгу "Любовь упрямцев - Дениза Алистер"

Адам рассмеялся.

— Мы оба взрослые люди, ничем и никем не связанные. Мы хорошо знаем друг друга. Неужели для тебя это так ужасно, дорогая?

Слов для ответа не нашлось. Сильны были доводы рассудка, но сильнее оказался зов тела. Рассудок боролся с желанием плоти, с каждой минутой все меньше надеясь на победу.

— Ты меня хочешь, Селма?

— Да, — прошептала она, понимая, что лгать бесполезно. Тот слишком хорошо ее знал. Их все еще соединяла та магическая нить, которая возникла между ними с самой первой встречи. Они по-прежнему испытывали сладостное опьянение друг другом, огонь взаимной страсти. Тело женщины привычно откликалось на прикосновения рук и губ мужчины.

Он знал, как заставить ее тело петь от восторга, как вызвать к жизни самые глубинные чувства, чтобы ощутить себя любимой и единственной. Как долго воспоминания об этом болью отдавались в ее душе!

Но, возразил разум, разве только в физической любви дело, разве этого тебе достаточно? Откуда-то донесся другой, беззвучный голос: отдайся любви и забудь обо всем на свете.

— Нет, — со слезами в голосе промолвила Селма, — я не могу спать с тобой только потому… потому, что это приятно. Только потому, что это так… так… удобно!

Молодая женщина в отчаянии сжала руки, чувствуя, как на смену страсти приходит злость. А с ней и воспоминания о том, как звонил телефон в пустой квартире, потому что ее муж не ночевал дома.

— Забудь об этом! Я скорее умру, чем снова стану удобной партнершей!

Ее слова, полные тоски и мучений, отчетливо прозвучали в тишине. Адам ничего не сказал, только посмотрел на бывшую жену глазами, наполненными горечью. Он сделал шаг назад, словно больше не желая находиться с ней рядом.

— Какого черта тебе надо, Селма? Чего тебе всегда не хватало? Я отдал тебе все. Все! Но тебе было мало!

Разгневанный мужчина резко повернулся и зашагал прочь, не слыша шепотом произнесенного возражения:

— О, Адам, ты отдал мне не все. Нет, далеко не все.

Женщина завтракала в одиночестве. Адам работал в своей комнате и пришел на кухню, когда Селма уже наливала себе кофе. Вежливо поздоровавшись, он едва удостоил ее взглядом. Налив себе чашку кофе, сразу вышел.

Вот сейчас бы схватить свою сумочку, сесть в машину и уехать. Только далеко ли ты доберешься, если у тебя нет ни документов, ни машины, ни денег, ни даже адреса, куда можно направиться. Селма чувствовала себя в западне, что приводило ее в состояние, близкое к бессильной ярости.

Она пошла к себе в комнату, нашла бумагу, ручку, свой блокнот с записями, вышла на террасу и начала писать. Как ни странно, строчки ложились одна к одной, быстро, затейливо и интересно. Пожалуй, даже забавно, несмотря на мрачное вступление:

«Когда вас похитят и будут держать в непроходимых лесах, утешьтесь приготовлением блюда, которое вкусно не только в Индонезии, Малайзии, но и…»

В результате получился неплохой очерк. Но главный итог: пару часов автор написанных строк не думала о том, что мучило ее в последнее время.

За обедом Адама не было. Появился только к ужину. В комнате царило напряжение, плотное, как туман. Молчали оба.

Роза принесла им кофе, пожелала спокойной ночи и ушла к себе. Адам сдержанно произнес:

— Я хочу спросить тебя кое о чем.

— О чем?

— Что произошло? Я так и не понял, что случилось четыре года назад.

Селма почувствовала, как у нее снова участился пульс, стало трудно дышать.

— Наш брак… он просто больше не был нужен.

— Непонятно. Что ты, собственно, имеешь в виду?

— Мы фактически стали жить постоянно врозь! — выпалила Селма дрожащим голосом. — Нельзя сохранить семью, если люди не видятся друг с другом!

У мужчины заиграли желваки на скулах.

— Все в нашем браке было прекрасно до тех пор, пока ты не стала исчезать из дома.

Она чертыхнулась про себя — ей совсем не хотелось препираться.

— Я-то находилась дома большую часть времени!

— Но только не тогда, когда я возвращался домой, — жестко парировал мужчина. — Что-то случилось, и в результате изменилось все.

Да, изменилось — в ее мозгу, в ее восприятии. То, что вначале казалось нормальным, потом стало выглядеть по-другому.

— Ты мог себе позволить постоянно разъезжать по всему свету, а я не могла даже выйти из дома, да? Должна была сидеть и ждать, когда ты осчастливишь наше семейное гнездышко своим присутствием! И я ждала первый год нашей совместной жизни, так? Тебе ведь удобен был такой расклад, не правда ли?

Губы мужчины сузились в тонкую полоску.

— Такой расклад придумал не я один, — возразил он, чеканя каждое слово. — Мы вместе с тобой планировали нашу семейную жизнь!

Тон, которым это было сказано, и ледяной взгляд вызвали чувство, похожее на страх. Вот здесь бы переждать, перемолчать, остановиться, однако тормоза не сработали. Она горячо заговорила:

— Но когда наша семейная жизнь начала давать сбои, когда ты, приезжая из командировок, перестал заставать меня дома, ты предпочел отгородиться от меня, от моих чувств. Так, видимо, было тебе удобней. Дома ли я или нет, уже не имело значения. Ты мог прекрасно обходиться без меня! Просто отпала надобность в жене!

Адам вскочил со стула и, отшвырнув его от себя в сторону, выругался.

— Это самая безумная обвинительная речь, которую я когда-либо слышал. Уволь меня от этого! — произнес он с холодным презрением, после чего, резко повернувшись, стремительно вышел из комнаты.

Ну вот, опять она одна. И снова — щемящая пустота в груди.

Если разобраться, то действительно ей можно бросить упрек в том, что она так и не стала прилежной женой, всегда готовой услужить своему мужу. Впрочем, были времена, когда юная жена ощущала радость от тех забот, в которые погружалась, когда Адам возвращался из командировок. Она ждала его неделями, заполняя свободные дни учебой, чтением, первыми опытами в журналистике. В его отсутствие нужно было сделать как можно больше, чтобы освободиться от всяких дел к возвращению мужа.

Готовила для него еду по необыкновенным рецептам, украшала дом цветами, включала романтическую музыку, даже жгла благовония и капала духи на лампы в спальне.

Нередко случалось, что они, изголодавшись друг по другу, не успевали даже дойти до кровати…

А сейчас ей просто невыносимо вспоминать то время и прекрасные, безумные, страстные ночи, когда между ними царили согласие и любовь.

Все в прошлом. Но прошлое продолжает неотступно преследовать, как выяснилось, их обоих.

Из кабинета доносился легкий стук пишущей машинки. Человек снова работал — готовил свой доклад и… прятался от нее. Селма попыталась сделать глубокий вдох, но у нее получился всхлип. Как только вспомнит длинные, продолжительные телефонные гудки в их пустом нью-йоркском доме, так чувство неизъяснимой жалости к себе переполняет все ее существо.