Читать книгу "Леди и лорд - Сьюзен Джонсон"

— Небольшая.

— Точнее. — Хорошо знакомый с обычаями Приграничья, Джонни подсчитывал в уме, сколько нужно воинов для того, чтобы обеспечить безопасность Элизабет.

— Шестьдесят человек.

Весьма неплохо! Эта девушка явно понимала собственную ценность.

— Им можно доверять?

— Целиком и полностью.

Откинувшись на подушки, сложенные у него за спиной так, чтобы он мог сидеть в постели, Джонни резким, но грациозным движением схватил Элизабет и посадил к себе на руки.

— Похоже, ты абсолютно уверена в них. Но как ты можешь знать, что они и вправду преданы тебе?

Кровожадные родичи Хотчейна, как казалось Джонни, представляли для Элизабет серьезную опасность, а размеры состояния ставили ее в опасное положение.

— Они являлись моими личными телохранителями на протяжении восьми лет. Я верю им безгранично.

Успокоенный уверенностью Элизабет, Джонни подумал: «Шестьдесят головорезов из Ридсдейла — этого должно быть достаточно».

— Ты ведь знаешь, что сыновья Хотчейна сделают все, чтобы заграбастать твои деньги, — предупредил он.

— Списку тех, кто хотел бы освободить меня от моих денег, не видно конца, и первым в нем стоит мой собственный отец. Ты уверен, что в этом списке нет и тебя? — со смехом спросила Элизабет, поудобнее устраиваясь в его руках. Она никогда не чувствовала себя так уютно и надежно, как на коленях своего прекрасного врага.

— Я не беру денег у женщин, — спокойно парировал Джонни. — Не взял бы, даже если бы они мне понадобились, а такого быть не может.

— Богатый шотландец? Это наверняка большая редкость. — Элизабет по-прежнему подтрунивала над возлюбленным, чувствуя себя бесконечно счастливой.

— Да, нас всего несколько, но этим Шотландия обязана англичанам, которые в свое время навязали нам кабальные условия торговли, — сухо ответил Джонни.

— Извини, — спохватилась Элизабет. — Прости мне мою бестактность.

— Прощаю, — ответил он с улыбкой. — А теперь, если ты не возражаешь… Когда я обнимаю красивую женщину, то предпочитаю не вдаваться в политические дискуссии. — Он мягко потерся губами о щеку Элизабет и, согревая ее кожу своим дыханием, прошептал: — В нашем распоряжении еще целых десять минут…

— Как замечательно! — прошептала она в ответ, обвивая руками широкие плечи Джонни и нежно покусывая его нижнюю губу. — Но, честно говоря, меня теперь совершенно не интересует, волнуется ли обо мне мой отец.

8

Гарольд Годфри, как выяснилось, ничуть не волновался, поскольку Джонни Кэрру нужно было выкупить своего младшего брата. Куда же он денется! И тем не менее вооруженный отряд Кэрра прибыл к намеченному месту точно в назначенный срок.

В ожидании англичан на поле в Раундтри шотландцы выстроили своих коней в ряд. Пронизывающий северный бриз сулил скорый дождь, клочья тумана клубились по земле, порывы ветра швыряли их под брюхо лошадям, от недалекого озера к небу поднимался пар. Солнце было скрыто низкими облаками, которые принимали в себя его лучи, отчего казалось, что все огромное покрывало небосвода затянуто серебристой сеткой.

Элизабет и Джонни Кэрр расположились поодаль — метрах в десяти — от остальных всадников. Они ждали молча, поскольку все, что они могли сказать друг другу на прощание, уже было сказано ранним утром. В их душах поселилось одно и то же ощущение необратимой потери. Для них обоих, давно привыкших скрывать свои чувства, это было внове. Оба хотели только одного: чтобы отряд из Харботтла либо появился как можно скорее, либо не появлялся вообще.

Джонни оторвал взгляд от южной линии горизонта, откуда должны были появиться всадники Годфри, и посмотрел на Элизабет. Он чувствовал, как неудержимо его тянет к ней. Минуты неуловимо отлетали прочь, обращая в прошлое часы их любви и счастья. На Элизабет был шерстяной плащ цвета лаванды, и ее изумительное лицо, обрамленное капюшоном, розовело от холодного ветра, который трепал по ее щекам выбившиеся светлые локоны. Под глазами девушки залегли легкие тени, тонкая кожа побледнела от усталости.

— Прости, что я мучил тебя всю ночь, — пробормотал Джонни, мягко прикоснувшись к ее лежавшей на луке седла руке. Тисненая фиолетовая кожа ее перчатки выделялись ярким пятном. — Ты, должно быть, устала.

Ее улыбка, когда она повернулась к нему, светилась все той же чистой невинностью, которая с самого начала заворожила Джонни, и он чуть было не сказал: «Я никуда не отпущу тебя…» Это был мгновенный, но сильный порыв. Может, ему так и надо было поступить — укрыть Элизабет и, напав на отряд Годфри, отбить Робби. Однако Джонни не поддался искушению навсегда оставить у себя Элизабет, чтобы безраздельно владеть ею. Точно так же и она в этот момент сдерживала обуревавшие ее противоречивые чувства.

— Это приятная усталость, — просто ответила девушка, — и тебе не в чем извиняться.

Ее тон был настолько спокойным, как если бы она благодарила его за угощение.

Слова Элизабет окончательно вернули Джонни Кэрра на землю.

— В таком случае, — откликнулся он, — я приберегу остатки своей галантности до того момента, когда мы встретимся с твоим отцом. — Слушая эти слова, Элизабет подумала, что с такой очаровательной беспечностью может говорить только мужчина, за которым гоняются десятки хорошеньких женщин. — Чтобы не придушить его сразу, мне понадобятся все запасы вежливости, которую вбивали в меня мои воспитатели. — И недобрая усмешка, тронувшая его губы, убедила Элизабет: это не пустая угроза.

Ее ответная улыбка, однако, была обычной. Этот мужчина умел поднимать дух окружающих в любых, даже самых мрачных обстоятельствах. Наверное, секрет этого заключался в его обворожительной улыбке, решила она.

— Не волнуйся, твоему брату ничего не угрожает, — заверила она Джонни. — Отец твердо намерен наложить лапу на мое наследство и не станет рисковать.

— А с тобой — с тобой все будет в порядке? — В словах Джонни звучала неподдельная озабоченность. Он знал необузданный характер Гарольда Годфри.

— Мои деньги надежно укрыты. Хотчейн прекрасно знал, что представляет собой мой папаша.

— Стало быть, ты уверена в своей безопасности? — Он сам удивился тому, как тревожится за эту девушку. Женщины редко интересовали его, за исключением тех случаев, когда он немедленно хотел уложить ту или иную в постель.

— Мне уже не шестнадцать, — прошептала она.

Вздернув черную бровь и также понизив голос, Джонни откликнулся:

— С этим спорить не стану.

— От вас просто исходят волны сексуальности, милорд, — проворковала Элизабет, ощутив, как по ее жилам пронесся секундный порыв желания. Одетый в черную куртку, потертые замшевые штаны и сапоги наездника, с распущенными по плечам черными волосами, он действительно излучал мужественность, расслабив в седле свое стройное тело атлета.