Читать книгу "Враги народа - Александр Тамоников"

Ломовик смотрел на меня и Фадея обезумевшими глазами, и мои слова до него просто не доходили.

– Ну ладно, ладно, – я сделал к нему пару шагов. – Мы только поговорим… Только поговорим…

Он стоял на самом краю, раскачиваясь, нависая над бездной и возвращаясь обратно.

– Отойди от края, там опасно. Еще свалишься. Аркадий, ну не дури. Ничего тебе не будет.

В таких случаях главное трепаться без остановки. Нужно вернуть человеку хоть толику соображения. Чтобы страх за свою шкуру пересилил отчаяние и злобу. Чтобы пожить еще захотелось.

– От коровы хвост тебе, чекистская сволочь! – истошно заорал Ломовик. – Вас черти в аду жарить будут!

– Это когда будет. А пока…

– Выкуси! – взвизгнул он и резко дернулся назад.

Прямо в пропасть.

Удачно так приземлился. Как и хотел – на арматуру. Врач ему уже не понадобится. Теперь только похороны за государственный счет.

– Чего они такие несговорчивые? Как нас видят – один себе пулю в лоб. Другой яд на язык. Третий вон, как шашлык на шампур, – кивнул Воронов на тело, которые мы осматривали.

– Нас боятся, – произнес я мрачно. – Запугали мы их сильно. Предпочитают головой в пропасть.

– Это хорошо. Контра должна бояться.

«Да мы не только контру запугали», – горько усмехнулся я про себя, естественно, не озвучивая мысли вслух. Мне хватило проживания во внутренней тюрьме Лубянки…

Настроение у нас было не радужное. Только что обрубили ниточку к остальным членам террористической группы. И что теперь?

Вся надежда на Асмолова, с которым у меня завтра встреча на конспиративной квартире. Может, он из джентльменских соображений еще что-то значимое от нас утаил. На этот раз сей факт меня не разозлил бы, а, наоборот, приободрил…

Глава 5

Узнав о случившемся с Ломовым, Асмолов помрачнел:

– Итог, конечно, закономерный. Но прискорбный.

– Жалеете выродка и убийцу? – удивился я.

– Поверьте, он был человек незаурядный. Волевой. Талантливый. Умел зажечь сердца. Только ненависть победила в нем разум. Он мог бы строить, но взял на себя миссию разрушать. И, что хуже всего, ему это нравилось. Нравился сам факт разрушения, а не цель. Он стал психически неуравновешен.

– В общем, социально-опасный психопат.

– Скорее всего, да.

– Это психологическое и криминологическое эссе, несомненно, интересно для специалистов. Но меня волнует сейчас, где искать остальных членов группы.

Я изложил ему ситуацию, как она теперь представлялась. Толпа террористов где-то шатается, неизвестно что затевает.

– Полтора года прошло, – вздохнул монархист. – Чем они занимались? Кого вербовали? Не знаю. Тем более после того, как они убили Викентия.

– Петровского? Это который под поезд попал?

– Убили они его. Ломовик узнал, что Викентий информирует меня. Ну вот и… Жалко, он был чистый и искренний мальчик. Только нетерпеливый и порывистый. Ему казалось, что с Ломовым ему по пути.

– Вот его на путь, только железнодорожный, и уложили… Вы меня продолжаете удивлять. Ведь и об этом не сказали ни слова.

Монархист виновато развел руками.

– И вы ничего не знаете о новом составе организации?

– Нет. Викентий упоминал, что привлекли пару парней, какие-то Володя и Виктор. Но ничего о роде их деятельности, месте жительства он не знал. Обещал уточнить…

– И погиб. Почти год назад. Так что сведения сильно устаревшие.

– Думаю, да. За это время они могли и склад с оружием переместить в другое место.

– Вы знаете, где у них был склад?

– Точно не знаю. Какой-то брошенный конезавод в Луховицком районе Подмосковья.

– Где?

– Там какие-то барские владенья. Строения снесены, но подвалы остались. Там и обустроили хранилище. Подлякино какое-то, или по звучанию схожая деревня рядом.

– Общение с вами – это радость постоянных открытий. Которыми вы, по скромности своей, не считаете нужным делиться с нами. Чем еще порадуете?

– Больше ничего не знаю. На этот раз точно.

– Поверим на слово…

Конезавод мы нашли быстро. Есть в Москве люди, понимающие в лошадях и конезаводах. Так что нацелили нас точно – прямо в яблочко. Деревня, правда, оказалась не Подлякино, а Подлибино.

Организовали мы выезд на место. Нашли и разрушенный конезавод. И снесенные корпуса. И тщательно замаскированные подвалы. И оружие со взрывчаткой. А также следы того, что в склад лазили не так давно.

Значит, место посещаемое. Следовательно, засада там не помешает.

Пришел апрель. Резко потеплело. Снег окончательно растаял, уступив место непролазной грязи. Семь километров до ближайшей деревни. Условия для засады не лучшие. Ну так на то она и засада. А Фадей в этом деле знатный специалист – тут у меня к нему доверие полное.

В итоге организовал Фадей все на уровне. Теперь оставалось только ждать…

Глава 6

Радио звучало в кабинете, в унисон с пульсом мировой цивилизации. Апрель оказался богат на сногсшибательные события. Генерал Франко заявил об окончании Гражданской войны в Испании и установлении фашистской диктатуры… Италия оккупировала Албанию… Решения Восемнадцатого съезда в жизнь…

А вот интересно, скажут ли еще об одном судьбоносном факте, от которого вся моя организация в нервозном ожидании? 10 апреля арестован бывший нарком внутренних дел Ежов. Поговаривают, что ему вменяется не только антисоветская деятельность, но и мужеложство. Знал я, конечно, что это человек не слишком высоких моральных качеств. Но чтобы такое!

И вот теперь половина наркомата ликует – настрадались от железного наркома. А вторая половина приуныла, поскольку такие люди на дно в одиночку не уходят, а тянут следом свое окружение. А таковых осталось немало. Ну и под горячую руку кто-то непременно ни за что попадет – у нас без этого не обходится.

Сгущался за окнами вечер. Зеленый абажур лампы светил на покрытый зеленым сукном стол. И тоска на меня наваливалась тоже зеленая. Не из-за Ежова, понятно – тот получил свое, а я от него как бы пострадавший, так что мне ничего не угрожает. Больше беспокоило, что завтра докладывать Плужникову по террористам. А у нас главный фигурант мертв, двое неизвестно где, а остальные члены терроргруппы вообще неизвестны.

То есть террористическая контрреволюционная ячейка продолжает действовать. И если, узнав о гибели своего лидера, боевики ударятся в панику, то могут наворотить кровавых дел.

Мои раздумья были прерваны самым грубым образом. Дверь с треском распахнулась. Точнее, ее своим телом отворил субъект в мокром пальто и с обезумевшим взглядом. Руки его были сцеплены за спиной наручниками.