Читать книгу "Съедобная история человечества. Еда как она есть – от жертвоприношения до консервной банки - Том Стендейдж"

К тому времени, когда связь между торговлей специями и чумой была замечена, было слишком поздно. «В январе 1348 г. три галеры, движимые сильным ветром с востока, зараженные ужасной болезнью и загруженные различными специями и другими ценными товарами, встали в Генуе, – написал фламандский летописец. – Когда жители города узнали об этом и поняли, что приплывшие заразили других людей, то изгнали их из порта горящими стрелами; никто не осмеливался прикасаться к ним, и не было возможности торговать с ними, потому что если кто-то это делал, то немедленно умирал. Так они перемещались от порта к порту». Позже, в том же году, французский очевидец из Авиньона писал о генуэзских кораблях: «Люди не едят и даже не трогают специи, которые не хранились минимум год, так как боятся, что они прибыли в последнее время… ибо было много раз замечено, что те, кто ел новые специи… внезапно заболевал».

Относительная важность различных сухопутных и морских маршрутов между Европой и Востоком варьировалась в зависимости от геополитической ситуации в Центральной Азии. Политическое объединение огромных территорий в Монгольскую империю, которая охватывала большую часть Северной Евразии – от Венгрии на западе до Кореи на востоке, – сделало сухопутную торговлю намного безопаснее, в результате соответственно увеличились ее объемы. Пословица XIII в. гласила, что девушка может пройти всю Монгольскую империю с горшком золота на голове, и к ней никто не пристанет. Появление христианских владений в Леванте во время Крестовых походов дало возможность найти другие точки для ввоза товаров, идущих по суше вдоль Шелкового пути или от Персидского залива. В то же время распад Монгольской империи в начале XIV в. привел к изменению баланса в пользу маршрута по Красному морю, который теперь контролировался мусульманской династией мамлюков. В течение XV в. в Европе росло беспокойство по поводу монопольного мусульманского контроля над торговлей с Востоком. В 1400 г. около 80 % этой торговли было в руках мусульман. Их европейские дистрибьюторы – венецианцы были на пике своего влияния. Венеция осваивала около 500 тонн специй в год, около 60 % из которых был перец. Груз только на одном венецианском корабле стоил столько, сколько весь королевский налог. Разные папы римские пытались запретить торговлю с мусульманским миром, но венецианцы либо игнорировали их, либо покупали специальные разрешения, чтобы продолжать вести дела, как обычно. Между тем Генуя находилась в упадке. Ее черноморские владения были под давлением Османской империи, растущей мусульманской державы, которая активно отъедала куски от быстро сокращающейся Византийской империи. И между 1410 и 1414 гг. произошел внезапный скачок цен на специи – в Англии цена на перец выросла в восемь раз, что мучительно напомнило всем, насколько они зависели от своих поставщиков. (Причиной этого была, вероятно, деятельность Чжэн Хэ, чье неожиданное прибытие на западное побережье Индии нарушило обычные модели спроса и предложения и сдвинуло установившиеся цены.) Все это создавало необходимость найти новый путь в обход «мусульманского занавеса» и установить прямые торговые связи с Востоком.

Падение Константинополя в 1453 г. иногда представляют как событие, определившее начало европейской эпохи Великих географических открытий. Однако в серии событий это было не более чем самое заметное, которое, наконец, полностью перекрыло сухопутный путь на Восток. К 1451 г. османские турки уже завоевали Грецию и большую часть Западной Турции и считали Константинополь последним к тому времени значительным остатком старой Византийской империи, «костью в горле Аллаха». Как только он пал, они наложили огромные пошлины на суда, заходившие и покидавшие Черное море, а затем продолжили завоевание генуэзских портов на его побережье, включая Кафу, которая сдалась в 1475 г. Между тем мусульманские конкуренты османов – мамлюки воспользовались возможностью поднять тарифы на специи, проходящие через Александрию, в результате чего цены в Европе во второй половине XV в. стали неуклонно увеличиваться. Так что это было не просто падение одного города. Это было своего рода крещендо усиления мусульманской монополии на торговлю специями, что побудило Европу искать новые морские пути на Восток.

6

Семена империи

После 1500 г. в Каликуте нельзя было найти перца, который не был бы красным от крови.

Вольтер, 1756 г.

«Я верю, что нашел ревень и корицу»

В июне 1474 г. Паоло Тосканелли, выдающийся итальянский астроном и космограф, обратился с письмом к португальскому двору, находившемуся в Лиссабоне, с изложением необычной теории. Он был уверен, что самый быстрый путь из Европы в Индию, в «землю специй», – движение на запад, а не на юг и восток вокруг Африки. «И не удивляйтесь, когда я говорю, что специи растут в землях к западу, хотя мы обычно говорим на востоке», – писал он. Тосканелли изложил сведения о богатствах Востока, в значительной степени заимствуя описания Марко Поло, и включил в свое послание навигационную карту, указывающую острова Сипанго (Япония) и Антилия в Атлантическом океане на пути в Катай (Китай). Расстояние до них он оценил в 6500 миль к западу Европы. «Эта страна богаче любой другой, еще не обнаруженной, и может принести большую прибыль и много ценных вещей, золото и серебро, драгоценные камни и всевозможные специи в больших количествах», – утверждал он. Португальский двор проигнорировал совет Тосканелли, но о нем услышал генуэзский моряк Христофор Колумб, живший в то время в Лиссабоне. Более того, он получил копию письма, возможно, от самого Тосканелли.

Колумб, как и Тосканелли, был убежден, что плавание на запад было самым быстрым маршрутом в Индию. Он потратил годы на выполнение расчетов, составление карт, на сбор материалов, которые бы поддержали эту идею. В своей работе он опирался на выводы таких авторитетов, как Птолемей и Страбон, а вдохновение черпал у французского ученого XIV в. Пьера д’Айли, чье «Описание мира» подтверждало, что для путешествия из Испании в Индию, если плыть на запад, потребуется всего несколько дней. Дополнительный вес теории Колумба придавала поддержка Тосканелли, одного из самых уважаемых космографов своего времени.

Опираясь на расчеты Птолемея, который переоценил размер Евразии и, напротив, недооценил окружность Земли, а также пользуясь расчетами других авторитетов, Колумб пришел к выводу, что Земля была еще меньше, а Евразия даже больше, чем предполагал Птолемей, а значит, и размеры океана были завышены. Оценку окружности Земли он заимствовал у Аль-Фергани, мусульманского географа. Однако он не учел разницу между арабскими и римскими милями и в итоге получил результат на 25 % меньше реального. Затем он использовал очень завышенные данные о размере Евразии Марина Тирского (древнегреческий географ, картограф и математик; считается основателем математической картографии. – Прим. перев.). Кроме того, он воспользовался отчетами Марко Поло о Сипанго (Япония), где сообщалось, что это большой остров размером в сотни миль у восточного побережья Китая. Это еще сократило длину морского пути, который ему нужно было преодолеть. По расчетам Колумба, расстояние от Канарских островов (у западного побережья Африки) до Японии составляло чуть более двух тысяч миль, то есть менее четверти истинного расстояния.