Читать книгу "Дикий горный тимьян - Розамунда Пилчер"

Так, благость и милость

Да сопровождают меня во все дни жизни моей,

И пребуду я в доме Господнем многие дни.

Он закрыл Псалтырь, склонил голову, получая благословение, поднял со скамьи лежавшие рядом водительские перчатки и старую твидовую шапку, застегнул пальто, обмотал шею шарфом и двинулся к выходу по главному проходу.

— Добрый день, сэр. — Атмосфера в этой церкви была самая дружеская. Люди общались между собой в полный голос. Не было здесь перешептываний, будто в соседней комнате лежит умирающий.

— Ужасная погода. Здравствуйте, полковник Данбит. Как там у вас на дорогах?

— Молодец, Джок, проделать весь этот путь к церкви в такую погоду — это просто подвиг.

Последние слова за спиной Джока произнес сам пастор, нагнавший его в проходе. Преподобный Кристи был человеком могучего телосложения с плечами, как у игрока в регби. И все-таки Джок на полголовы выше его.

— Я боялся, что в церкви народу будет негусто. Рад, что добрался, хотя и было это нелегко, — сказал Джок.

— А я думал, что вы там, в Бенхойле, оказались отрезанными от мира.

— Телефон, и правда, молчит. Должно быть, где-то внизу повреждена линия. Но мне удалось доехать, спасибо «лендроверу».

— Холодный выдался день. Не зайдете ко мне? Пропустим по бокалу хереса прежде чем вы отправитесь в обратный путь.

Его глаза лучились добротой. Он был хороший человек, и жена у него была милой и простодушной. Джок на минуту представил себе гостиную в доме пастора, кресло, которое для него придвинут поближе к жарко пылающему камину, аппетитный запах жарящегося воскресного барашка. Чета Кристи всегда жила в свое удовольствие. Он подумал о темном сладком согревающем хересе, о радушной миссис Кристи и чуть было не принял приглашение. Но все-таки устоял.

— Нет, — сказал он, — лучше вернусь пораньше, пока погода окончательно не испортилась. И Эллен ждет. К тому же не хотелось бы, чтобы констебль нашел меня в сугробе замерзшим и с запахом алкоголя.

— Ну, что ж, вполне вас понимаю. — За добрым выражением лица и оживленными интонациями скрывалась озабоченность. Пастору больно было видеть утром Джока, одиноко сидевшего на своей скамье. Большая часть прихожан по какой-то причине теснилась ближе к выходу, а Джок, подобно изгою, оказался в грустном одиночестве.

Он выглядел стариком. Впервые мистер Кристи отметил про себя, как сильно Джок сдал за последнее время. Слишком худ, слишком высок, в твидовом костюме, висевшем на его тщедушном теле, как на вешалке, с припухшими и покрасневшими от холода руками. Ворот рубашки отставал от шеи, во всех движениях ощущалась неуверенность, даже в том, как он ощупью искал Псалтырь и фунтовую банкноту, которую, как обычно, бросил в урну для пожертвований.

Джок Данбит, владелец Бенхойла. Сколько ему? Шестьдесят восемь, шестьдесят девять? По нынешним временам, не так уж и стар. По крайней мере, для наших краев, где люди доживают до восьмидесяти и остаются бодрыми и энергичными, продолжая активно вскапывать свои огороды, держать кур и захаживать вечером в деревенский трактир, чтобы опрокинуть стаканчик. Но в сентябре прошлого года у Джока случился сердечный приступ, и с тех пор он стал явно сдавать. Чем же ему помочь? Если бы он был простым фермером, мистер Кристи наведывался бы к нему, угощал бы булочками, испеченными миссис Кристи, наконец, предложил бы нарезать щепы для растопки, но Джок не был рядовым фермером. Он был подполковник Джон Ретбон Данбит, потомок камеронских горцев, владелец Бенхойла, мировой судья. Он был горд, но не беден. Он был стар и одинок, но не беден. Напротив, он был всеми уважаемым человеком, имеющим большой дом, фермерское хозяйство, около двенадцати тысяч акров земель на холмах, более тысячи овец, немного пахотных земель, немного охотничьих угодий, немного мест для занятия рыболовством. Во всех отношениях завидная собственность. И если большой дом постепенно приходит в упадок, а воротничок на его рубашке потерт, это не значит, что он беден. Это означает, что он схоронил жену, что у него нет детей, что старая Эллен Тарбат, ухаживающая за Джоком и его братом Родди, уже не справляется с хозяйством.

И в какой-то момент на глазах у всех старик начал сдавать.

Мистер Кристи пытался подобрать нужные слова для продолжения беседы. Вопрос о самочувствии домашних, как правило, вызывал живой отклик у собеседника, но не в этом случае, потому что у Джока не было семьи. Один только Родди. «Хоть о нем спросить, в бурю любая гавань хороша», — подумал пастор.

— А что ваш брат? В целости и сохранности?

Джок ответил с искоркой юмора:

— Вы говорите о нем, как о банке сельди. Думаю, у него все в порядке. Мы не так часто видимся. Живем каждый сам по себе. Родди — в своем доме, я — в своем. — Он кашлянул. — Встречаемся по воскресеньям за обедом.

Интересно, подумал мистер Кристи, о чем же они беседуют? Он никогда не встречал таких разных братьев: один такой замкнутый, другой такой общительный. Родди — писатель, творческая личность, хороший рассказчик. Книги, которые он написал почти двадцать лет назад, до сих пор переиздаются. Недорогие издания в бумажной обложке всегда можно найти в книжных киосках на вокзале и даже на прилавках самых заштатных, провинциальных магазинчиков. В краткой аннотации на последней странице обложки под фотографией Родди тридцатилетней давности можно прочитать: «Классика. Глоток свежего воздуха. Родди Данбит знает свою Шотландию и мастерски описывает ее на страницах этой книги».

Родди посещал церковь только на Рождество и на Пасху или по поводу чьих-либо похорон. Но чем это объяснялось: внутренними ли убеждениями или природной леностью, пастору было неведомо. Родди и в деревне появлялся нечасто. Покупки для него делала жена пастуха Джесс Гатри. «Как поживает мистер Родди?» — спрашивает бывало у Джесс зеленщик, ставя две бутылки виски «Деварс» рядом с картонными пакетами с зеленью. Джесс, отводя глаза от бутылок, уклончиво отвечает: «Не так уж плохо», что можно было истолковать как угодно.

— Он над чем-нибудь сейчас работает? — спросил мистер Кристи.

— Что-то говорил о статье для «Обозрения». Вообще-то… я просто не в курсе. — Джок провел нетвердой рукой по затылку, приглаживая редеющие седые волосы. — Он редко рассказывает о своей работе.

Другой бы после этих слов прекратил расспросы, но мистер Кристи не сдался и спросил о третьем брате семьи Данбитов:

— А как поживает Чарли?

— На Рождество я получил от него письмо, где он сообщал, что они с Сьюзан отдыхают на горном курорте в Аспене. Это в штате Колорадо, как вам известно, — добавил он вежливо, будто мистер Кристи мог и не знать.

— И Джон с ними?

Возникла небольшая пауза. Джок откинул голову назад. Его выцветшие, слегка слезящиеся от холода глаза уставились в какую-то далекую невидимую точку поверх головы пастора.

— Джон больше не работает в Нью-Йорке. Его перевели в лондонское отделение банка. Теперь он работает там. Уже больше шести месяцев.