Читать книгу "На краю бездны - Бернар Миньер"

– Ладно, – сказал, вставая с кресла, Лестер. – Теперь я оставлю тебя с DEUS’ом один на один. Думаю, вам есть что сказать друг другу… Для начала DEUS’у надо задать тебе несколько вопросов. А по ходу вашего общения он пополнит свою базу данных. – Обвел рукой помещение. – Кабина снабжена звукоизоляцией, чтобы не мешать работать тем, кто находится рядом, и не сбивать их с толку. DEUS появится на твоем планшете, когда ты сможешь работать с ним в условиях реальной обстановки и реальных шумов, но первые шаги обучения лучше сделать здесь.

Мойра вдруг напряглась, словно ей действительно предстояло встретиться с незнакомым человеком, который должен составить о ней определенное суждение, и пальцы ее инстинктивно вцепились в подлокотники кресла.

– Мойра, давайте поговорим о вашей матери, – предложил DEUS, когда Лестер вышел из комнаты.

* * *

Воспоминание. Мать, одетая в бледно-розовый топик с резинкой по талии, в брюки из сурового полотна, с молнией внизу, и розовые босоножки на высоком каблуке. Почему этот образ так врезался ей в память, несмотря на то, что Мойра никогда не видела мать в этой одежде? Она запомнила не облик, а слова, ее рассказ… У мамы в ушах покачивались длинные креольские серьги, и Мойре она, без сомнения, казалась красивой. Очень красивой. В этот вечер мама отправилась в частную гостиницу, скрытую за пыльной листвой платанов на авеню Жорж-Мандель. Железная ограда гостиницы была выкрашена в зеленый цвет, а внутри теснились настоящие бамбуковые джунгли. На этой патрицианской артерии города стояли каменные дома с коваными железными балконами, приземистые и тяжеловесные, как швейцарские банкиры.

В такой теплый майский вечер хотелось выйти на улицу, дурачиться, смеяться. Так рассказывала ей мама.

– Ты была зачата в тот день, – говорила она. – И я была такая красивая, такая красивая…

Такой Мойра ее и увидела. Элегантную высокую женщину с решительным шагом.

Женщину, на которую оборачивались все мужчины.

Она тогда толкнула дверь, что-то сказала по переговорному устройству и исчезла в доме. Дом ее проглотил, а через несколько часов выплюнул уже совсем другую женщину – Властительницу Сердец…

* * *

– О моей матери? – сказала она. – А что вы хотите узнать?

– Все, – ответил DEUS. – Я хочу знать ваши детские воспоминания. От детства нельзя избавиться, Мойра.

О да, тут он прав. От детства нельзя избавиться.

12

19.30. Прогремел гром, и начался проливной дождь. На улице бушевала гроза, погода взбесилась, вернулась поистине летняя сырость, снова пошли потасовки с поножовщиной, опять гангстеры из «Во-Шин-Во» выясняли отношения с ребятами из «14К»[24]. В туалетах ошивались малолетние проститутки; любители поиграть просаживали последние деньги, поставив на какую-нибудь клячу, которая посреди заезда вдруг решала, что она устала и дальше бежать по кругу ей влом. Полиция совершала рейды под кодовыми названиями «Голдлюстер» и «Тандерболт-18»[25]; в глубине бесконечных коридоров, где ползали тараканы размером с кулак и проводились «сеансы массажа ступней». Участились передозы темного героина, смешанного с водой и лимонным соком, того самого сверхчистого героина, что вырабатывали из сырья с маковых плантаций Золотого Треугольника. Температура воздуха ползла вверх, влажность била все рекорды, кровь бурлила и жаждала рискованных подвигов. В общем, полиции было чем заняться…

Но то, что возникло перед глазами Чаня в тот вечер, выходило за рамки всех обычных преступлений, каждое лето совершавшихся в бетонных джунглях. Он смотрел, и его трясло в этом жарком пекле, трясло от бесчеловечной жестокости, которую представить себе невозможно.

В тот жаркий летний вечер Чань выключил отчаянно тарахтевший кондиционер, и его легкая рубашка сразу прилипла к спине. Он поднес к губам стакан с водой (вода хорошо действует на мозг) и запил парой глотков таблетку парацетамола. А потом опять склонился над лежавшими на столе документами.

Его кабинет представлял собой клетушку два метра на четыре, где умещались компьютер, стол со стулом и два кляссера, а окно наполовину загораживал кондиционер. Еще там обитало какое-то высохшее комнатное растение. Конечно, Чаню хотелось бы иметь совсем другой кабинет. Он принадлежал к амбициозному поколению молодых следователей, увлеченных новыми технологиями, жадных до успехов и самореализации, одержимых желанием учиться и добиться ответственных постов. Как большинство сыщиков его возраста, Чань стремился постоянно повышать квалификацию. В декабре 2017-го он прошел курс сертификации по информатике и вычислительной технике. Его выдвинули для продолжения образования за границей: он прослушал курс осмотра места преступления в Международной академии сил правопорядка в Бангкоке и курс по программе усовершенствования следователей, организованный Академией криминальной полиции Лондона.

Молодой инспектор с огромным пиететом относился к старшему поколению, как и было положено по традиции, но прекрасно понимал, что сегодня нужно сражаться другим оружием, другими методами и оперировать другими понятиями. Настало время реформ. Ведь полиция Гонконга – ведомство устаревшее, непомерно раздутое, некий калейдоскоп разных служб, которые погрязли в междоусобных войнах за бюджетные средства. Кроме того, в последние годы она утратила доверие населения. Слишком много скандалов и нарушений, да еще и лоббирование со стороны китайского соседа, все более и более заметное…

Чань не желал иметь ничего общего с надоедливым соседом и до недавнего времени каждый год 1 июля принимал участие в манифестации. Но сейчас, если он хотел подняться по служебной лестнице, приходилось держаться скромнее и кое-что изменить в самом себе. Впрочем, это касалось всех его ровесников. И вот теперь у него просматривается возможность ускорить карьеру. А может, наоборот, разрушить ее…

Уже стемнело, и над окном инспектора Мо По Чаня повисло ярко-оранжевое гало ночного города, как шкура зебры, перерезанное темными полосами дождя. От усталости у инспектора покраснели глаза, а на лице читались отвращение и полный упадок сил. Перед ним лежали рапорты и отчеты следствия по делу, которым сейчас занималась половина его бригады. Три убийства. Три молодые женщины в возрасте от двадцати шести до тридцати двух лет были убиты в течение нескольких месяцев, точнее, девятнадцати. Перед смертью их насиловали и мучили с неслыханной жестокостью, превосходившей всякое понимание; по крайней мере, Чань такого не видел. И такого не видел ни один из следователей криминальной полиции Гонконга. Инспектор целый день просидел, дотошно изучая каждую опись, каждый мейл, которыми обменивались разные службы. Потом, уже часов в шесть вечера, отправил несколько запросов, один из них – в полицейский участок Цимь-Ша-Цюй, по последнему адресу Керри Лоу, девушки, покончившей с собой. Она жила совсем неподалеку, на Нанкин-стрит.