Читать книгу "Как научиться учиться - Ульрих Бозер"

Знания — главный строительный материал учения. Это кирпичи и цемент, из которых складывается понимание, фактор, который лучше многих других позволяет предсказать результат учения. Примеров, иллюстрирующих эту идею, множество. Умение делить в столбик помогает осваивать алгебру. Знания о строительстве способствуют пониманию архитектуры. Если вам известны основные факты о Гражданской войне в США, вы лучше поймете, почему Юг пытался отделиться.

Все дело в том, что для хранения полученного опыта в долговременной памяти наш мозг создает ментальные шаблоны. Точнее, он «присоединяет» новую информацию к существующей, используя старые знания, чтобы помочь нам найти смысл в новых. После того как информация поступила в кратковременную память, она переходит в долговременную, где и остается, занимая свое место в более широком контексте понимания.

Эта особенность нашего разума может помочь нам в учебе. Допустим, вы хотите запомнить число 1945. Один из способов — связать его с годом окончания Второй мировой войны. Число 1945 добавится к определенной информации, уже хранящейся в вашей долговременной памяти.

Еще пример: имена дочерей моего босса — Кьера, Беатрис и Пенни. Мне будет проще запомнить их, если я свяжу их с чем-то хорошо для меня известным, присоединю к какой-то группе данных из долговременной памяти. В данном случае я могу подумать о баскетбольных командах — Knicks, Bulls и Pistons — и запомнить имена по первым буквам этих команд.

Или возьмем классический мнемонический прием для запоминания порядка планет в Солнечной системе: «Мама Варит Земляничный Морс, а Юный Сын Уже Не Плачет» (Меркурий, Венера, Земля и т. д.). Мнемоника очень эффективна как инструмент обучения именно благодаря природе долговременной памяти — она присоединяет новые знания к старым, даже если это просто фраза про маму и сына.

Однако это еще не все, что касается знаний и долговременной памяти. Оказывается, факты — это не просто некая форма интеллектуального топлива для наших мыслящих моторов. Уиллингем предполагает, что участки мозга, ответственные за знания и размышления, тесно переплетены. Содержание и сознание поддерживают друг друга внутри наших нейронных структур. «Память — это осадок мысли», — говорит Уиллингем.

Говорят, «деньги — к деньгам», но получается, что также можно сказать «знания — к знаниям». Если у нас имеется определенный набор знаний, их гораздо легче дополнить новыми. Иными словами, если вы хотите больше узнать о статистике, главное, что вам нужно знать, — это статистика. Если вы хотите усовершенствовать свой испанский, желательно, чтобы вы им уже владели.

Столь же верно и обратное: если вы вообще не знаете испанского, начните с изучения азов — например, с часто используемых слов, таких как hombre и cuarto. Если вы начинаете учиться играть на гитаре, запомните сперва основные аккорды.

Для каждого отдельного человека учение должно начинаться с четкого понимания того, какими базовыми знаниями ему следует обладать, чтобы далее совершенствоваться в выбранной области. Иногда это очевидно. Нелегко научиться прыжкам в воду, если вы не умеете плавать. Но в большинстве случаев определить необходимую базу бывает сложнее. Поэтому спросите себя: «Какими навыками я хочу овладеть? Есть ли в данной области некие базовые понятия, с которыми я в первую очередь должен познакомиться?»

В этом смысле знание — действительно сила. Понимание фактов позволяет более эффективно овладеть мастерством. Хороший пример — скорочтение{10}. Доказательств того, что этот метод действительно работает, крайне мало. Очень немногие специалисты в него верят. Но в любом случае результат оказывается гораздо лучше, если у вас есть некоторое представление о том, что вы читаете. Если вы понимаете, о чем идет речь, то сможете усвоить информацию из текста с гораздо большей скоростью.

Так что содержание не просто правит всем. Содержание — это и есть учение.

Думая об учебе, мы часто представляем себе нечто статичное: овладели навыком — и все. Но природа учения — обретения мастерства — динамична. Чтобы стать в чем-то специалистом, нужно постоянно выходить за рамки своих навыков. Говоря коротко, в учении нет зоны комфорта.

Во время моего первого визита в Виндзор-Хиллз — балтиморскую школу, включившуюся в программу «Успех для всех», — мы с исследователем Бобом Слэйвином зашли в класс, где ученики распределялись по группам в зависимости от их успехов. Мое внимание тут же привлек мальчик по имени Нассир. Этот коренастый пятиклассник в форменной школьной толстовке учился вместе со второклассниками, многие из которых едва доставали ему до груди. Он казался великаном среди малышей.

Большую часть утра Нассир просидел на заднем ряду, примостившись на маленьком стульчике. Несмотря на разницу в росте и возрасте, он проходил тот же материал, что и другие дети. Учитель разбирал с ними фонетические правила произношения сочетания букв «ur». Позже Нассир подсел к другому мальчику, и они стали вместе писать слово «fur» на маленькой белой доске.

Принцип объединения школьников в учебные группы, который используется в программе «Успех для всех», позволяет сделать обучение более адресным. Он был изобретен еще в 1950-х годах. Объединяя учеников не по возрасту или соответствию формальному классу, а по реальному уровню знаний и достигнутым успехам, учитель может давать каждому более целенаправленные инструкции. Подобный персонализированный подход очень помогает в обучении таких ребят, как Нассир.

В школах программы «Успех для всех» перегруппировки происходят каждое утро. Ровно в девять часов все ученики начальных классов расходятся по разным учебным кабинетам, в зависимости от того, насколько хорошо они умеют читать. Нассир перешел из кабинета, где обучались пятиклассники, туда, где учатся преимущественно второклассники, чтобы получить инструкции, более подходящие для его уровня. Затем, после 90 минут чтения, он получил возможность вернуться обратно.

У перегруппировки есть свои проблемы. Ученики постарше часто стыдятся идти в один класс с малышами. Но при всем при том подход работает и оправдывает себя. Учитывая проблемы Нассира, очевидно, что он бы сильно «плавал», если бы ходил на уроки английского вместе со своими сверстниками из пятого класса. Он слишком сильно отстал от них, чтобы работать на том же уровне, и в этом случае оказался бы просто потерян с академической точки зрения.

Перегруппировка основывается на одном из следствий «эффекта знания»: чтобы мы могли усвоить новые знания и навыки, они должны быть нам, как говорится, по плечу. Иначе говоря, они не должны намного превосходить уже имеющийся у нас уровень — в противном случае мы только запутаемся и ничего не поймем. При этом они не должны быть и слишком простыми — так мы не научимся вообще ничему. Следовательно, область изучения и освоения должна каждый раз немного выходить за пределы того, что мы уже знаем или умеем.

Однажды я посетил психолога Джанет Меткаф в ее кабинете в Колумбийском университете, чтобы более подробно познакомиться с этой идеей. За многие годы Меткаф провела сотни исследований на студентах и пришла к выводу, что большинству из нас не под силу самостоятельно определить, чему нам следует учиться. Ее работы показывают, что, пытаясь овладеть чем-то новым, люди, как правило, нацеливаются «либо на то, что им уже известно, либо на то, что для них слишком сложно».