Читать книгу "Пилот ракетоносца. Выбор курса - Макс Мах"

— Так это он тебя вытащил? — Кажется, Анна начинала кое-что понимать.

— Не только он, но Север действительно дал отмашку. И тут вот в чем дело.

Эрик замолчал, соображая, каким образом рассказать о подоплеке событий, не раскрывая военной тайны, хранить которую он обязался, подписав много очень серьезных бумаг.

— Анна, какой у тебя допуск?

— Допуск?

Похоже, ему удавалось удивлять ее раз за разом.

— Это важно?

— Да, — подтвердил Эрик.

— Тогда смотри, — и Анна протянула ему руку с браслетом идентификатора.

Эрик посмотрел. У нее был высокий допуск, но все равно недостаточный.

— Скажем так, — Эрик достал портсигар — маленький, кожаный, на три сигареты и зажигалку — и повертел его в пальцах, раздумывая над тем, закурить или нет. — Есть секретные технические средства управления космическими аппаратами. Научиться ими пользоваться можно, только если организм позволяет. Нервная система на самом деле. У меня она позволяет, ну, или позволяла, если быть точным. Для ракетоносцев самое то. Плюс быстрая реакция, и думаю я тоже быстро. Оттого Север меня и двинул, но без законченного образования, кроме мичмана, ничего не получалось. А во время боя за Фронтир я еще кое-какой техникой воспользовался. Она и вовсе страшно секретная, но без нее фиг бы справился. Понимаешь?

— Начинаю понимать, — кивнула Анна. — Император увидел ту запись…

— Судя по всему, так все и произошло, — Эрик все-таки закурил, надеясь, что не вызовет этим новый приступ головокружения. — Он вызвал меня к себе в день вручения высших наград. Думаю, до последнего момента не был уверен, стоит ли меня награждать чем-то еще. Во всяком случае, мне так кажется. Но потом решил все-таки в мою пользу, и я в один день стал и кавалером, и лейтенантом, поскольку статус «Звезды и Меча» это предусматривает. Но что бы ты ни думала, я после этого год учился на курсах переподготовки и получил направление в училище. И вот только там меня нашла Вера. Так что старший Мельник ко всему этому отношения не имеет.

Тут Эрик несколько покривил душой. Как раз к нынешним его должности и званию Мельник имел, судя по всему, самое прямое отношение, но вот рассказывать об этом Анне он счел излишним.

— Что произошло на Парацельсе? — каким-то уж очень неуверенным, нехарактерным для нее голосом спросила Анна.

— Я был резервистом, как и все мы… Ты ведь тоже?

— Я всего лишь артиллерийский офицер, — пожала плечами девушка. — Командовала орудийной башней… Я была там, Эрик… в системе Парацельса… На крейсере «Жуайёз»[39]…

— Ну, а я был на носителе «Буцефал» в составе 93-й тяжелой штурмовой бригады, — кивнул Эрик. — Командовал головным ракетоносцем типа «Кабир» и возил комбрига. Когда совершили переход, сразу оказались под огнем… В общем, комбриг Бём погиб в первые минуты боя. Выбора не было. Связь со всеми была только у меня, тактик тоже сидел в «кабире»…

— Пункт один-семь регламента?

— Ну, ты сама все понимаешь.

— Вы спасли крейсер Моргенштерна.

— Не без этого… Но по ходу дела… В общем, так, Анна. Это все страшно секретные сведения. Есть такая нейрохимия… Даже я со своей нервной системой без этой гадости делать некоторые вещи с новой техникой не могу. А надо было…

Неожиданно вспомнилось, как это было. В деталях. Во всех гадских подробностях.

— Эрик, не молчи!

— Эта штука плохо выводится из организма, — вернулся к разговору Эрик, — но без нее никак. В обычной ситуации принимать ее разрешено всего один раз. Но у нас была нештатная ситуация… То есть… Ну, если честно, я считал, что все равно из атаки не выйдем, и принял второй раз… А там еще две раны… Обезболивающие, антисептики, клей… Пока добрался до «Аскалона», пока нашел Веру… Был вроде бы ничего. Даже поспал сколько-то, а на следующий день так скрутило…

— Извини, я не знала.

— Никто не знает, — криво усмехнулся Эрик. — Даже Вера не знает всех подробностей. Эскулапы знают, Моргенштерн… Может быть, еще кто-то. Ну, вот теперь и ты кое-что знаешь…

— Но… Я слышала, что во время вторжения…

— Во время вторжения я просто оказался не в том месте в неподходящее время… Я служил в отделе главного инспектора-контролера восьмой эскадры. В тот момент мы были на ударном крейсере «Акинак».

— Отчет утверждает, что ты возглавил вторую пару пилотов…

— И чуть не помер от… Ну, это неважно. Секретная техника.

— Но как ты решился?

— Думаешь, у меня был выбор?

— Думаю, нет.

— Ну, вот ты и сама сказала.

— Извини.

— За что? — не понял Эрик.

— За Ги и за Роберта, и за себя…

— Да нет, — отмахнулся Эрик. — Если подумать…

— Не о чем тут думать! — остановила его Анна. — Андрей и Вера не ниже нас стоят, но они повели себя, как люди, а мы…

— Не ты, — улыбнулся Эрик. — Ты обеспечила мне год спокойной жизни в Академии…

И в самом деле, она ни разу не сделала ему ничего плохого. Напротив, она пришла ему на помощь, когда это было нужно, и относилась к нему скорее по-дружески, чем наоборот. Не зря же он в нее чуть не влюбился.

— Все, проехали! — поднял он руку, прекращая дальнейшую дискуссию. — Если это возможно, я хотел бы быть твоим другом.

— Эрик, почему, когда речь идет о Вере или Андрее, ты не спрашиваешь их, возможна ли между вами дружба, а меня спрашиваешь, — покачала она головой. — Возможно, ты этого не понимаешь, но адмирал Мельник и по происхождению, и по положению ничем не уступает моему отцу.

— Кстати, что с твоим отцом? — спросил Эрик, вспомнив озадачившее его представление.

— Почему ты спрашиваешь? — Похоже, Анна его просто не поняла.

— Клингер назвал тебя княгиней, — объяснил Эрик свое недоумение.

— Ах, вот ты, о чем! — сообразила Анна. — На самом деле все просто. Пока я не замужем, отец имеет право делегировать мне свой титул. Таковы правила во всех великих домах империи. А Клингеру срочно потребовался кто-нибудь из старых аристократов. Император решил, что на эту роль я подхожу лучше других. Лейтенант, женщина… И потом наша семья в родстве с правящим домом Гёрза. Сестра моей бабушки — мать нынешней правящей княгини Гёрза — Теодоры.

— Вот оно как, — кивнул Эрик. — Замысловато.

— Так что, — спросила Анна через мгновение, — будем дружить?

— Друзья, — согласился Эрик, чувствуя, как отпускает его напряжение. Все-таки всегда приятно убедиться, что человек лучше, чем ты о нем думал. В эту сторону ошибаться незазорно.