Читать книгу "Кризис самоопределения - Бен Элтон"

Родни видел, что Лоррейн встревожена. В новом многоканальном пространстве и одной-то скучной секунды себе не позволишь. Никакой зрительской лояльности не осталось, даже у такой всеми любимой знаменитости, как Лоррейн. Урони мячик хоть на миг – и все уже сбежали на “Канал покупок”. Пора вмешаться. Пора спасти это интервью.

– Думаю, Крессида пытается сказать вот что, Лоррейн, – встрял Родни, – и я ей очень благодарен за то, что она открыла вот этому конкретному белому мужчине-гетеросексуалу глаза, – что, подобно закону Алана Тьюринга, который совершенно справедливо и уместно амнистирует всех гомосексуалов в истории, подвергшихся уголовному преследованию[47], подобно призывам к соответствующей амнистии для наших чудесных, героических, ярых суфражисток, пришло время сказать: “Да! Ну хорошо! Давайте же! Амнистии – это здорово, конечно, а что же с карой?” – если мы решили отдать должное и почтить этих невинных, считавшихся преступниками. Не самое ли время применить всю силу закона против тех преступников, кого когда-то считали невинными?

Родни предполагал, что Лоррейн будет ему благодарна за эту успешную перезагрузку интервью усилиями его сочной харизмы. Но если и так, она своей благодарности не выказала. Более того, она тут же вновь обратилась к Крессиде Бейнз. Очередной пример удушающей политической корректности: вести беседу с женщиной, даже если мужчина совершенно очевидно лучше.

– Итак, Крессида, вы добросовестно утверждаете, что желаете полицейского преследования против Сэмюэла Пипса? – спросила Лоррейн.

– Да, желаю, Лоррейн, и мое предложение они воспринимают очень серьезно. Раз мы готовы миловать, значит, можем и карать, и я хочу, чтобы этот ужасный человек был посмертно осужден за преступления против женщин. Живи он в наше время, он бы сидел в тюрьме, а его разоблачительные дневники изъяли бы из списков для чтения.

– Но дневники Пипса – едва ли не единственный дошедший до нас рассказ о повседневной жизни Лондона в XVII веке, – заметила Лоррейн. – Это невероятно важный исторический документ.

– Если бы Джимми Сэвил вел дневник, описывающий лондонскую жизнь в шестидесятые-семидесятые, Лоррейн, – возразила Крессида, – сочли бы мы уместным преподавать его в школах? Чествовать его? Сомневаюсь.

– Описаний современной жизни у нас изобилие, Крессида. А вот дневник Пипса содержит единственное прямое свидетельство Великого пожара, Великой чумы и очень многого другого. Вы действительно запретили бы это?

– Я бы однозначно преподавала материал дневника в контексте того, что он был написан бесчеловечным серийным половым преступником, а не героем флота и обожаемым и почитаемым национальным достоянием.

Лоррейн, совершенно очевидно, заметалась. Понимала обе стороны этого дела. Предложение Крессиды, пусть и противоречивое, в некотором роде справедливо: Пипс вел себя как полная мразь с очень многими женщинами.

Родни ерзал. Ему хотелось продавать билеты на свой спектакль, но Лоррейн извращенно отказывалась впускать его в разговор.

– Вы историчка, Крессида, – продолжила Лоррейн. – Не станет ли сложнее преподавать историю, если мы начнем перелицовывать прошлое под себя? Собираетесь ли вы законно преследовать Генриха VIII, например? В смысле, мужчины теперь уже не рубят головы своим женам, когда желают с ними развестись.

– Я бы, несомненно, хотела, чтоб эпоху Тюдоров излагали с более женоцентричных позиций. Но, Лоррейн, я не требую осудить короля Генриха VIII. Да, казни Анны Болейн и Екатерины Говард чудовищны, однако они – результат положенных юридических процессов и произведены по приказу Парламента. Генрих Тюдор не сам махал топором. Моя кампания #ПомнимИх…

– Наша кампания #ПомнимИх, Кресси, – перебил ее Родни.

– …скажем так, посвящена тому, чтобы поместить мужскую вседозволенность и преступность в исторический контекст. Я рассматриваю это как ретроспективную ветвь движения #ЯТоже. Сэмюэл Пипс расценивается как современный половой преступник. Мужчина, домогавшийся женщин и в домашних, и в служебных обстоятельствах. Более того, он оставил после себя исчерпывающее признание. Он описывает, как пальцево изнасиловал свою служанку…

– Ну, он говорит, что сунул руку ей под юбку, – проговорила Лоррейн.

– Да, я думаю, мы способны представить, что там делали пальцы Пипса, Лоррейн.

Лоррейн нахмурилась. Тема важная, однако время-то утреннее. Ей не хотелось, чтобы ее зрители представляли, что делали пальцы Пипса под юбками у служанок.

Родни тоже нахмурился. Почему она не приглашает его в разговор? Позволяет историчке хреновой выполнять работу артиста.

– Я желаю рассмотреть дело Сэмюэла Пипса в законном суде, – произнесла Крессида, – и я хочу, чтобы этот суд предписал ему полагающийся, пусть и умозрительный, тюремный срок. Пора нам уже оценивать былые события с других точек зрения, а не с позиций всесильных белых мужчин. Я заручилась полной поддержкой члена парламента, представляющего Дебору Уиллет, и та от ее имени обратилась с официальным заявлением в полицию.

– Дебору Уиллет?

– Это компаньонка миссис Пипс, которой Пипс регулярно домогался.

– И которая умерла больше трехсот пятидесяти лет назад.

– Делаются ли от этого преступления, совершенные против нее, менее значимыми? Как сказал ранее Родни, Алана Тьюринга реабилитировали посмертно. Отчего же Деб Уиллет не обрести посмертной справедливости?

– Именно так, Кресси! – встрял Родни, уцепившись за эту возможность. – Пипс был чудовищем чистой воды, что я очень отчетливо и показываю в своем новом спектакле “Чудовище!”…

Но Лоррейн вновь отказалась сместить беседу в его сторону. Чертовы бабы, они заодно. Ни дать ни взять секта.

– Расскажите нам о вашей кампании #ПомнимИх, Крессида, – сказала Лоррейн.

Крессида улыбнулась и вдохнула поглубже. В этом состояла ее ошибка. Тут у нас утреннее телевидение – человек человеку волк. Остановился передохнуть – не удивляйся, если у тебя прямо с языка эфирное время сняли.

Родни пренебрег Лоррейн и ринулся в бой.

– Мы обращаемся ко всем историкам – студентам, преподавателям, ученым, а также к артистам, которые, подобно мне, задействованы в исторических пьесах; к музейным кураторам, гостям музеев и библиотек… да, по сути, ко всем, кто даже просто посмотрел хоть одну серию “Полдарка”[48]: носите значок #ПомнимИх в память о бесчисленных жертвах былого насилия. Для меня как для пробуднутого белого мужчины, Лоррейн, это все очень значимо. Это звоночек. “Побудочка”, если угодно. Возможность заново оценить и переосмыслить судьбы миллионов женщин, которые, водись у них в кринолинах мобильные телефоны или таись под корсетами “айпады”, в мгновение ока осыпали бы таких, как Сэмюэл Пипс, хештегами “ЯТоже”. Для меня это ОниТоже, Лоррейн, и для меня…