Читать книгу "Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков"

Глядя на ее изящную фигурку, удаляющуюся от него, Звонарев подумал: «Везет же Красному — он и в сборную попал, и такую деваху себе отхватил. А мне, получается, шиш с маслом».

Размышляя над превратностями своей судьбы, Звонарев вышел на Пролетарскую улицу и стал переходить дорогу. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как из-за поворота выскочил «Москвич» зеленого цвета, водитель которого стал отчаянно ему сигналить. Услышав этот звук, Звонарев инстинктивно подался назад и, очутившись на полосе встречного движения, угодил под колеса серебристой «Победы». Удар пришелся по правому бедру Звонарева и был настолько сильным, что парня отбросило на несколько метров вперед. Теряя сознание, Звонарев успел только подумать: «Все, отыгрался».

16 июня 1983 года, четверг.
Ташкент, парк имени Тельмана

Постояв несколько минут спиной к чекисту, Звонарев, наконец, вернулся на свое место на лавке. Поглаживая рукой правое колено, которое разболелось от долгого стояния на одном месте, Звонарев задал собеседнику вопрос, который давно его мучил:

— Вы никогда не говорили мне о том человеке, который тогда, в начале шестидесятых, помог вам выйти на меня. Кто он?

— Мы не разглашаем имен наших агентов, Виктор Сергеевич, — откидываясь на спинку скамейки, ответил чекист. — Да и зачем вам его имя? Вам что, станет от этого легче?

— Просто хочу понять, как вы выходите на таких людей, как я.

— У нас давно отработанная технология.

— Но откуда вы узнали, на чем меня можно зацепить?

— Мы весьма внимательно изучали вашу биографию.

— Но в ней ничего не сказано о моих взаимоотношениях с Красницким. Значит, вам о них сказал кто-то из близких мне людей. Кто? Если вы мне назовете его имя, я обещаю вам, что о нашем разговоре не узнает ни одна живая душа. Даже этот человек.

— Зря стараетесь, Виктор Сергеевич, — доставая из кармана пиджака пачку сигарет, ответил чекист. — Успокойтесь вы на этот счет, в конце концов. Считайте, что этот человек давно умер. И лежит себе спокойно на Боткинском кладбище. Зачем тревожить души умерших?

— А как быть с моей душой?

— Сходите в церковь и помолитесь, — отправляя сигарету в рот, произнес чекист. — Но я полагаю, что это не поможет. Слишком много грехов вы успели совершить, чтобы суметь их так быстро замолить. Как и я, впрочем. Поэтому прекратите валять дурака. Более двадцати лет назад вы изъявили желание работать на нас. А побудительным мотивом к этому стала ваша зависть к Красницому и желание доказать ему и всем остальным, что вы, даже став инвалидом, сумеете выбиться в люди. Вы это доказали — стали весьма влиятельным спортивным функционером. И произошло это при нашей активной помощи и поддержке. Так что грехи у нас с вами общие и сегодняшним днем исчерпаны быть не могут. Или, может, вы решили выйти из игры? Отречься от своего высокого положения, достатка и переквалифицироваться в управдомы?

Ответом на эти слова чекиста было молчание со стороны его собеседника.

— Вот об этом и речь, — щелкая зажигалкой, заметил чекист. — Так что переходите лучше к делу, Виктор Сергеевич — мы с вами уже битый час здесь сидим, а вы мне так и не объяснили, зачем я вам так срочно понадобился? Я надеюсь, не ради ваших рефлексий.

— Я вчера виделся с Красницким, — после короткой паузы сообщил Звонарев.

— Это вы мне уже говорили в начале нашей встречи, — напомнил собеседнику о его же словах чекист.

— Он сообщил мне, что Рашидов предложил ему стать тренером джизакской «Звезды», а перед этим отправиться в Афганистан и на короткое время принять к руководству афганскую сборную по футболу.

— Что за блажь нашла на Шарафа Рашидовича? — искренне удивился чекист.

— Дело в том, что в июле в Кабуле должен состояться футбольный турнир, приуроченный к каким-то торжествам по случаю примирения «Парчама» и «Халька». И они там должны присутствовать.

— Под словом «они» вы кого имеете в виду?

— Как кого — Рашидова и Красницкого.

Сообщив это, Звонарев взглянул на собеседника, но тот молчал, затягиваясь сигаретой. Затем, выпустив дым, чекист произнес:

— За информацию спасибо, но мы бы и без вас об этом узнали. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы и самому отправиться туда же?

— В каком смысле?

— В самом прямом. Если там будет Рашидов, нам нужен будет информатор возле него. Лучше вашей кандидатуры вряд ли кого-то можно себе представить, учитывая ваши приятельские отношения с Красницким.

— Я об этом не думал.

— А вы подумайте на досуге, только побыстрее — как я понял, отъезд Красницкого уже не за горами. Это все, что вы хотели мне сегодня сообщить или есть что-то еще?

— Есть, — кивнул головой Звонарев. — Ваши коллеги всерьез копают под Рашидова, и я хочу вам кое-что посоветовать. Он очень любит футбол, особенно команду «Пахтакор».

— Это мы тоже знали и без вас.

— Но вы наверняка не думали о том, что если ударить по «Пахтакору», то бумерангом этот удар придется и по Рашидову.

— Что значит ударить? — насторожился чекист. — Однажды его уже ударили — вся команда разбилась в авиакатастрофе.

— Я не это имел в виду. Дело в том, что в этом сезоне Рашидов поставил перед Секечем задачу войти в тройку призеров, а при удачном стечении обстоятельств побороться и за золотые медали. И «Пахтакор» с этой задачей успешно справляется — отстает от лидера всего лишь на три очка.

Если вы договоритесь с московскими функционерами, то «Пахтакор» можно вообще выбросить из высшей лиги, тем более, что в прошлом году истек трехлетний срок, в течение которого команда была защищена от вылета. Для Рашидова это будет серьезным ударом. И, учитывая его проблемы с сердцем…

Звонарев не стал завершать свою мысль, которая и без того была понятна.

Не докурив сигарету, Игорь Васильевич отбросил ее в траву и поднялся со скамейки. И первым протянув руку для прощального рукопожатия, обратился к Звонареву:

— Я вас услышал, Виктор Сергеевич. И вы меня тоже услышьте — перестаньте терзать себя прошлым. Иначе это пагубно скажется на вашем настоящем и, главное, будущем.

Пожав протянутую ему руку, чекист не спеша двинулся по асфальтовой дорожке в сторону выхода из парка.

16 июня 1983 года, четверг.
Москва, Неглинная улица, ресторан «Узбекистан»

Выбираясь из представительской «Чайки», которая остановилась прямо у входа в ресторан «Узбекистан», Шараф Рашидов внезапно вспомнил, когда он в первый раз посетил это заведение. Случилось это в самом начале 50-х, когда он работал Председателем Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, а ресторан только-только открылся. Приехав в Москву для участи я в переговорах с индийской делегацией, Рашидов пригласил высоких гостей в заведение на Неглинной, чтобы попотчевать их узбекской кухней. «Надо же, как быстро летит время — три десятка лет пролетели, как одно мгновение», — выбираясь из автомобиля, подумал Рашидов. На этот раз он приехал в ресторан как частное лицо в обеденный перерыв между заседаниями Совета Союза и Совета Национальностей, которое проходило в Кремлевском Дворце Съездов, в сопровождении только двух своих прикрепленных (телохранителей) — молодых ребят, которых в начале 50-х еще даже не было на свете. С Рашидовым они работали с марта 80-го, оба были узбеками, которым он доверял безоговорочно. Последнее было немаловажным фактором в той ситуации, в которой Рашидов оказался в последнее время, когда Москва открыла на него настоящую охоту. Собственно, и в «Узбекистан» сегодня он приехал вовсе не для того, чтобы откушать плова и выпить пиалу зеленого чая — рестораны он не жаловал и сегодняшнее посещение было лишь прикрытием. На самом деле в ресторане у него должна была состояться важная конфиденциальная встреча с весьма дорогим для него и не менее надежным, чем его прикрепленные, человеком.