Читать книгу "Дар Монолита - Сергей Клочков"

— Ты это, браток, не серчай, ежели что. Посиди тут, отдохни… ежели ты человек, отпустим, значит, ну, или как начальство решит. Не пугайся, это.

— Марченко! А ну отставить разговоры с задержанным! — негромко, но очень жестко приказал, видимо, старший в четверке. — Разгильдяй…

— Есть отставить. — Марченко вздохнул, улыбнулся одними глазами, мол, начальство строгость показывает не к месту, пожал плечами и удалился вслед за всеми.

Через несколько минут он же, на этот раз молча, притащил кружку с водой, кусок хлеба и немного тушенки. Такой же паек получили еще двое заключенных в камерах-клетках. К другим двум клеткам «долговец» даже не подошел.

— Че это вы нас так вкусно кормите, господа сохатые? Один черт, к стеночке поставите, — поинтересовался один из «сидельцев», невысокий, с выскобленным до синевы черепом и нагловатым, бегающим взглядом. — Дык припасы б сэкономили.

— Что ж мы, звери, что ли? — беззлобно ответил «долговец», передавая через решетку пластиковые кружки и тарелки с хлебом. — Хоть ты и бандитская морда, однако впроголодь тебя держать не след, нехорошо. Мы голодухой не наказываем, у нас другие методы.

— Ага. В лобешник маслиной на заднем дворике. Суки вы, сохатые. — Лысый откусил от хлебной краюхи, прожевал, запил водой. — Беспределите, уроды. Разве можно в живого человека стрелять?

— Это ты у себя спроси, Чика. — Марченко поднял коробку с пайками и пошел к следующей клетке.

— Дык я не стрелял! Ну так, чтоб насмерть. — Чика поднял брови, собрав в складки кожу на странно выпуклом, неровном лбу. — Я честный вор, ментяра ты зоновская, людей люблю, ценю даже, все всегда по чесноку — ежели у кого чего много, а у другого мало, то пускай поделится. Коммунизм, е! Вот вы падлы, а… на Большой земле от вас продыху не было, и в Зоне та же песня. Вы, сохатые, через одного менты ведь.

— Нет. Я вообще егерь бывший. — Спокойно ответил «долговец». — Тут меня так и зовут, кстати.

— Лесной человек, хе-хе… чучело, мля… один хрен ментяра, только с другого района. Все вы такие. — Чика вывалил серовато-розовый язык, показав заодно желтые, насквозь прокуренные зубы. — Э-э-э-э, чмырь. Слышь, Егерь, а если тебе прикажут меня стрелять, стрельнешь?

— Ну, я скорее всего завтра и буду тебя исполнять. На неделе я ответственный по этому загону, значит, тоже моя работа. Ты б это, помолился там, ежели верующий, о жизни своей подумал, то, се… а то ты как обезьяна кривляешься, морды строишь. Ведь не поручится за тебя никто, потому что бандит.

— Во падла… не бандит я, а вор. — Чика, изменившись в лице, отошел от решетки.

— Ну да, конечно. Еще скажи — честный. Коленки кто сталкерам простреливал, вор?

— Дык не убивал же. Не смертельно это… а ежели жлобу его тайнички важней, чем здоровье, так это его жлобские проблемы. Веришь, никого насмерть не забил.

— Ну, давай я тебе завтра ноги отстрелю и в Зону выпущу. Так оно справедливей получится. — Егерь перевернул ящик, сел. — Могу даже походатайствовать перед начальством, что, значит, мародер и бандит Чика желает по справедливости. По пуле в коленные чашечки, и топай, любезный, куда душа пожелает, хоть к своим недобиткам, хоть воякам сдаваться. Отсюда всего тридцать километров до нового Периметра, чего там мужику пройти-то…

Бандит промолчал, зато из дальней клетки кто-то негромко прохрипел:

— Короче, гнида… если тебя завтра отпустят на поруки, я в любом случае найду и на ленты ножом уработаю. Заживо.

— Ой, как страшно. Прям трясусь от вужаса. Фраер ты позорный, наемничек… уж тебя-то выпустят, ваще не вопрос. — Чика смачно харкнул в сторону дальней клетки. — Завтра оба на корм воронам пойдем, в одной канавке ляжем. Сука продажная, от тебя трупами на весь сарай воняет, со смерти жрешь и пьешь, а тут на мораль пробило. Хавало заткни, чмо.

— Слышь, «долг»… ты бы это, подсадил меня на минутку к этому пацанчику. Обещаю, что не убью, живого завтра выведешь. Барагозить не буду, слово даю, тем более с вашей базы фиг куда свалишь. Просто… побеседую с парнем. По-своему.

«Долговец» отрицательно покачал головой.

— Не положено. Сам бы уже поговорил, да нельзя.

— Э-хе-хе-хе, смотри, дерьмом не захлебнись, наемничья морда. Или клетку погрызи, мож, полегчает. — Бандит хлопнул по лбу сложенными «козой» пальцами.

— Жаль. — Просто ответил невидимый мне наемник, а «долговец», вздохнув, поднялся, со стуком задвинул под стол ящик. Вскоре снаружи в петлях загрохотал тяжелый засов, шаги «долга» начали удаляться.

— Завтра с утра «аукцион». В общем, вот так. Бывайте, значит. — Послышалось уже из-за двери, эхом по коридору.

— Ой… л-ля… жить охота, пацаны. Че-то как-то вот так, в душе свербит, у самой середке. — Бандит, сверкнув синей лысиной, с грохотом приложился спиной к решетке. — Занесла меня сюда нелегкая… и навару ноль, и одни чмыри кругом. Знал бы, что такая хрень тут, даже бы не рыпался, сидел у себя дома. Тоже мне… кландайка, млин… эй, сталкерина, а ты че молчишь? Радиации обожрался?

— И о чем мне с тобой разговаривать? — Я с грохотом подтащил к себе узкую лавку, предоставленную «долговцем», сел, откинувшись спиной к шершавой, воняющей сыростью стене.

— Ну, за жисть. — Чика просунул руки сквозь решетку, сам себе их пожал. — Это заместо здрасте. А терь хабар гони, чухан! Гы-ы-ы…

— Второй день несет от него, как из помойки, — поделился со мной наемник из дальней клетки. — Словесный понос со страху прорезался… треплет всякую чушь.

— Заторнись, мымра! Не с тобой базар, а с человеком. — Чика даже взвизгнул, злобно блеснув глазами. — Чмырдяй, падла… достал уже во как, до зарезу.

— Ну, ты еще поплачь, башкой об пол побейся, как с утра, — с издевкой посоветовал наемник. — Кстати, ты в курсе, что на Большой земле чиками девок зовут? Может, ты того, бандюган, немножко фиолетовый? Своим дружкам… хе-хе-хе… напряжение снимал, а?

— Мра-а-азь… па-рву-у-у су-ку-у-у… — Чика замысловато выматерился, долбанул кулаком по решетке. — Хоть бы тебя, урод, завтра первым вывели…

Бандит замолчал и улегся на пол клетки, зашуршал рваным одеялом.

— Эй, сталкер! Ну, представься, что ли… — негромко попросил наемник.

— Лунь.

— Ха! Наслышан… ну так, известный товарищ. Ты же, вроде, того, накрылся?

— Живой, как видишь.

— Ну что, поздравляю. Бывает. Меня Осот зовут… за вредность. — Я услышал тихий смешок. — Род занятий, думаю, уже ясен?

Наемник… ох, и странный народ. Вроде сталкеры, однако ни в лагерях, ни в Чернобыле-7, ни уж тем более на Ростоке этих товарищей не найдешь. Постоянной базы тоже нет, кто ими руководит, одна Зона знает. Вражда, наверно, только с военными да еще «долгами», но по-настоящему крупных стычек никогда не случалось. Со «Свободой» они нейтралитет держат, но, по слухам, случилась как-то некрасивая история между наймитами и «фрименами», очень некрасивая, с кровью. Говорят, наемники группировку подточили, когда она только начиналась, Темную долину осваивала. С тех пор не воюют они, по крайней мере в открытую, но затаенная неприязнь и готовность пальнуть в спину остались как с той, так и с другой стороны. Наслушался я о наемниках в Баре всякого, хотя за годы Зоны ни разу лично не встречался. Разное болтали, но думается мне, самое грамотное предположение Сионист выдал. По его словам, очень честные товарищи эти самые наемники. Никаких тебе идей, призывов и прочих агиток, стыдливо прикрывающих истинные причины нахождения в Зоне сталкера, которые в конечном итоге сводятся только к отношениям хабар-деньги-товар, ну, или в очень редких случаях хабар-хабар-хабар-большие деньги-счастливо оставаться. Немного таких везунчиков, чтоб в них Зона корнями не проросла, по пальцам пересчитать, вот они-то и умудряются со временем состояние сколотить и Зоне ручкой сделать. И, кто бы что ни говорил, может эта стерва облагодетельствовать. Редко, но может… Чекан, «свободовец» бывший, в одной из луж Янтарного озера шарик нашел из чистого иридия на триста с лишним килограммов. Уж как он его выволок, понятия не имею, но выволок-таки на каких-то салазках. Тогда еще Барин делами заправлял, он-то и не позволил Чекана надуть, хотя, в любом случае, вряд ли сталкер получил хотя бы треть от настоящей цены той штуковины. Тем не менее внушительную сумму отхватил, с Зоной быстренько завязал, через Барина куш в банк положил и поминай как звали. Так же и наемники — приходят, зарабатывают, уходят. Никаких тебе «адреналинов», «духа Зоны», «мужского ремесла». Пришел, получил задание, выполнил — молодец, на денежку. Все. Если мало — оставайся, частных заказов вроде убрать-достать-найти всегда море. И пока есть «клиент», который хорошо платит за некоторые услуги, не желая при этом хоть как-то «засветиться», наемники как клан не переведутся. Ни с кем не дружат и не общаются — мало ли, вчерашних друзей «клиент» закажет, — и стараются ни с кем не враждовать, по крайней мере даром. Тем не менее встретить в Зоне отряд наемников точно не к добру — не любят эти товарищи свидетелей, уберут одинокого сталкера не задумываясь. Нужно ли говорить, что не самой хорошей репутацией пользовались «ремесленники» среди всех кланов — «Долг» жестко запретил людям в серовато-синих комбинезонах даже близко подходить к базе. «Свобода» тоже, мягко говоря, наемников недолюбливала — заплатил кто-то в свое время этим спецам, и шерстили они «фрименов» беспощадно, исподтишка, по ночам. Темная долина до сих пор у «свободных» нехорошим, гнилым местом считается, потому базу свою они на Армейские склады перебросили.