Читать книгу "Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ - Андрей Бронников"

Спустя всего несколько лет Эдуард Михайлович Иванов погиб при не выясненных до конца обстоятельствах. По одной из версий, он заступился за женщину и был убит ножом в сердце.

Афганистан, провинция Кунар, 1985 год

Пунктом постоянной дислокации 334-го отряда СпН был приграничный городок Асадабад. Близость к Пакистану накладывала особый отпечаток на жизнь, службу и боевую деятельность отряда, который официально именовался 5-м отдельным мотострелковым батальоном. Противник здесь был очень силён, поэтому большинство рейдов и операций проводилось в составе отряда, реже роты и ещё реже группы.

Капитана Быкова это очень даже устраивало. Реальную войну он предпочитал рутинной службе в ППД. Григорий Васильевич командовал батальоном уже несколько месяцев. Капитан принял руководство не в лучшие времена подразделения. Совсем недавно погибла «Мараварская рота». Среди личного состава царили подавленность и уныние, а боевые задачи выполнять было необходимо, и жизнь продолжалась. В кратчайшие сроки Быков сумел поднять и сплотить деморализованное и разношёрстное воинство – после тяжёлых потерь личный состав набирался с миру по нитке. Не было такого случая, чтобы батальон уходил на боевые выходы, а комбат по какой-то причине остался. Довольно часто он ходил и с ротами. Вырабатывал смелость и презрение к смерти личным примером.

Условия были таковы, что под обстрел можно было попасть невдалеке от ППД или совсем рядом и даже в самом расположении части. Так оно и случилось. Тяжёлый стук крупнокалиберных пулемётов застал группу во главе с капитаном Быков уже на подходе к ППД. Бойцы мгновенно попадали. Единственным местом для спасения была небольшая впадина между скалами. Не без труда и с изрядной долей везения все благополучно перебрались туда. Григорий Васильевич присел на большой камень и задумался, оценивая создавшуюся обстановку. Положение не казалось особо серьёзным. Когда выяснилось, что рация повреждена и вызвать вертолёты оказалось невозможно, ситуация стала угрожающей. Разрывы артиллеристских мин прервали размышления комбата. Быков скомандовал: «Ложись!» – а сам продолжал сидеть, не шелохнувшись. Взрывы приближались, бойцы вжимались в землю, обкладывались камнями, чтобы хоть как-то увеличить свой шанс выжить, а Быков вдруг запел: «…а на нейтральной полосе цветы необычайной красоты», – продолжая сидеть.

Вот как вспоминал этот случай младший сержант Олийный, который был тогда вместе с комбатом: «Жить нам оставалось считанные минуты – это точно. И вдруг обстрел прекратился. Быков от удивления даже петь перестал. Издалека доносился гром артиллерии, а там, откуда нас обстреливали моджахеды, теперь грохотали разрывы снарядов. Оказалось, что командир роты, старший лейтенант С. Татарчук, вовремя заметил место сосредоточения минометного огня и догадался, что там находится Быков. Не медля ни минуты, связался по радио с артиллеристами, сообщил им точные координаты минометной позиции противника и тем самым спас жизнь комбату и нам».

Однако не всё в судьбе и характере Быкова было так понятно и гладко.

11 февраля 1985 года около 19.00 исполняющий обязанности командира джелалабадского батальона капитан Быков ставил задачу на проведение боевой операции в районе поселка Гошта. Тот факт, что колонне предстояла переправа через быструю речку Кабул, был им упущен, а ведь форсирование водной преграды, да ещё и ночью, – дело, очень опасное и ответственное. Вот что вспоминал ныне полковник Игорь Лысов, в 1985 году исполнявший обязанности командира роты: «Информацию он доводил в общих чертах, конкретной задачи на совершение переправы и подготовку личного состава и техники к форсированию реки не ставил. Уточнив время выхода колонны из расположения, капитан Быков освободил командиров подразделений. По прибытии в роту из штаба отряда я отдал приказ заместителю командира роты по технической части срочно подготовить машины к возможной переправе, а командирам групп проинструктировать личный состав, что и было сделано буквально перед выходом колонны».

Командир одной из рот и в группе минирования успели приготовить машины к переправе, а в 3-й роте это также осталось без внимания. В результате две машины затонули, тем более что одна из них имела дыру в днище после подрыва. Выплыть смогли не все. Боевая операция превратилась в спасательную.

Вот что вспоминает участник тех событий Игорь Сас: «Прожектора стоящих на берегу машин были направлены на воду, в одну точку у левого берега. Ниже переправы, метрах в 30, на изгибе реки, в круге света от прожекторов виднелся торчащий из воды конец антенны радиостанции затонувшего бэтээра, напоминающий собой камыш, который под ударами волн то скрывался в воде, то снова распрямлялся.

Капитан Григорий Быков по радиостанции приказал командирам групп проверить наличие личного состава. Через 5 минут выяснилось, что отсутствует 11 человек из состава 3-й роты. Организовали поиск. Несколько групп 2-й и 3-й рот на оставшихся бэтэээрах начали курсировать по левому и правому берегам от места переправы вниз по течению, пытаясь найти отсутствующих. Мы надеялись на то, что кто-то выбрался на берег ниже по течению.

Примерно через полчаса в 70–80 метрах ниже по течению, напротив затонувшей машины с бортовым № 305, у правого берега затонул БТР с № 307. Машины попросту не были готовы к длительному пребыванию в воде, кингстоны в днищах корпусов практически у всех машин были не задраены, и вода через некоторое время заполнила как десантное отделение, так и моторный отсек, что и послужило причиной их затопления.

Сразу после этого капитан Быков объявил, что представит к ордену того, кто нырнет к лежащему на грунте БТР № 310 и зацепит его тросом.

Высота БТР-70 вместе с башней составляет примерно 2,3 метра, длина антенны бортовой радиостанции где-то 3 метра, а из воды торчал конец антенны не более 30 сантиметров, значит, глубина реки в месте затопления машины была близка к 6 метрам. Место затопления машины находилось ниже по течению за перекатом, метрах в тридцати от места переправы. Река в этом месте делала изгиб, а течение образовывало своеобразный котел, где вода закручивалась и бурлила. Вода в реке была мутной с примесью глины и песка, температура не превышала десяти градусов. Поэтому нырять в феврале к машине, затонувшей на глубине около шести метров, в холодную мутную воду, при сильном течении, ночью с тросом – занятие, очень и очень рискованное. Пусть даже со страховочным концом.

Находясь в ту ночь на берегу Кабула, все понимали, что шанс зацепить таким образом затонувшую машину ничтожно мал, а риск велик. Тем не менее смельчак нашелся. Нырять вызвался сержант 1-й роты Василий Коваленко. Когда он разделся, его обвязали шнуром за пояс, и он вошел в воду. Василий дважды нырял к машине на дне, но зацепить трос ему не удалось. Третья попытка едва не закончилась трагически. Василий, набрав воздуха, снова нырнул. Спустя несколько секунд страховочный шнур натянулся, и все поняли, что с пловцом что-то произошло. Крикнули страхующим его бойцам, чтобы ослабили шнур. Они отпустили конец, и Василий вынырнул и выбрался на берег, едва не захлебнувшись. Выяснилось, что течением его придавило ко дну, а натянутый страховочный шнур не давал всплыть на поверхность. На этом попытки нырнуть к затонувшей машине прекратились.