Читать книгу "Подмена для Ректора - Лючия фон Беренготт"

Я умираю, пронеслась в голове страшная догадка. Инфаркт или кровоизлияние в мозг — вот что у меня… Вот так это и происходит с людьми — в одно мгновение собираются откусить от персика, а в следующее уже корчатся на земле, собираясь отдать богу душу…

Упав на бок, я тряслась странной, бесконтрольной дрожью — так сильно, что все тело подпрыгивало… и вдруг осознала, что меня тянет, неумолимо тянет повернуться на другой бок. Я сделала это… И почему-то сразу же стало на крошечную долю легче — где-то внутри отпустило, самую малость, совсем чуть-чуть… отпустило и потребовало крутануться еще раз — непременно в правую сторону, снова через правый бок…

Из последних сил я повторила движение… и еще раз… а потом уж и на руки и колени смогла стать…

И поползла — сдирая в кровь ладони и в клочья платье, поползла по дороге обратно — в ту сторону, откуда приехала, желая только одного — чтобы это мучение прекратилась, чтобы мне стало хоть чуточку легче…

И мне становилось — о боже, мне становилось легче! С каждым преодоленным футом, с каждым новым порезом мокрых ладоней об асфальт…

За поворотом полыхнуло фарами, взвизгнули шины в отчаянной попытке притормозить… и перед самым моим носом вдруг возник бампер автомобиля — другого, не того, из которого меня только что так грубо выбросили.

Хлопнула дверца. Прямо рядом со мной, тяжело дыша, опустился на колени мужчина, узнать которого я могла теперь даже с закрытыми глазами, в самой густой толпе…

— Что же ты надела, глупая ведьма… — прошептал он, ложась рядом прямо на дорогу и притягивая меня к себе — так близко, как только мог. — Что же ты натворила…

Глава 11

— Что еще? — меряя шагами гостиничный номер, Габриэль явно старался держать себя в руках.

Я вжала голову в плечи, не зная, как приготовить его к страшному удару.

— Мы… можем иметь детей только… друг от друга.

Он остановился, будто на невидимую стену налетел. Или будто его ударили в солнечное сплетение.

Я знала, что именно этот эффект Даамора произведет на него самое сильное впечатление, а потому тянула время, перечислив вначале другие — не менее страшные, но не столь роковые последствия.

Мы не можем иметь сексуальную связь с кем-то еще — то есть технически, ничего страшного не случится, если мне придется расставить перед кем-то ноги, но никакого удовольствия я не получу. Ни с кем и никогда — кроме как с человеком, в глазах которого сейчас полыхала такая лютая ненависть, что вероятно он вообще никогда не захочет больше это удовольствие мне доставить.

У самого же дела обстояли еще хуже — на другую женщину у него просто… не встанет.

Мы не можем отдаляться друг от друга более, чем на пару миль, без того, чтобы почувствовать себя очень и очень плохо. Если продолжать отдаляться, невзирая на самочувствие, наверняка, можно умереть.

Мы оба слышим мысли друг друга — во всяком случае те, что не пытаемся скрыть. Чувствуем эмоциональное и физиологическое состояние друг друга, можем найти один другого по запаху, а также унюхать на партнере запахи других людей.

Ну и как вишенка на торте — мы можем забыть о потомстве с кем бы то ни было, кроме как друг с другом.

«Решила себе аристократа помоложе отхватить, да?» — повернувшись ко мне, он явно еле сдерживался, чтобы не швырнуть в меня чем-нибудь тяжелым. — «Это вы с папенькой вместе придумали? Умно…»

Я подскочила, услышав его мысленный голос. И сжала кулаки.

«Вы ведь читаете мои мысли! Зачем оскорблять?»

«Я читаю только то, что лежит на поверхности. Может, правда как раз то, о чем ты решила НЕ думать?»

«Вы должны чувствовать, что я не вру! И чувствуете — я знаю, как работает заклятье!»

«Знает она! Лучше бы ты знала ДО ТОГО, как эта хреновина связала нас так, что тебе придется теперь жить в Академии и ездить со мной на все конференции! Потому что черта с два я перестану на них ездить! Так своему папане и передай!»

Он остановился напротив моего кресла, скалясь и метая глазами молнии, и я вдруг фыркнула, представив, как глупо мы выглядим со стороны — молчим и отвешиваем друг другу гневные взгляды. Осталось только поразмахивать немного руками, и карета скорой психиатрической помощи нам обеспечена.

Будто увидев ту же самую картину, Габриэль усмехнулся.

— Что ж… — сказал вслух. — по крайней мере, у кого-то из нас осталось чувство юмора. Покажи ладони.

Он подошел, и я подняла забинтованные руки — содрала их в кровь, пока ползла по дороге обратно к поместью. Новый бинт был девственно белым — кровотечение остановилось.

— Местный лекарь наверняка думает, что я извращенец и люблю поиздеваться… — пробормотал он, поглаживая большими пальцами кожу запястий.

Я кивнула, подаваясь корпусом вперед. Немного, самую малость — просто, чтобы оказаться в радиусе тепла его тела.

— Обязательно думает, — прошептала, закрывая глаза. — Ваша репутация испорчена безвозвратно, лорд Келльский…

Его ответ я услышала у самых кончиков губ, вздрагивая от мурашек, фонтаном взорвавшихся и побежавших вниз по шее.

— Моя-то репутация переживет… Я же не «юная дева Элайза, только что познавшая запретный плод любви…» Или как там было, в той книге?

Я ахнула, резко открывая глаза. Нет, не потому что обиделась на идиотскую шутку, а потому что эта шутка навела меня… на одну очень интересную идею.

— Подожди-подожди… — тут же уловив ход моих мыслей, ректор отпрянул, продолжая держать меня за запястья. — Ты думаешь…

— Ну, конечно! Книга показывает то, что мы больше всего на свете хотим. В данный момент. А что если, прежде чем открыть ее…

Ноздри его затрепетали, глаза расширились.

— Мы подумаем о том, что больше всего на свете хотим узнать, как освободиться друг от друга! И книга, по идее, должна, подсказать нам решение…

— Если оно есть… — я снова поникла, — это решение.

Я попыталась убедить себя в том, что расстроилась из-за возможной безвыходности нашего положения, а вовсе не из-за того, что Габриэль так страстно желает «освободиться» от меня.

Вставая, он кивнул.

— По крайней мере, мы попробуем, — и показал подбородком на только что купленный для меня комплект чистой одежды — юбку и белую, шелковую блузку. — Переодевайся.

Домой к Габриэлю решили заехать только для того, чтобы забрать иномирную книгу.

— Хватит с нас слухов, — заявил он. — А то и в самом деле придется на тебе жениться.

Пока он ходил домой, я сидела в машине — ждала его, кусая губы от нетерпения. С нарастающим беспокойством ждала, хоть и знала, что он не может меня бросить, не сможет даже ночь провести вдали от меня…

Когда же, наконец, ворота отъехали в сторону, я не смогла сдержать вздоха облегчения. Явился… не бросил…