Читать книгу "Фрейлина - Шеннон Дрейк"

Из толпы вышла коренастая женщина средних лет. Несмотря на ее сурово выставленный вперед подбородок и сжатые челюсти, Рован почувствовал к ней жалость. Одежда на ней была поношенная. Похоже, она была озлоблена потому, что в ее жизни слишком мало было радости.

— Вы не понимаете, великий лорд. Она посмотрела на меня. Лайза Даф посмотрела на меня и сглазила, а на следующий день моя свинья умерла.

Один из мужчин набрался мужества и присоединился к ней.

— Мой ребенок начал кашлять после того, как Лайза Даф посмотрела на меня.

— Разве больше никто на вас не смотрел? — резко спросил Рован. — Добрые люди! Жить человеку или нет, решает Бог. Или вы так легко поверили, что имеете право, не обратившись к самой высокой власти в стране, приговаривать любого человека к такой ужасной смерти оттого, что с вами случилось несчастье?

Он опустил руку в свою дорожную сумку (кожаную и с мехом снаружи, какую носили горцы). Нашел в ней несколько золотых монет и бросил их двум жалобщикам.

— Ты купи себе новых свиней, — обратился он к озлобленной жизнью матери семейства. — А для тебя, — обратился он к мужчине, — может быть, найдется лекарство, и ты сможешь его купить.

Оба протянули руки к монетам и жадно схватили их. Пастор в это время пристально смотрел на него.

Гвинет подъехала к ним, также настороженно взглянула на пастора с высоты своего коня, а потом повернулась к Ровану и сказала:

— Ей нельзя оставаться здесь. Если ее здесь так презирают, то они возьмут ваше золото, а завтра снова допросят ее, и мы только отсрочим ее казнь.

Она была права.

Рован снова взглянул на пастора:

— Я отвезу эту женщину, Лайзу Даф, в мое поместье. Там она может служить в моем хозяйстве. Если мы обнаружим, что ваши обвинения правдивы, ее отвезут в Эдинбург, где она предстанет перед судом, имеющим на это полномочия.

Он не был уверен, что последняя фраза была нужна: было похоже, что его золото и высокое положение настроили этих людей в его пользу.

— Это предложение звучит честно и убедительно. Она больше не будет мучить жителей этой деревни, — сказал священник.

— Пусть ее сведут вниз, и сейчас же! — скомандовал Рован.

— И еще, — добавила Гвинет, — пусть ей дадут одежду, подходящую для дороги. Кроме того, по-моему, нам будет нужна лошадь.

— Мы должны платить за то, чтобы ведьма жила? — запротестовал пастор.

— Лорд Рован только что бросил вам намного больше денег, чем стоят лошадь и кое-что из одежды. И даже на то, что останется, вы сможете купить свиней и оплатить услуги достойного врача, — любезным тоном произнесла Гвинет.

Все молчали. Потом мужчины, стоявшие ближе всех к костру, начали отвязывать молодую женщину от столба.

Когда веревки, державшие ее, были сняты, она начала опускаться на землю. Гвинет мгновенно спрыгнула с лошади. Эти мужчины могли обойтись со спасенной грубо. Как они вообще соизволили помочь ей? А Гвинет восхитила Рована сочетанием силы и нежности, с которой она позволила молодой женщине опираться на нее, когда шла обратно к лошадям. Снова оказавшись рядом с Рованом, Гвинет взглянула на него и сказала:

— Она не может ехать на лошади одна. А нам, я понимаю, надо отправляться в путь.

Пока кто-нибудь не заставил его передумать! Рован смог угадать по глазам Гвинет то, что она подумала, но не сказала вслух.

— Лошадь сюда! Она понадобится, когда эта женщина снова наберется сил. И одежду тоже! — приказал он.

Им привели лошадь, Гвинет дали в руки узел с одеждой, и после этого пастор и его паства отступили назад. Гвинет снова поглядела на Рована, и тот понял, о чем она думает. Спасенной девушке действительно нужно время, чтобы набраться сил. Они должны вести с собой еще одну лошадь, пока Лайза не сможет держаться в седле сама.

Если только Лайза умеет ездить верхом. Если нет, то… они все равно заберут себе эту лошадь.

Рован спрыгнул с коня, поднял с земли молодую женщину, которая смотрела на него с восхищением и преданностью, и посадил ее на своего коня. Он хотел помочь Гвинет сесть в седло, а их вооруженные охранники могли бы еще немного подождать в отдалении. Но Гвинет оказалась на спине своей кобылы раньше, чем он решился предложить помощь.

— В будущем, пастор, следите за тем, чтобы решать в своем суде только те дела, которые ему подсудны. Я поеду обратно этой же дорогой, — очень спокойным голосом предупредил он.

После этого он пустил свою лошадь по дороге рядом с лошадью Гвинет. Мнимая ведьма сидела впереди него, как тряпичная кукла.

Они ехали шагом: спешка могла изменить настроение жителей деревни и вызвать погоню. Гвинет догадалась об этом предположении Рована по взгляду, который он бросил на нее. Так они двигались, пока не оказались далеко за пределами видимости деревенских жителей.

— А теперь поспешим оказаться подальше от них, — сказал он, когда они выехали за границу селения.

Путники еще не доехали до скалистых холмов настоящего горного края и потому могли двигаться с хорошей скоростью. В этом году Шотландию мучили необычные ветра и ранний холод, но льда и снега еще не было, и это тоже облегчало им путь.

Наконец Рован придержал коня возле деревьев рядом с маленьким ручьем и поднял руку, делая остальным знак остановиться. Маленький отряд выполнил его приказ.

— О-ох! Как болят мои кости, — пожаловалась Энни.

Гевин сошел с коня и помог неуклюжей служанке спешиться.

— Они не погонятся за нами, лорд Рован, — добавил он и покачал головой, явно осуждая жителей деревни.

— Я с тобой согласен, Гевин, но всегда лучше быть как можно дальше от любой неприятности, — ответил Рован.

После этого Рован спрыгнул с коня, а затем осторожно снял с него спасенную девушку. Энни сочувственно заохала и заботливо бросилась помогать ей, как раньше делала это по отношению к Гвинет.

— Не хотите ли немного вина? — спросила Гвинет, взглянув на охранников.

— Хотим, миледи, и прямо сейчас, — ответил один из них, Дирк.

Рован усадил спасенную женщину на мягкую, покрытую сосновыми иглами землю под деревьями и прислонил ее спиной к крепкому дереву. Она пристально глядела на Гвинет, и Рован подумал, что сейчас его подопечная похожа на милосердного ангела, спустившегося на землю. В полумраке, под лучами солнца, пробивавшегося через природный навес из ветвей и листьев, ее волосы сияли словно золото, а в глазах светилось сострадание. У нее в руках был кожаный мешок с вином, и она поднесла его к губам молодой женщины.

— Пей медленно и мелкими глотками, — ласково посоветовала ей Гвинет.

Лайза так и сделала, и все время, пока пила, смотрела на нее. Когда Гвинет забрала у нее мешок, чтобы Лайза не захлебнулась, выпив слишком много и слишком быстро, спасенная сказала: