Читать книгу "Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк"

Монах решил, несмотря на утомление, все же вернутся в Ченсфильд. Он отдал Грегори все необходимые распоряжения, касающиеся инсценировки самоубийства обеих жертв, а сам с легким сердцем вышел из капеллы. Застоявшийся конь заржал и нетерпеливо ударил копытом. Грегори подтянул подпругу и помог патеру сесть в седло...

Дома, заперев часовню изнутри на все запоры, Грегори вновь отодвинул чугунную плиту и спустился в люк. Откинув засов, он вошел в тайный склеп.

Служитель поправил светильник, разжег его, осмотрелся, достал из кармана готовую записку и бросил ее на стол. Поверх записки он положил маленький карандашик. Затем он налил из пузатого графина немного вина в оба стакана, а сам графин взял за горлышко с большой осторожностью, чтобы не замочить пальцев. Держа этот сосуд в одной руке, он прихватил один из светильников, еще раз тщательно окинул взором стол, скамью, лежащие тела, а затем торопливо повернулся к выходу... Очень спокойный голос скомандовал ему из-под стола.

— Руки вверх, отравитель! Стой и не шевелись!

Графин выпал из руки Вебста и разбился вдребезги. Служитель, вобрав голову в плечи, метнулся к двери, но пистолетный выстрел наполнил дымом все подземелье. Грегори выронил свечу и повалился на ступеньку открытого потайного хода. Реджинальд Мюррей выбрался из-под стола, взглянул на раненого и прежде всего перезарядил свое оружие.

3

Над Ченсфильдом занималась утренняя заря. Осенний парк загорался золотом и багрянцем. Ветерок шевелил увядающую листву; этот слабый шорох смешивался с отдаленным шумом морского прибоя.

Калькуттский юрист мистер Лео Ноэль-Абрагамс уже выполнил все, что от него потребовали Мортон и Буотти. Юрист засвидетельствовал подлинность подписей на составленном документе, заверил его печатью конторы «Ноэль-Абрагамс и Маджарами» и удалился после свершения всех формальностей в угловую башенку, где нашел временный приют в «келье» отца Бенедикта. Не раздеваясь, молодой человек лежал на койке в ожидании лондонского дилижанса.

Тем временем владелец поместья с тревогой расспрашивал Уильяма Линса о последних событиях в Бультоне. Цепь неожиданностей все росла!

— Не пойму, что творится в Бультоне, — разводил руками экс-сержант. — Нынче ночью шериф приказал арестовать Дженкинса, совладельца конторы «Мортон и Дженкинс». У него сделали обыск и... вскрыли чулан во дворе. Вся партия французских бумажек... попала в руки помощника шерифа.

Милорд чертыхнулся.

— Как это случилось?

— Дурак он, ваша милость, этот Дженкинс! Решил попытать счастья: обменял на бирже... несколько своих бумажек, приготовленных для Леглуа по вашему приказанию. Делает он это, может быть, и не первый раз. Раньше сходило, вчера влопался.

— Есть у вас еще что-нибудь, Линс?

— Да, есть. Мой водовоз Флетчер... Помните его, милорд?

— Флетчер? Ах, этот... пьяница, что служил...

— ...кучером у Ричарда Томпсона, ваша милость. Он арестован нынче ночью тем же помощником шерифа.

— Гм! Действительно странно... Какая-то цепь... Впрочем, все это не слишком опасно. О бумажках для Леглуа известно высоким лицам в Лондоне! Что касается кучера Флетчера... то он ведь знал только Вудро Крейга да еще этого... как его... Алекса Кремпфлоу... С них обоих теперь взятки гладки, как говорится. А вот то дело, ради которого вы прибыли сюда, мистер Линс, действительно спешно и важно. Вы... готовы?

— Готов, милорд. Где он, этот калькуттский юрист?

— В левой башне... Кто там еще приехал? Я слышу топот.

Уильям Линс подошел к окну кабинета.

— Это патер Бенедикт вернулся из Бультона.

— Позовите его сюда, в кабинет.

Патер вошел, пошатываясь от усталости.

— Вы прибыли кстати, падре... Все ли благополучно в капелле?

— Дочь ваша сильно угнетена, милорд...

— Ничего, образумится. Не сбежал бы только этот... ее спутник. Реджинальд Мюррей!

— О, милорд, о нем не тревожьтесь! Он за такими засовами, что с ними не справился бы и Самсон!

— Остается, значит, один Диего... Вы; падре, мастер на золотые советы, и, если к ним прибавить еще и... умелые руки мистера Линса, хлопот будет немного... Ступайте-ка вдвоем, да поторапливайтесь: не почтовый ли рожок слышен вдали!

Оба вышли из кабинета в прилегающий зал. Патер прошептал экс-сержанту:

— Он, наверно, уснул... Идите туда, в башню, а потом... я помогу вам убрать... следы. Сначала я должен посетить больного барона. Быть может, он еще возрадуется перед кончиной! А вы, мистер Линс, торопитесь, пока в доме еще все спят. Утренний сон сладок, никто вам не помешает!

...Патер Бенедикт, миновав комнату со спящим слугою барона, вошел на цыпочках в покой больного и приблизился к ложу. Юная сиделка, уронив голову на столик, спала, отвернувшись от лампы. Завешенные окна не пропускали дневного света. Патер приподнял полог. Больной пошевелился и сразу открыл глаза. Он не только дышал ровнее, он оживал! Исчезла мертвенная бледность, пузырь со льдом лежал на подушке, и в комнате пахло не ладаном, а... табаком!

Чудесное исцеление тайного посланца отца Фульвио наполнило новой радостью сердце патера Бенедикта. Он счел это добрым предзнаменованием. Склонившись к ложу больного и озираясь на спящую девушку, монах зашептал барону об исполнении всех заданий ордена. Больной слушал патера с ясным, вполне осмысленным взглядом. Затем окрепшим голосом он спросил:

— Итак, если мне доведется снова встретить отца Фульвио ди Граччиолани, я могу передать ему, что вы, как верный ученик Игнатия Лойолы, направили руку Джакомо Грелли против его собственного сына, уверив Грелли, будто в лице калькуттского юриста он убивает синьора Диего Луиса, сына корсара Бернардито?

— Сие свершится во имя высшей цели, брат мой.

— И это должно произойти...

— ...через несколько минут, брат мой.

— А дочь Грелли, вы говорите, уже...

— ...покончила с собой в минуту... грешного отчаяния.

Больной барон приподнялся на ложе. Юная сиделка повернула к свету свою хорошенькую головку. В то же мгновение отворилась дверь, и слуга барона Франсуа Буше вошел в комнату...

По крутым ступенькам железной лестницы экс-сержант Линс поднялся к уединенной келье в левой башенке. Дверь он нашел запертой. Потоптавшись у порога, он заглянул в замочную скважину. Молодой юрист спал одетым на койке.

Уильям Линс осторожно потянул за ручку двери. Сквозь дверную щель стал заметен железный крючок, которым дверь была заложена изнутри. Экс-сержант достал из-за пояса узкий стилет и просунул его в щель. Клинком приподняв крючок, Линс приоткрыл дверь и переступил порог. Спящий не пробудился...

Помедлив мгновение, Линс взял стилет в левую руку, а правую впустил в карман и продел пальцы в отверстия тяжелого кастета... Он коротко размахнулся, нацеливаясь в висок жертвы, и... обомлел: из стенной ниши, завешенной простыней, выступил какой-то незнакомец в пропыленном дорожном камзоле слуги, а на пороге кельи выросла, будто из-под земли, высокая фигура незнакомого монаха с накинутым на голову черным капюшоном сутаны. Это... не патер Бенедикт!.. Несколько сильных рук скрутили локти бывшего сержанта.