Читать книгу "Мужчина в полный рост - Том Вулф"

Чарли было стыдно, что Серена устраивает сцену при Конни. Он хотел поставить жену на место, но такая усталость вдруг навалилась… такая слабость… Утонуть бы в матрасе, скрыться в мягком убежище кровати с тысячедолларовым балдахином, вниз, вниз, вниз… туда… Да, он живет жизнью инвалида, Эпиктет правильно сказал. Как звали того парня? Клеант? Он таскал воду ради заработка, словно мул, и при этом был великим человеком, и все об этом знали.

— Ну? — Серена уже уперла руки в бока. Глаза у нее так и пылали. — Что прикажешь с ним делать?

Чарли подтянулся повыше, чтобы хотя бы полусидеть, — не такой уж он инвалид.

— Ты права, — сказал он Серене, — до сих пор я был лисицей, но это не в моем характере. На душе у меня погано, и колено болит, как черт знает что, но я буду… буду быком… да, быком. Я сам с этим разберусь.

Презрительное шипение:

— Что за чепуху ты несешь, Чарли? Какая-то лисица, бык…

Стало ясно, что на быка он явно не тянет. Голос был чуть громче робкого кваканья, и как он ни собирал в кулак силу воли, ее не хватало даже на то, чтобы изобразить из себя быка. Крокер посмотрел на Серену, посмотрел прямо в эти гневные барвинковые глаза.

— Я опустился до… — лисиц и волков он решил в этот раз не упоминать, — до определенного уровня, но это временно. Я со всем этим разберусь.

По-прежнему упирая руки в бока, Серена посмотрела на Чарли, словно он совсем выживший из ума старик, покачала головой, развернулась и решительно вышла.

Нет, Чарли не бык, выросший с сознанием собственной силы. У него нет больше мощной спины, и единственная надежда снова обрести ее была в этой книге, которую держал в руках стоящий у кровати парень, молодой парень с тонкими чертами лица и большими сильными руками, какие могли бы принадлежать человеку вдвое крупнее него. Конни сам напоминал того философа, Клеанта, — простого рабочего, который на всех, кто с ним сталкивался, производил впечатление «льва, в горах обитающего», уверенного в своей силе и мощи. Как Одиссей на берегу после кораблекрушения, где бы ни был этот чертов берег и кем бы ни был этот чертов Одиссей. Память откликалась на имя смутным толчком узнавания, но и только.

Как это унизительно: этот тон, которым Серена разговаривала с ним при Конни… Чарли никогда не позволял женщинам так с собой разговаривать. Почему же сейчас позволил? Потому что источником его уверенности и силы всегда были деньги, репутация, успех в житейских делах. А единственный источник истинной силы — его собственная воля, власть над собой, способность свободно принимать решения, божественная искра разума, позволяющая определить, что в его силах и что выше их.

Что ж, Серена не богата — и не без его стараний — они заключили брачный контракт и прочее, домашним деспотом ее тоже нельзя было назвать, но вести себя как стерва она вполне способна — вот вам, пожалуйста, это небольшое представление перед посторонним.

Чарли было тоскливо даже думать об упражнениях, но он сказал Конни:

— Слушай, я хотел бы встать и пройтись. Дай мне руку. И принеси халат.

Спустить прооперированную ногу с кровати и встать стоило убийственных мук, но через некоторое время Чарли уже ковылял по просторному холлу, одетый в свой ярко-синий халат и опирающийся на алюминиевые трости. В холле лежал толстый ковер, но трости все равно клацали: клак-клак… клак-клак… клак-клак… клак-клак… Конни шагал рядом.

Клак-клак… клак-клак…

— Конни, — позвал старик.

— Да, сэр.

— Конни, сделай мне одолжение.

— Все, что смогу, мистер Крокер.

— Завтра ведь ты опять придешь, да?

— Да, сэр.

— Слушай, мне бы хотелось… я бы тебя попросил, чтобы ты оставил мне эту книгу на вечер, я ее сам посмотрю. А завтра верну.

Конрад не знал, что сказать. Как объяснить старику, что книга… живая, потому что в ней искра Зевса? В ней основные истины, с которыми он смог дать отпор самым страшным отморозкам в тюрьме, вынести разлуку с семьей, конфликт с законом, одолеть наглого вымогателя — ухмыляющееся лицо подонка в доме Гарднеров до сих пор стояло перед глазами. В этот миг все сошлось. Конрад увидел события как единое целое. Книга явилась, будто бы случайно, в Санта-Рите, познакомила его с Зевсом, с Эпиктетом, с истиной, она дала ему силу драться и одолеть самого отвратительного тюремного хищника. Потом Зевс разрушил тюрьму, расколол целое бетонное здание, как грецкий орех, чтобы Конрад мог бежать. Зевс дал ему свободный армейский джип, привел к Кенни, к Мэй, к «подпольным авиалиниям» и переправил в Атланту. Почему же именно в Атланту? Потому что в захламленной чердачной комнатке городка, о котором Конрад сроду не слышал, на полке стоял еще один экземпляр Книги. Зачем ему был дарован этот экземпляр? Чтобы он продолжал свое дело, продолжал служить Зевсу и славить его. А сейчас появился шанс — горячая волна обожгла корни волос — появился шанс обратить человека с большими деньгами, известностью, возможностями. С того дня, когда Конрада уволили из «Крокер Глобал Фудз», и до этого самого момента, когда он стоял перед самим Чарли Крокером, качающимся на алюминиевых тростях, — ну конечно! — это же целая схема, куда Зевс вплел его жизнь. Не для того, чтобы наказать Крокера, одним щелчком пальцев оставившего без работы сотни людей, но чтобы поставить крупного бизнесмена и его возможности на службу Зевсу.

Для Чарли это выглядело так: парень минут пять стоял перед ним, не говоря ни слова. И смотрел рассеянно, будто в облаках витал. Что, черт возьми, такого в этой книге?

— Хорошо, мистер Крокер, — сказал он наконец, — я оставлю книгу у вас, когда пойду домой. Только, пожалуйста, присматривайте за ней. Понимаете, книга… живая.

Вот как. Живая. Чарли понятия не имел, что значит вся эта чертовщина, но какой-то смысл в ней точно есть…

ГЛАВА 31.

Роджер Черный

Роджеру вдруг вспомнилось, что тогда, в первый раз, когда он пришел к Уэсу поговорить о Фарике Фэноне и Элизабет Армхольстер, Уэс в какой-то момент вскочил и забегал по белому йорубскому ковру с коричневыми фениксами — вид у мэра тогда был ошарашенный, но в глазах вспыхивали огоньки, как в мерцающих галогеновых лампах. А теперь по ковру расхаживал он. Да, он, Роджер Ни-Капельки-Не-Белый.

На диване ему не сиделось. Он энергично маршировал взад-вперед по ворсистым хохлатым птицам, мифическим фениксам, — в крови бурлил адреналин. Глаза, казалось, горели все ярче и ярче от осознания новой миссии. Ни-Капельки-Не-Белый!

Уэс же оставался в кресле и свой восторг перед новым Роджером — если, конечно, мэр таковой испытывал — умело скрывал.

— И тогда я просто открыл стеклянную дверь и вошел! Подошел прямо к нему! Он стоял в холле на таких ортопедических подпорках, рядом белый паренек из персонала, — я был от Крокера не дальше, чем сейчас от тебя. И сказал ему: «Это не игра, друг мой. Вы собираетесь прийти на пресс-конференцию? Или записать свое выступление на пленку? Может, вы решили отказаться? Если так, друг мой, то многие, очень многие обстоятельства кардинально изменятся. Начиная с „ГранПланнерсБанка“».