Читать книгу "Франклин Рузвельт. Человек и политик - Джеймс Макгрегор Бернс"

— ...Мы, нынешние американцы, вместе с нашими союзниками, проходим высшее испытание. Это испытание на нашу смелость, решимость, мудрость и приверженность к основам демократии.

Если мы успешно и с достоинством выдержим это испытание, то совершим подвиг величайшего исторического значения, которым будут гордиться мужчины, женщины и дети во все времена...

Президент говорил негромко, временами делая выразительные акценты.

— Мы стремимся к совершенству. Его нельзя достичь сразу, но все-таки мы стремимся к нему. Мы можем совершить ошибки, но эти ошибки не должны проистекать из слабодушия и утраты моральных принципов.

Помню, как мой старый школьный учитель доктор Пибоди говорил в дни, которые казались нам безопасными и безмятежными, что «в жизни не все складывается гладко. Иногда мы достигаем вершин, но затем течение жизни меняет направление и мы скатываемся вниз. Важно помнить, что само развитие цивилизации проходит по неуклонно восходящей линии, что средняя линия, проведенная через взлеты и падения веков, всегда имеет тенденцию подниматься вверх».

Наша Конституция 1787 года не является совершенным документом, она и сейчас далека от совершенства. Но она дает надежную опору, на которой разные люди, люди разных рас, цвета кожи и вероисповеданий, могут строить прочное здание демократии.

Так же и сегодня, в 1945-й военный год, мы усвоим уроки — ужасно дорогой ценой — и можем извлечь из них большую пользу.

Мы усвоили, что не можем жить мирной жизнью в одиночку, что наше собственное благосостояние зависит от благосостояния других стран, расположенных далеко от нас. Мы усвоили, что должны жить как люди, а не как страусы или собаки на сене.

Мы научились быть гражданами мира, членами человеческого сообщества.

Мы усвоили простую истину, как говорил Эмерсон. — И здесь президент перешел к медленной, ритмичной и выразительной речи. — Единственный способ подружиться заключается в том, чтобы стать другом.

Мы никогда не добьемся прочного мира, если будем подходить к его созиданию с подозрением, недоверием или страхом. Мы его добьемся лишь посредством понимания, доверия и смелости, исходящих из убеждения...

ВЕЛИКИЙ МЕДВЕДЬ

Через две недели после того, как «священная корова» стартовала вместе с эскортом истребителей, самолет коснулся обледенелой взлетно-посадочной полосы советского аэропорта близ города Саки в Крыму. На борт самолета приветствовать президента и его спутников поднялись Молотов, Стеттиниус и Гарриман. Когда, несколько позже, приземлился самолет Черчилля, Майк Рейли помог Рузвельту сесть в джип. Президент медленно катил в своем джипе к почетному караулу в сопровождении Черчилля, идущего тяжелой походкой сбоку, и толпы фотокорреспондентов, бредущих позади и щелкающих фотокамерами. Солдаты застыли по стойке «смирно», командир держал перед собой клинок, похожий на большую сосульку. Оркестр сыграл «Звездно-полосатый флаг», «Боже, храни королеву» и «Интернационал».

Врачу Черчилля президент показался старым, худым, съежившимся в своей большой накидке, когда он, с вытянувшимся лицом и раскрытым ртом, смотрел на строй солдат. Когда его посадили в лимузин рядом с Анной и началась поездка в Ялту, отстоявшую на 90 миль, Рузвельт с большим интересом стал смотреть по сторонам — на бесконечную линию охранников: многие из них — молодые женщины с ружьями «томми»; на пустые строения и сгоревшие танки и затем — на заснеженные горы, через которые пролегал путь автомобильной процессии, прежде чем спуститься к побережью Черного моря. Президент поселился в Ливадийском дворце, 55-комнатной летней резиденции царей, окна выходят в парки с посадками кипарисов, кедров и тиса.

С террасы дворца президент мог наблюдать с северной стороны впечатляющую панораму гор, обращенных к морскому побережью. Одна из этих гор напоминала большого медведя, опустившего в море пасть. Крымская легенда рассказывала, что это Великий медведь. Много лет назад на берегу брошена прекрасная девочка; ее нашел Великий медведь и воспитал среди себе подобных. Затем из-за моря прибыл на корабле принц, влюбился в девушку и повез ее с собой за море. В отчаянии Великий медведь попытался выпить море и вернуть девушку. Он пил и пил бесконечно...

Когда Рузвельт в феврале 1945 года прибыл в Ялту, многие его соотечественники считали, что русский медведь поглощает соседние страны и моря в жажде безопасности и власти. Президент разделял этот страх — он прибыл в Ялту не без опасений относительно аппетита и амбиций русского медведя. Поездку совершал с абсолютной верой в свою способность пробудить лучшие чувства в друге и союзнике, достичь соглашения по неотложным вопросам, создать новый мировой порядок, который отправит на свалку прежние нормы международных отношений — сферы влияния, соотношение сил и саму войну.

«Склонен думать, что встречей с маршалом Сталиным и премьер-министром я смогу поднять решение проблем двух-трехмесячной давности на новый уровень», — писал президент Гаролду Ласки за два дня до отбытия в Крым.

Он делал ставку на личную встречу со Сталиным. Он знал, что сама поездка будет испытанием. Президент просил маршала о встрече в Шотландии, позднее — на Мальте, в Афинах, на Кипре или где-нибудь еще в спокойном Средиземноморье, но Сталин ссылался в этот раз на болезнь и, как всегда, не был склонен покидать страну. Преодолев на борту «Квинси» Атлантику, Рузвельт провел день на Мальте, где встретился на ленче с Черчиллем, Иденом, Стеттиниусом, посовещался с начальниками штабов сторон и затем отправился на борту самолета в Саки. Все сообщения из Ялты не воодушевляли: городские здания пусты — шаром покати, ближайший аэродром более чем в часе езды. Корабли связи союзников не могут подойти к Ялте из-за плавучих мин и вынуждены дислоцироваться в Севастополе. Но ничто не могло увести Рузвельта от избранной цели — встречи со Сталиным.

Созрело время для крупных решений за столом переговоров, и участники встречи в Ялте не пренебрегли этим. Победа над Германией просматривалась вполне отчетливо. В конце января русские осадили Будапешт, взяли Варшаву, вторглись в Восточную Пруссию, продвигаясь к Штеттину, Данцигу и низовьям Одера. Западные союзники, оправившись от удара на «выступе» в Арденнах и мобилизуя силы для мощного рывка на восток, осуществляли тем временем массированные бомбардировки Германии, несмотря на плохую погоду. На Дальнем Востоке американские войска приближались к Маниле. В Ялте собрались политики, которые выплавили великую коалицию, и полководцы, которые уничтожили нацистскую Германию. Свиту Рузвельта составляли старые помощники, включая Гопкинса, Лихи, Маршалла, а также новые фигуры для совещаний «Большой тройки» — Стеттиниус, Бирнс, специалист Государственного департамента по вопросам создания международной организации Элджер Хисс, адмирал Лэнд, генерал Сомервелл и даже босс из Бронкса Эд Флинн. Черчилля сопровождали Иден и Кларк Керр, посол Великобритании в России, а также обычное множество армейских и флотских военных, способные чиновники сэр Александр Кэдоган и сэр Эдвард Бриджес. В окружение Сталина входили Молотов, Вышинский, Майский и Громыко.

Дискуссии велись по всем мировым проблемам. Они касались перекройки значительной части карты мира и формирования его новой структуры власти. Однако Рузвельт при всей широте своих интересов и страсти к свежей информации стремился сосредоточиться накануне Ялты на трех вопросах: Польша, участие СССР в войне в Тихоокеанском регионе и новая Организация Объединенных Наций. Каждый из этих вопросов, в свою очередь, ставил перед ним жесточайшие выборы и дилеммы: соотнесения внешней и внутренней политики, непосредственных нужд и политических соображений, прагматических компромиссов и возвышенных устремлений к послевоенному сближению стран и народов.