Читать книгу "Голод Рехи - Мария Токарева"

тринадцать сошли с ума. Лишь Сумеречный Эльф по сей день пытается сохранить остатки былого здравомыслия. А Двенадцатый прибыл в ваш мир. Народная память исказила историю его несчастливой жизни.

– Исказили! Унизили! Меня! Да я… – прохрипело жалкое существо, заламывая руки.

Сумеречный Эльф подошел к нему, с участием говоря:

– Успокойся, не плачь, ты же воин.

Двенадцатый, судорожно перебирая ногами, отполз в дальний угол. Глаза его округлились, в мутной пленке панически дрожали расширенные зрачки.

– Не тронь меня! Не тронь, Разрушитель Вселенной! Не тронь… – завыл он, потом перевел дух и сказал: – Я для них теперь Темный Властелин! Я был достойнейшим из достойных, светлейшим из светлых.

– Тебя сгубила гордыня. Великая сила всегда отыщет внутреннюю тьму, закрадется в нее, как вода в ложбину, и начнет постепенно гнить, как в болоте, – заключил Сумеречный Эльф.

– Ну, так что этот старый дурак сделал с нашим миром? Я видел войну с лиловым жрецом. Но где ты раньше-то сидел? – спросил Рехи.

– Я правил! Я был вашим королем, две тысячи лет наблюдал за вами! В мою честь строили храмы, пели гимны, – с ностальгической грустью воодушевленно начал Двенадцатый. – Я примирял враждующих и наставлял Стражей Мира. Разрушитель Мира… начал сеять рознь. Те войны, которые описал старый адмирал, разгорались из-за него. Люди сами не понимали, почему хотят уничтожить друг друга.

– Люди всегда придумают причину, – сказал Сумеречный Эльф. – С тобой или без тебя.

– Двенадцатый, пора бы заканчивать все это, – напомнил Митрий, видимо, улавливая шевеление черных линий. Они набирались сил для новой атаки. Рехи понял, что у них не так много времени на разговоры. Возможно, падший Страж намеренно забалтывал противников, чтобы навечно запечатать врагов в недрах черного кокона и там сожрать, как паук в норе. Рехи поднялся и схватился за меч, готовый в любой момент кинуться прочь.

– Пора… Пора, пока не вырвался… он! – подтверждал догадки обезумевший Двенадцатый.

– Разрушитель! Покажись! – решительно приказал Рехи. Он устал ждать. Двенадцатый запрокинул голову и болезненно застонал. Он разорвал верх рубища. Показалась дряблая кожа, обтянувшая выступающие ребра живого скелета.

– Что это там? – вздрогнул Рехи.

– Ох… – стонал Двенадцатый, хватаясь за горло и сердце. Тело его сотрясала дрожь, как в лихорадке. Вскоре на груди у него начали бугриться невнятные контуры, напоминавшие новые волдыри, только подкожные. Рехи отпрянул, давясь омерзением, но продолжал смотреть. Они все застыли в тягостном ожидании.

– Так вот, как был «побежден» падший Страж, – скрипнул зубами Митрий.

– Химера, как я и думал, – протянул Сумеречный.

Контуры волдыря увеличивались, превращаясь в кожистый барельеф, на котором четко прорисовывались отдельные элементы. Из груди Двенадцатого вылезала отвратительная морда чудовища со жвалами, но вскоре очертания разгладились до смутно узнаваемого образа юноши. И на выступившем лице распахнулись наполненные ужасом глаза.

– К нам явился новый Страж? Разоблачитель! Что теперь? – прошипел знакомый лиловый жрец, еще более неприятный, чем во снах. Рехи пристально глядел на него. И в это он превратился после падения? Паразит, который лишился тела, но все еще управлял черными линиями и триста лет сводил с ума своего носителя.

– Да ничего. Будем дальше кидаться друг в друга линиями? – спросил с издевкой Рехи. Вот уж по чьему лицу сразу захотелось ударить, лучше мечом, а не кулаком. Он догадывался, что именно эта лживая тварь наслала бешенство на серого ящера.

– Двое против троих – нечестно, – гаденько пропел падший Страж.

– Разрушитель, пора все закончить, – твердо сказал Рехи. – Ты ведь тоже смертельно устал от такого существования. Ну вот, смотри на меня, ты все у меня отнял, все уничтожил. Что теперь? Я должен уподобиться тебе? Не хочу… Создать бы хоть что-то, а не разрушать.

Лицо лилового жреца вздрогнуло, глаза округлились:

– Мирра… Все из-за нее.

– Мы все здесь кого-то потеряли.

– Я тоже, – сказал Двенадцатый, возвращаясь из транса. – Две с половиной тысячи лет назад я был просто крестьянином, пока не услышал зов. В тот год всю деревню выкосил мор. И я пошел, оставив плуг… сам не ведая куда. Звали семарглы, и я откликнулся.

– Кто же знал, к чему это приведет, – посетовал Митрий.

– Я устал, – одним голосом отозвались Двенадцатый и его паразит.

Митрий выпрямился и сосредоточился, придавая себе царственный вид. Рехи тихонько скривился, он-то помнил «служителя добра» средь мертвых деревьев в саже и копоти. Он видел столько сгоревших жизней, что не верил в возрождение.

– Ты знаешь, в чем твой грех? – провозгласил Митрий.

– Лжеучительство, – послушно отозвался Двенадцатый. Он ждал этого часа, избавления от пытки, что длилась три сотни лет.

– А твой? – обратился к падшему Стражу Митрий, но паразит не подчинялся, отчаянно восклицая:

– Любовь. Судите за нее! Всех за нее судят. Но вины на мне нет. И судить надо вас.

– И ведь он прав. Мы шли совершить суд над теми, кто имел право судить нас, – заметил Сумеречный Эльф, стоя в стороне и таращась на разбитую каменную лепнину.

– Мы шли, чтобы спасти этот мир. Остановить полное его разложение, – осадил Митрий.

– Но признай… это мы его разрушили, – отворачиваясь к распахнутым дверям, опроверг Сумеречный. Он печально глядел на заросший колючками сад, на огненные горы и черное небо.

– Признаю. Проект Стражей Мира также провалился.

– Эй, я так не договаривался! Я не ошибка и не «проваленный проект», – возмутился Рехи.

– Избавься от своей тьмы! – уговаривал Митрий паразита.

– Это не тьма! Это великая скорбь! – скрипуче выдохнул Двенадцатый, пока паразит напряженно сопел, не желая сознаваться. – Ты говорил, что крылья семаргла, вестника надежды, чернеют, когда он впадает в отчаяние. Да… И я, вестник равновесия, впал в отчаяние, когда люди начали Великую Войну. Они так страдали! Они так мучились! Мой родной мир так мучился. Когда мне запретили вмешиваться, я сказал себе: «Ладно, но хотя бы один мир я спасу, стану его хранителем». Я согласился на малую цену! Я наблюдал за ними! Но сила запрещала мне остановить истребление… Ох! Они так страдали! – Двенадцатый захлебывался словами. – Они так мучились, уничтожая друг друга, теряя цель завоеваний. Их отравила ненависть! Тогда я разрушил мир, противостоя Разрушителю. Ведь если страдания мира настолько невыносимы, что нет никакой надежды на исцеление, разрушить мир – это великое сострадание. Взорвать его, рассеять по ветру… Я остановил войну! Да, я остановил!

– Ты так ничего и не понял. Разрушить мир – это не способ борьбы со злом, – сокрушенно отозвался Митрий.

– Нет-нет! Я обрушил гнев на всех!

– Но ты не различал праведных и грешных.

– Разве не так было? Разве не случалось такое же в других мирах, где это называлось карой высших сил? Я