Читать книгу "Елена Троянская - Маргарет Джордж"

— Моя дочь Клитемнестра вместе со своим любовником Эгисфом. Позор на мою седую голову. Можно ли считать, что проклятие сбылось?

— А где Гермиона? — Я вспомнила страшную угрозу Неоптолема, что она достанется ему.

— Ужасный сын Ахилла примчался сюда и увез Гермиону против ее воли. Он насильно женился на ней. Но их брак не был долгим. Он отправился в Дельфы — хотел украсть сокровище из храма Аполлона — и был убит жрецами. Он убил Приама возле алтаря — и сам погиб возле алтаря.

— А Гермиона? Где Гермиона?

— Здесь, во дворце. Она осталась бездетной вдовой и вряд ли снова выйдет замуж. Дурная слава ее матери и мужа, как клеймо, отвращают женихов.

Гермиона одинока в свои тридцать с лишним лет.

— Я должен предупредить тебя, у нее трудный характер, — сказал отец. — И это понятно: ей многое пришлось пережить. Тебе не надо сейчас встречаться с ней. Лучше подождать.

Моя дочь здесь, рядом со мной. И мне нельзя встретиться с ней?

— Разве Неоптолем не привез с собой пленницу из Трои? — спросила я.

Он взял себе Андромаху. Что случилось с ней?

— Да, с ним была высокая женщина. Она бежала от Неоптолема, когда он женился на Гермионе, но не одна. Они отправились куда-то на север.

Значит, Андромаха жива — пусть не благодаря мне. Но душа Гектора может быть спокойна.

— Что случилось с моими братьями?

— Они погибли вместе. Они собирались принять участие в Троянском походе, но гибель настигла их раньше[30].

Значит, Агамемнон не солгал. Братьев нет в живых. Больше нам не охотиться вместе. Одно утешение — я не повинна в их смерти. Не много отыщется мужчин, которые погибли не под Троей и к смерти которых я не имею отношения.

Я вдруг почувствовала такую усталость, что с трудом удержалась на ногах. Яркий дневной свет померк у меня в глазах. Я снова в своем старом дворце, но как все изменилось. Все мертвы.

Менелай тоже упал духом.

— Значит, я больше никогда не пожму его руку. А ведь мы перед расставанием поссорились, — сказал он, и я не сразу поняла, что речь идет об Агамемноне.

— После смерти человека всегда мучительно вспоминать последний разговор с ним: нам кажется, будто мы сказали не то, что нужно, а важное не сказали, — ответила я. — Вот и я думаю о матушке… Ах, Менелай, по силам ли людям бремя прожитых лет?

Я мечтала об эликсире забвения с его обезболивающим действием. Но нет, я должна пережить эту боль.

— Думаю, нет, — вздохнул Менелай. — Вот отчего старики так клонятся к земле.

Теперь я хотела видеть все. Каждая комната, каждый уголок будили воспоминания. Мегарон, в котором мы с Клитемнестрой выбирали женихов. Ворота, через которые я однажды сбежала с Клитемнестрой в город, а потом с Парисом в Трою. Большая поляна, по которой мы гуляли с Менелаем во время ярмарки и где впервые встретили Геланора. Где он, Геланор? Леса, в которых я охотилась вместе с братьями. Берег реки, вдоль которого я бежала накануне свадьбы.

Дерево Гермионы выросло, стало огромным. Его густая крона тихо шелестела под ласковым ветром середины лета. Нужно еще побывать возле кургана, насыпанного над жертвенной лошадью в день клятвы женихов. В тот день были посеяны семена зла, которые проросли войной. Я должна увидеть этот курган, подняться на него и проклясть его.

Курган находился довольно далеко от Спарты. Я помню, как долго шла наша процессия до того места, и всю дорогу мое сердце колотилось в груди от волнения. Теперь я проделала тот же путь со спокойным сердцем, глядя по сторонам и замечая все, что пропустила тогда: тихие долины, темные леса по обе стороны от дороги. День был жаркий, все притихло кругом.

«Насыпьте курган в память об этом дне и об этой клятве», — сказал тогда мой отец. Его голос был звучным и сильным, не то что сейчас.

Когда я подошла к кургану, он оказался выше, чем я думала. Я вскарабкалась наверх, соскальзывая, цепляясь за траву. Под этим холмом лежат лошадиные кости. Славные мужи сдержали клятву! Сидя наверху, я вспоминала их лица. Отец надеялся предотвратить кровопролитие, а на самом деле подготовил его.

Знамения. Предсказания. Если бы я могла начать жизнь сначала, я бы не обращала внимания на знамения и предсказания. Я не пыталась бы ни следовать им, ни избегать их. Если мы не считаемся с ними, они теряют свою силу, как забытые боги, которым больше не поклоняются.

Ветерок ласково перебирал траву. Как в Трое — я вспомнила луга, на которых лошади щипали траву. Троя. Лошади. Конь, который погубил город. Троил и его лошади, которых он водил на водопой. Парис, который объезжает лошадей. Гектор — конеукротитель. Все они остались на Троянской равнине. Загадочные маленькие лошадки с острова Скирос. Лошадь, чьи кости лежат под этим курганом.

Я положила голову на колени, закрыла глаза. Не знаю, что я рассчитывала найти здесь, но явно не этот мирный, наводящий дремоту холм. Я, наверное, задремала, а когда открыла глаза — передо мной стояла стройная незнакомая женщина.

Я не видела ее никогда раньше. Она, прищурившись, смотрела на меня, потом наклонилась вперед, чтобы лучше видеть.

— Ты не так уж прекрасна, — проговорила она.

— Вот и хорошо! — улыбнулась я, гадая, кто она такая. — Наконец-то слышу что-то новое. Старый припев «Ты прекрасна, ты прекрасна» мне порядочно надоел.

— Конечно, найдутся подхалимы, которые будут утверждать, что ты по-прежнему прекрасна. — В ее голосе и во взгляде была враждебность.

Я не вставала, тогда она тоже села рядом, прикрыв глаза.

— Я узнала — мы все в Спарте уже знаем, — что Елена вернулась.

— Да, после долгих скитаний, — кивнула я, решив, что это горожанка.

— Если точно, прошло двадцать семь лет… — Она не договорила.

Было что-то в ее голосе, наклоне головы… Я посмотрела ей в глаза и встретила ответный взгляд карих глаз.

— Для нас в Трое время шло иначе. По-моему, не без вмешательства богов. Но я не спорю с тобой: если ты говоришь «двадцать семь лет», значит, так оно и есть, — ответила я.

— Это значит, что твоей дочери сейчас тридцать шесть лет. Твоей дочери Гермионе, которую ты бросила. Ты когда-нибудь вспоминала о ней?

Эта горожанка удивительно дерзкая, раз отваживается допрашивать меня, как бы то ни было — царицу Спарты.