Читать книгу "Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс"

этот счастливый миг. Не прошло и нескольких секунд, как дыхание Максона замедлилось и стало мерным. Он уснул.

Максон, который не спал никогда.

Должно быть, рядом со мной он чувствовал себя в безопасности. А я после всех треволнений по поводу того, как ко мне относился его отец, чувствовала себя в безопасности рядом с ним.

Я вздохнула и дала себе слово, что мы обязательно поговорим про Аспена завтра. Необходимо было покончить с этим до церемонии, и я была уверена, что смогу найти нужные слова, чтобы все объяснить. А пока я была намерена наслаждаться крохотным островком мира и покоя в объятиях человека, которого люблю.

Глава 28

Проснулась я оттого, что Максон обнял меня. Ночью моя голова каким-то образом умудрилась перекочевать к нему на грудь, и в ушах у меня до сих пор звучали отголоски его сердцебиения.

Ни слова не говоря, он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе. Мне не верилось, что все это происходит со мной. Что мы с Максоном только что вместе проснулись в моей постели. А сегодня утром он преподнесет мне кольцо…

– Мы могли бы просыпаться так каждый день, – пробормотал он.

– Ты читаешь мои мысли, – негромко засмеялась я.

Он блаженно вздохнул:

– Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?

– Я чувствую острое желание поколотить тебя, чтобы не называл меня «моя дорогая». – Я ткнула его пальцем в голый живот.

Он с улыбкой перевернулся и склонился надо мной:

– Ну ладно. Моя милая? Моя лапушка? Моя любовь?

– Я согласна на любое обращение, если, кроме меня, ты не будешь называть так больше никого, – ответила я, бездумно водя пальцами по его груди и плечам. – А мне как тебя называть?

– Ваше Королевское Мужейшество. Боюсь, этого требует закон.

Его ладони скользнули по моей коже, отыскав чувствительное местечко на шее.

– Не надо! – дернулась я.

– Ага! – обрадовался он. – А ты, оказывается, боишься щекотки?

Не обращая внимания на мои протесты, он принялся щекотать меня. Я заверещала и принялась отбиваться.

И почти сразу же застыла. В комнату с пистолетом на изготовку ворвался гвардеец.

На этот раз я завизжала по-настоящему и потянула на себя одеяло, пытаясь прикрыться. Я была так напугана, что не сразу поняла, что решительный взгляд, устремленный на меня, принадлежал Аспену. Это было так унизительно, что мои щеки запылали.

Аспен выглядел потрясенным. Не в состоянии выговорить ни слова, он лишь переводил взгляд с полуодетого Максона на меня, пытающуюся прикрыться одеялом, и обратно.

Из ступора меня вывел низкий смех.

Несмотря на мое потрясение, Максон, похоже, чувствовал себя совершенно непринужденно. Похоже, он даже наслаждался тем, что нас застукали.

– Заверяю вас, Леджер, она в полной безопасности, – с легкой ноткой самодовольства в голосе произнес он.

Аспен кашлянул, не в силах взглянуть ни одному из нас в глаза:

– Разумеется, ваше высочество.

Он с поклоном удалился и закрыл за собой дверь.

Я перевернулась и со стоном уткнулась лицом в подушку. Этого я не переживу. Ну почему я не рассказала Аспену о своих чувствах в самолете, когда у меня была такая возможность?

– Не смущайся так. Мы же не голышом были. И потом, в будущем такое будет случаться постоянно.

– Это так унизительно, – простонала я.

– Быть застуканной в постели со мной?

В его голосе прозвучала неподдельная боль. Я уселась и заставила его взглянуть на меня.

– Нет! Дело не в тебе. Просто… Не знаю, как сказать… Такие вещи не предназначены для посторонних глаз. – Я понурилась и принялась теребить край одеяла.

Максон ласково погладил меня по щеке:

– Прости. – (Я посмотрела на него; слишком искренним был его голос, чтобы я никак не отреагировала на него.) – Знаю, тебе будет нелегко, но теперь наша жизнь всегда будет проходить у всех на виду. Первые несколько лет в нее будут вмешиваться все, кому не лень. До сих пор у королевских пар было только по одному ребенку. В случае с некоторыми это наверняка был их личный выбор, но после сложностей, которые были у моей матери, все захотят убедиться, что мы вообще в состоянии иметь потомство. – Он умолк и перевел взгляд с моего лица куда-то на постель.

– Эй, – сказала я, погладив его ладонью по щеке. – У моих родителей нас пятеро, ты не забыл? У меня в этом отношении наследственность лучше некуда. Все будет хорошо.

– Очень надеюсь, – слабо улыбнулся Максон. – Отчасти потому, что нам полагается произвести на свет наследников. Но еще и… Я хочу, чтобы у нас с тобой было все, Америка. Праздники и дни рождения, заполненные работой месяцы и ленивые выходные. Я хочу находить следы перемазанных шоколадом пальчиков на моем столе. Я хочу шуток, которые будут понятны только нам двоим, стычек и всего остального. Я хочу прожить с тобой всю жизнь.

Внезапно события последних нескольких минут начисто изгладились из моей памяти. Из глубины души поднялась теплая волна и вытеснила все остальное.

– Я хочу того же самого, – заверила его я.

Максон улыбнулся:

– Что скажешь насчет того, чтобы сделать официальное объявление через несколько часов?

Я пожала плечами:

– Никаких других планов у меня нет.

Максон увлек меня на постель и принялся осыпать поцелуями. Я готова была позволить ему делать это часами, но появления Аспена на сегодня было достаточно. Если нас застукают еще и мои горничные, очень скоро об этом будет знать весь дворец.

Максон оделся, а я накинула халат. Наверное, после всего того, что случилось, это должен был быть немного неловкий момент. Но все, о чем я могла думать, глядя, как Максон натягивает рубашку на свою покрытую шрамами спину, – это какой он невероятный. Я смотрела на него и чувствовала себя безмерно счастливой.

Максон еще раз поцеловал меня на прощание и отправился к себе. Расстаться с ним оказалось труднее, чем я думала. Я сказала себе, что это всего лишь на несколько часов и что ожидание того стоит.

Когда я закрывала дверь, до меня донесся шепот Максона:

– Офицер, леди Америка была бы крайне признательна вам за молчание.

Ответа не последовало, но я представила себе степенный кивок Аспена. Я стояла за закрытой дверью и пыталась придумать, что сказать. А надо ли вообще что-нибудь говорить? Минута шла за минутой, но я понимала, что должна объясниться с Аспеном. Нельзя было приступать к тому, что было на повестке